София Коппола «Нет, я этого не имела в виду, конечно»

— С вашей личной биографией сюжет «Где-то» как-то соотносится? Ну, знаете, знаменитость из Голливуда, его дочь — трудно не усмотреть в этом намек.

— Это все понятно, но Джонни Марко (главный герой «Где-то». — Прим. ред.) совершенно не похож на моего папу — и моя жизнь в детстве выглядела совсем иначе. Писала я скорее про свою подругу, у которой все примерно так и было. Хотя, конечно, какие-то сходства есть. Мой папа примерно так себя и вел — о, а давайте потехи ради покатаемся на вертолете. Более того — как-то раз мы прилетели на вертолете на парковку Диснейленда. Все это не очень нормально, конечно, — но было круто. Но отец нас всюду брал с собой. Буквально всюду. Учил в кости играть в казино и все такое прочее.

— То есть вам не говорили, что папа не придет на день рождения, потому что на Филиппинах «Апокалипсис сегодня» снимает?

— Нет-нет. На самом деле мы были на Филиппинах с ним вместе. Очень здорово было — мы же постоянно оказывались в разных местах, вокруг все время были новые люди, я столько всего повидала, с детства тусовалась на съемочной площадке. Наверное, потому и сейчас очень люблю бывать в разъездах. Что тут говорить — я даже в гости к Куросаве ходила, когда маленькой была!

— Один из главных героев «Где-то» — лос-анджелесский отель Chateau Marmont, такая актерская Мекка. Вы сразу решили, что действие должно там происходить?

— Абсолютно. Там и только там. Это культовое место в Лос-Анджелесе, и такой понторез, как Джонни, мог прописаться только там. Когда я придумала эту историю, в прессе то и дело писали о молодых актерах, переживающих всякие кризисы самоидентификации, и я задумалась о том, что это за люди. Следующей мыслью было — а где они живут? В Chateau Marmont, где же еще. У них же почти ни у кого нет своего дома.

— А вот у вас Бенисио дель Торо там появляется...

— Ну я ж говорю — в Chateau Marmont абсолютно естественно натолкнуться на какого-нибудь человека шоу-бизнеса. Скажем, когда мы снимали, там Камерон Диас жила. Правда, с Бенисио было немного иначе — он там правда постоянно тусуется, но в кадре я его сама специально попросила появиться.

— А то, что сцена с ним в лифте происходит? Это намек на историю со Скарлетт Йоханссон? (Имеется в виду сплетня о том, что у Йоханссон и дель Торо был секс в лифте. — Прим. ред.)

— Ой, как смешно вы придумали! (Смеется.) Нет, я этого не имела в виду, конечно. Но я эту историю слышала — не знаю, может, подсознание сработало.

— Очевидно, что самое важное в фильме — отношения Джонни и Клео. Как вы помогали Стивену Дорффу и Эль Фэннинг вжиться в роль отца и дочери?

— Ну, например, я заставляла Стивена забирать Эль из школы. Просто говорила ему: «Так, езжай и придумай, чем вам с ней заняться». И таким образом они привыкали друг к другу. Еще мы играли в боулинг, Стивен ходил смотреть, как Эль занимается волейболом. В общем, я просила их проводить время так, как обычно это делают отец и дочь, так, как потом они будут играть в фильме. В итоге к началу съемок они чувствовали себя друг с другом свободно.

— «Где-то» кажется таким манифестом против богемного образа жизни — наркотиков, алкоголя, случайного секса. Вы это имели в виду?

— Ну, в общем-то, да. Не подумайте плохого, я тоже люблю повеселиться, но в жизни должен быть какой-то разумный баланс, иначе она может превратиться непонятно во что. Огромное количество людей завороженно следят за жизнью кинозвезд, мечтают стать знаменитыми — но сделает ли это их счастливее? Мне кажется, мы совершенно разучились жить своей жизнью, заниматься самоанализом. Сейчас же столько всего везде происходит. Всем не до себя. Всегда можно на что-то отвлечься и забыться. Вот и Джонни вступает в такой период жизни, когда ему надо решать, куда двигаться дальше, как жить. Этот вопрос рано или поздно приходится решать каждому.

— «Где-то» — это еще и фильм про потерю себя, про одиночество. «Трудности перевода» же тоже во многом про это были. Почему вы постоянно возвращаетесь к этим темам?

— Потому что мне интересны люди в, скажем так, подвешенном состоянии. Когда они двигаются — как в прямом, так и в переносном смысле. Решают, какой путь выбрать. Я же и сама постоянно перемещаюсь. Чтобы писать о каком-то городе, я должна оттуда уехать. Когда я сочиняла сценарий про Токио и Францию, я жила в Лос-Анджелесе. А чтобы написать про Лос-Анджелес, пришлось уехать в Париж. Мне никогда не хочется писать про то, что меня окружает. Расстояние помогает увидеть вещи такими, как они есть.

— Как вы вообще пишете? Приходите в офис к десяти утра и уходите в шесть вечера?

— Ну нет. Вообще-то, это довольно сложное занятие само по себе — писать. Тем более сложное, если есть дети. Это мой случай: раньше я могла писать всю ночь напролет, а теперь не могу себе этого позволить. Я вообще с ужасом думаю о том, как мне снова придется писать: и распорядок дня изменился, и вообще я до сих пор боюсь чистого листа.

— Как вы нашли стриптизерш-двойняшек, которые у вас играют в «Где-то»? Неужели вы в особняк «Плейбоя» ходили?

— Они там репетировали, да. Так что пришлось.

— И как вам?

— Да уж весело. (Смеется.) На самом деле с ними вышло так. Я придумала, что у меня в фильме будут сестры-танцовщицы, и рассказала об этом подруге. А она постоянно смотрит реалити-шоу «The Girls Next Door», ну и увидела там этих девушек. Они оказались ужасно бойкими, с радостью согласились сниматься. И у них такие свежие, не киношные лица... Это очень здорово.