Урал-патриотизм Пермь как центр современного искусства

Работа Бориса Матросова «Счастье не за горами»

«На самом деле это просто дыра в стене. Но при этом — произведение искусства!» Пермский художник Валерий Подкуйко показывает инсталляцию «Биквадрат Малевича-Подкуйко»: две небольшие комнаты, одна белая, другая черная, между ними — квадратное отверстие. Еще год назад Подкуйко не помышлял о карьере актуального художника — а теперь анализирует наследие русского авангарда и критикует конкурентов: «У меня это все-таки искусство. Это не то что голый мужик какой-то там бегает. Голые ведь и в пещерах бегали. Что в этом нового?! Где искусство-то?!»

Благодаря этим людям в Перми появился Музей современного искусства: слева направо — замглавы администрации Перми Надежда Кочурова, министр культуры Пермского края Борис Мильграм, Сергей Гордеев, Олег Чиркунов, Марат Гельман

В сентябре прошлого года в здании пермского Речного вокзала открылась выставка «Русское бедное». Куратором был Марат Гельман, участниками — первые имена российского актуального ­ис­кусства. Затем на Речном показали «Евангельский проект» Дмитрия Врубеля и Ольги Тимофеевой — полную версию экспозиции первыми увидели именно пермяки. В марте в Перми впервые прошел фестиваль «Новая драма», в сентябре сюда переедет организованный Кириллом Серебренниковым фестиваль «Территория». Свои проекты в Перми завелись у театрального продюсера Эдуарда Боякова, музыкального промоутера Александра Чепарухина и дизайнера Артемия Лебедева. Две недели назад пространство на Речном вокзале получило официальное название «Пермский музей современного искусства», на три ближайших года его директором назначен Марат Гельман. Появление в Перми Боякова, «Территории» и прочих — тоже его заслуга; кажется, Гельман курирует здесь все — включая художника Подкуйко. Мы встречаемся на открытии «Живой Перми», самого масштабного фестиваля искусств в постсоветской истории города. Подкуйко, рисуя в воздухе невидимый куб, рассказывает Гельману о своем новом проекте — Гельман в ответ посмеивается: «Видите, местный художник по-свое­му осмыслил то, что мы ему показали. Он, правда, не знал, что у Малевича уже был «Белый квадрат», ну ничего. Мы этот «Биквадрат», кстати, уже купили в коллекцию музея».

О том, что раньше в здании Музея находился Речной вокзал, сейчас напоминает только советский справочный стенд

История музея началась с одного-единственного человека — и это, как ни странно, не Гельман. «Главным затейником был Сережа, — вспоминает Гельман. — В какой-то момент он решил кардинально изменить ситуацию в городе. Ну и позвал меня».

На выставке «МосквАполис» демонстрируется проект медиахудожника Владислава Ефимова «Для радио»

Сережа — это Сергей Гордеев, 296-е место в списке российских миллионеров по версии журнала «Финанс», самый молодой член Совета Федерации, где он представляет Пермский край. До этого Гордеев был известен, прежде всего, тем, что купил половину дома Константина Мельникова в Кривоарбатском переулке. Архитектурный критик Григорий Ревзин объявил это рейдерским захватом (до середины нулевых Гордеев как раз занимался бизнесом в сфере слияний и поглощений), но потом оказалось, что намерения у сенатора самые благие — в доме должен появиться музей Мельникова.

Пермяк Валерий Подкуйко  до встречи с Маратом Гельманом занимался абстрактной живописью. Теперь он — актуальный художник

Гордеев кидает мяч, промахивается мимо кольца, подхватывает, снова кидает, попадает Шварценеггеру в лоб. Гордеев играет в баскетбол в самом центре Пермского музея современного искусства — только что здесь открылась выставка «МосквАполис».

Именно председатель Пермского отделения Союза художников России Равиль Исмагилов начал употреблять по отношению к Гельману и компании слово «варяги»

Гордеев бросает мяч в картину «Синих носов» и Ильи Чичкана из серии «Игры разума»: на огромных портретах укреплены баскетбольные кольца. «Ког­да губернатор Чиркунов обсуждал со мной условия моего прихода в край в качестве сенатора, он хотел, чтобы я сделал что-то для края. Я предложил создать в городе музей современного искусства. И пригласил в Пермь Томаса Кренца, инноватора и революционера в музейном бизнесе, создателя музея в Бильбао, — когда речь заходит о музее, Гордеев сразу становится серьезным. — Он приехал, и стало понятно, что привлечь Фонд Гуггенхайма в Пермский край в качестве концептуализатора, девелопера и менеджера нового музея будет не только дорого, но еще и сложно — возникли бы трудности с российским законодательством. Вот тогда я и подумал о Марате». Гельман согласился, но предложил не сразу открывать музей, а сначала провести несколько больших выставок. Свое согласие на работу в Перми он объясняет не деньгами, а желанием доказать что-то самому себе: «Я в последние три года на галерею тратил от силы две недели в году, хотелось чего-то нового, какой-то встряски…» «Понимаете, с одной стороны, мы с Маратом давно дружили, с другой — у него был такой период, когда в русском искусст­ве он занял уже очень серьезное, на мой взгляд, ­место, — Гордеев, задумавшись, на секунду замолкает. — Но вот вместе с тем ему хотелось как-то ­преодолеть этот «стеклянный потолок», выйти на мировой уровень — не в качестве пропагандиста и продавца только русского искусства, а, скажем так, в качестве куратора и продюсера международных проектов».

