Премьера нового альбома Malinen «Shangri-La»

Теперь и у нас есть свой Йенс Лекман. Это, конечно, давно запрещенный прием — обозначать русского музыканта как своего чужого; и тем не менее — если попытаться сказать, что такое песни Антона Малинена, молодого петербуржца, который в буквальном смысле живет музыкой (не только пишет песни, но и работает звукорежиссером), наиболее кратко и точно, именно такая формулировка приходит в голову первым делом. Фортепиано и гитары, духовые и струнные, камерный оркестр, собранный в спальне (Малинен и играет почти на всем в одиночку), незамутненная юношеская романтика (свойственной тому же Лекману иронии здесь, кажется, нет вовсе), небо, море, облака, звенящие отпускные мелодии, шестидесятнические хоровые «у-у», вольготная акустика, каждым своим звуком транслирующая ощущение, что вся жизнь, в общем-то, впереди: «Shangri-La» — это будто репортаж из той самой некогда спетой чудесной страны, где плещутся волны в янтарной волне. Ну да, опять на английском; ну да, и альбом с названием «Shangi-La» совсем недавно был у другого музыканта, пишущего песни под гитару; ну да, содержимое его плеера из этой пластинки выводится элементарно; но и что с того? По сути, музыка Малинена есть фолк эпохи глобализации — когда слово это подразумевает не столько народность и традицию, сколько общую для всех людей определенного возраста и склада характера эмоцию, и вопрос только в том, можешь ли ты эту эмоцию транслировать так, чтобы с ней хотелось быть заодно. Малинен — умеет. И штука тут не в том, что у нас есть «свой» Йенс Лекман. Штука в том, что песни Малинен сочиняет ничуть не хуже.

«Этот альбом я делал дома, у соседа. У него большая домашняя студия, где можно записать то, что не получится у меня в квартире. Почему дома, а не в студии? Потому что нет большой разницы: на совсем дешевых и средних студиях будет то же самое, только дорого. А хороших мало, и незнакомого человека к ним не подпустят — даже если ты трижды заслуженный, но там не работал, то попасть будет сложно, народ очень боязливый.

Первый альбом я записывал совсем один. Этот по большей части тоже, но еще подключил струнные — ребят, которые со мной живьем играют, детский хор и немного духовых, но их там совсем мало, одна валторнистка играет. С группой у нас есть четкое разделение: я сочиняю и записываю, а на концертах мы играем все вместе. На этих условиях все и начиналось — но поскольку всем нравится, у нас не возникает никаких недопониманий и недоразумений. Разве что в этот раз я больше отталкивался от того, что потом нужно будет всю эту музыку играть на концертах, поэтому делал все так, чтобы не приходилось перелопачивать. 

Когда я делал «Shangri-La», мысли были противоречивые: с одной стороны, я думал, что можно записать точно такой же альбом, как первый, с таким же звуком, в похожем стиле, чтобы все тем же людям понравилось. С другой стороны, должно быть какое-то развитие. В итоге получилось что-то среднее. Все инструменты тут живые, кроме меллотрона. У нас его нигде не достать, я использовал библиотеку семплов. А так, да: струнные, духовые, фортепиано, гитара, бас, барабаны.

С названием и обложкой все произошло по-турецки. Обычно люди продумывают и придумывают название и, исходя из него, рисуют обложку. Тут получилось наоборот: мне сначала знакомая нарисовала обложку. Я просил нарисовать человека, но не меня, — но в итоге все равно он похож на меня, там такой человек-гора. Шангри-Ла — это вымышленное место, а название переводится как «горный перевал в местности Шанг».

Я, конечно, чувствую общность с Ifwe, Дашей Шульц и другими похожими русскими музыкантами, но иногда кажется, что оно, скорее, насажденное. Мы попадаем на одни и те же сборники, играем на фестивалях вместе и так далее. Что же до того, почему вдруг русские стали фолк играть, — я думаю, что спрос рождает предложение. Проходят времена, когда люди увлекались металлом, происходит пресыщение громкой музыкой, так что появилось поколение людей, которое хочет играть иначе. Я при этом не хочу сказать, что фолк лучше, чем металл, — любая музыка может быть хорошей.

Несмотря на то, как звучит альбом, новую музыку я тоже слушаю. Просто все циклично. Предыдущим этапом, по-моему, было возвращение в диско, в такое танцевальное инди — Pompeya, много групп было на этой волне. А сейчас, как я ощущаю, во всем мире идет возврат в 60-е. Не полная калька, копирка с 60-х, а что-то осовремененное, просто с налетом — это интересно».