Ответы. Василий Бычков, директор ЦДХ
В ряде СМИ появились сообщения о возможном сносе Центрального дома художника. Также стало известно, что правительство Москвы приняло решение о создании рабочей группы по вопросам строительства на Крымском Валу нового здания Третьяковской галереи. Директор ЦДХ Василий Бычков в рабочую группу приглашен не был.
— Что происходит вообще?
— Честно говоря, я мало что знаю — кроме того, что публикуется в прессе. Помимо совещания в Минкульте, на которое я был приглашен в апреле, я нигде больше не фигурирую. Была создана комиссия при Правительстве РФ, в которую вошли собственники самого ЦДХ, по поручению этой комиссии специально для реализации проекта была создана другая рабочая группа, московская. Сначала будут построены здания для Третьяковской галереи и Международной ассоциации художников, потом эти учреждения переедут в эти новые здания, а уже потом будет принято решение о сносе ЦДХ.
— То есть оно как бы принято, но не принято?
— Вообще, все происходит очень быстро. Чуть ли не до 1 ноября правительством должен быть подготовлен проект планировочного решения. И я подозреваю — только подозреваю, — что будет объявлен конкурс, и что, скорее всего, никто не будет к нему готов, кроме известной нам команды. И вот эта быстрота для меня означает, что есть желание как можно скорее, невзирая на общественные протесты, решить вопрос с этой территорией. И решить следующим образом: с одновременным сносом ЦДХ построить здесь несколько сотен тысяч коммерческих площадей — а вместе с парком у нас 23 гектара. Мне как директору культурного учреждения беспокоиться не о чем — вроде бы обещают, что построят больше и лучше, и даже остановки деятельности не будет. Но меня как человека сочувствующего очень волнуют несколько вещей.
— Каких?
— Само здание, на наш взгляд, является памятником архитектуры шестидесятых-семидесятых годов. Утрата памятника — это ужасно, это преступление, а люди этого не понимают. Спустя много лет мы будем себе локти кусать. К тому же может быть нарушена работа этих двух культурных учреждений — ЦДХ и Третьяковки. Можно верить, что нам обеспечат непрерывность работы, но верится в это, конечно, с трудом. Но даже если это произойдет без какого-то ущерба, то реализация такого плана, который у них есть сейчас, совершенно точно изменит функцию этого места — я сейчас про коммерческие площади говорю.
— Это может превратиться в торгово-общественный центр, как обычно.
— Да-да, и я вам об этом. Исчезнет культурная доминанта этого места. Пускай мне не рассказывают сказки о том, что все, что здесь построят, — это будут культурные площади. Это будут и офисы, и жилплощадь. В генплане 2005 года есть такая формулировка, что в этой зоне допустимо строительство не более 5000 квадратных метров на гектар. А сейчас, похоже, предполагается изменить закон, невзирая на вопли — нет, даже писк — общественности сделать это не парком, а не знаю чем. Это возмущает. Мне кажется, что нельзя допустить этой утраты. Но при этом обязательно необходимо улучшить инфраструктуру, построить подземные стоянки, ресторанчики какие-то, может, гостиницу маленькую. Но главное — развить культурную функцию, обустроить такой национальный культурный центр. И я очень хорошо представляю, как это можно сделать без особых бюджетных средств. Сейчас ведь есть масса инвесторов, которые готовы вкладывать деньги в искусство.
— Но государству это, видимо, не очень интересно.
— Ну раз уж у нас государство принимает решение, а не общественность, тогда оно должно хорошо взвесить, что важнее — заработать каких-то денег, пускай даже больших, или все уничтожить. В этом и есть главный социальный конфликт, связанный с этой территорией.
— Похоже, вы действительно этим сильно озабочены.
— Ну а как иначе? Мне же постоянно звонит кто-то и спрашивает: что за хрень происходит? Беспокоит, конечно, трогает. Нынешняя власть — она же хитрая.