Работы Наталии Турновой со стенда «Крокин-галереи» на выставке «МосквАполис»

Гордеев потратил на реставрацию Речного вокзала и организацию первых выставок около двух миллионов долларов. Когда речь пошла о таких суммах, стало понятно, что музей надо точно открывать, — тогда же появилась концепция международного музея «бедного искусства»: постоянная экспозиция, по замыслу Гельмана, будет посвящена так называемому Arte Povera.

Сенатор Сергей Гордеев  потратил на организацию Музея современного искусства в Перми около 2 миллионов долларов

Пермский губернатор Олег Чиркунов идею ­музея поддержал с самого начала — хотя в отличие от Гордеева в современном искусстве разбирается не очень. «Честно говоря, я шел на «Русское бедное» с ощущением, что придется делать вид, будто тебе нравится современное искусство, будто ты что-то в нем понимаешь. Многие шли с таким тяже­лым ощущением. А тут оказалось что-то классное, прикольное, веселое, интересное». Чиркунов — один из самых передовых губернаторов страны (он, к примеру, лично ведет свой блог), но музей современного искусства для него не просто «прикольная» штука: «Что нужно, чтобы ты жил в провинциальном городе? Мы такие вопросы часто задаем, например, бизнесу, который к нам приходит. Люди начинают перечислять: «Хорошая работа, образование для детей, здравоохранение для семьи. Ну и, блин, чтобы было ощущение, что моя жизнь не проходит зря! Что что-то происходит, что-то кипит». Почему москвичи гордятся тем, что у них есть Большой театр?! Потому что они туда ходят? Маловероятно. Потому что у них есть такая возможность. ­Наша задача создать такую возможность».

На­чиная с мая музей финансируется из краевого ­бюджета — и именно из-за денег в Перми ­раз­горелся скандал.

Все началось с того, что писатель Алексей Иванов, главный литературный экспорт края, автор «Золота бунта» и «Сердца Пармы», написал статью под названием «Нельзя оплачивать чужие понты!». Оппозиционера Иванова поддержали другие дея­тели культуры, написавшие открытое письмо ­губер­натору: «В Перми налицо перекос в сторону привоз­ного актуального искусства — в ущерб традиционному местному. Варягам — средства, площадки, внимание, зеленый свет. Свои — в стороне от всего». Председателя местного культурного профсоюза ­Ирину Становкину раздражает то, чем пытаются ­заменить местное, как сказано в письме, «традици­онное реалистическое [искусство], которое имеет в России прочные корни и востребовано». «Какой они фильм Олега Кулика показали… Это жуть просто! Искусство должно рождать добрые, разумные и вечные чувства в душе человека. А когда оно рождает агрессию, враждебность — разве такое искусство нужно?!» Председатель Пермского отделения Союза художников Равиль Исмагилов согласен с коллегой: «Надо как-то защитить город от этой ­чумы. Гельман же считает, чтобы быть художником, даже рисовать не надо учиться! Он просто дилетант в искусстве и за собой тащит дилетантов». Губернатора Чиркунова тоже многое раздражает, но в этом он видит едва ли не главную миссию музея. «Чтобы сформировался вкус, чтобы сказать: «Мне это нравится», нужно сначала сто раз посмотреть на то, что тебе не нравится».

Председатель местного профсоюза работников культуры Ирина Становкина 1 мая выводила своих подопечных на митинг под лозунгом «Пермскому краю — нового министра культуры!»

Исмагилов показывает альбом с работами членов Пермского отделения Союза художников: «У нас ведь есть свое современное искусство, и оно признано в мире. Вот сейчас в Словакии проходит выставка изделий из стекла. Россию там представляют два художника, и один из них — пермяк!» Мастерская Исмагилова завешана большими деревенскими пейзажами: «Понимаете, абстракция душу не греет, в старости больше к природе тянет…» Чтобы душу грело — точно не та задача, которую ставит перед искусством Гельман: «Дальше будет еще жестче. Мы приучаем людей, что фотография, компьютер — это тоже искусство. Что искусство бывает со словом «п…да», как у Тер-Оганяна, например…».

Министр культуры Пермского края Борис Мильграм по совместительству является худруком Пермского академического театра «Театр». За глаза в городе министра называют Мильграм-Мильграм

Тем временем губернатор Чиркунов уже оставил в своем блоге восторженный отзыв о «Живой Перми» — правда, к Тер-Оганяну, Беляеву-Гинтовту или Борису Михайлову его восторги не имеют отношения: «Представляете, у нас есть кузнецы. Не знаю, смогут ли они подковать блоху, но когда парень и ­девушка вдвоем на глазах у зрителей сотворили ­вариацию на тему пермского звериного стиля… Вы когда-нибудь видели молодых и красивых ­куз­нецов? Я теперь — да».

Посетитель у картины группы «Синие носы» и Ильи Чичкана из серии «Игры разума»

Искусствовед Екатерина Деготь организовала в Перми выставку советского художника и просветителя Петра Субботина-Пермяка