«От этих картинок портится настроение»: арт-критики о картинах музыкантов

Борис Гребенщиков

Мария Семендяева: «У меня такое ощущение, что это Гребенщиков, обложка какого-то из его альбомов. Милое наивное искусство, при этом библейский сюжет немного подкорректирован, тут вроде как и горящий куст (дерево, но неважно), и яблоко познания, и Христос только что в Иордане искупался. Кто этот карлик — непонятно».

Мария Кравцова: «Первая работа принадлежит кисти Бориса Гребенщикова. Эта наивная живопись сейчас смотрится довольно непрезентабельно, но в то время, когда эта картина создавалась, то есть в  конце 1980-х, наивная живопись была открытием и привлекала в том числе эстетов и  интеллектуалов. Сюжет — вариация известного всем мифа о грехопадении, с той лишь разницей, что яблоко Адаму предлагает не Ева, а вождь мирового пролетариата Владимир Ильич Ленин. И авторский посыл понятен — соблазнение человечества, прародителем которого являлся Адам, идеей перманентной революцией».

Анна Ильченко: «Очевидная религиозная подоплека, состоящая из цитат в виде «неопалимой купины», «грехопадения», которые приобретают иудаистские коннотации. Напоминают обложки альбомов электронных музыкантов или даже инди-поп».

Валентин Дьяконов: «Какой-нибудь бородатый американец с гитарой, современное КСП типа Bon Iver или Grizzly Bear. Явная зацикленность на христианской иконографии и попытки пересочинить библейский миф для мастерских Вильямсбурга».

Муджус

Валентин Дьяконов: «Бэмби, манга и намеки на ранний, трушный Sonic Youth, общее ощущение потери невинности и, одновременно, глубокого, ничем не залеченного инфантилизма — это может быть только заунывное полуакустическое инди, спетое либо срывающимся фальцетом, либо чахоточным сопением. Может быть CocoRosie?»

Мария Семендяева: «Кажется, есть такая группа Sonic Youth, это не они нарисовали случайно? В общем, довольно скучная картинка, но явно про какие-то запрещенные вещества. Олень поел грибов и теперь у него из головы растут кристаллы, все понятно. Вторая картинка — это та же самая картинка? Сбоку еще приписали «кислота», чтобы уж наверняка все поняли, о чем тут речь».

Мария Кравцова: «Давайте введем условный термин «поколение «Британки» — молодые люди, закончившие  одно из «модных» учебных заведений города Москвы и впитавшие в себя определенное «модное» видение. И, собственно, перед нами именно такой «модный» автор, его работы представляют собой микс визуальных штампов, но ни о чем оригинальном в данном случае невозможно говорить. Да, все это смотрится довольно симпатично, но вместе с тем —  бессмысленно. Я бы отнесла все это к декоративному искусству».

Анна Ильченко: «Это, наверное, дрим-поп. Репрезентация второстепенности жанра посредством наивных мечтательных изображений. Есть какая-то ироничная отсылка к Sonic Youth».

Пикселорд

Валентин Дьяконов: «Такого добра в американском тумблере навалом, называется (иногда) post-internet art, то есть художники копаются в визуальном мусоре и делают что-то глубоко не интерактивное. Думаю, этот автор играет какое-нибудь метаметатехно, что-то вроде Jam City».

Мария Cемендяева: «Первая картинка. Не назвала бы это умелым коллажом, но все что надо на месте — пальма, летняя обувь и бейсболка с арафаткой, возможно это намек на классный отдых в ОАЭ. С художественной точки зрения это трудно судить, раньше был такой жанр — рисунок для экслибриса, то есть такой индивидуальной печати, которой хозяин библиотеки помечал все книги. Это мог бы быть классный современный экслибрис. Вторая картинка. Это что-то странное. Тоже коллаж, но какой-то он шуточный как будто. Совершенно непонятно, что это значит — может, что природа сильнее цифрового видео? Третья картинка. Это похоже на шараду, причем плохую по композиции. Думаю, сочетание всех этих несочетаемых фактур было частью замысла, но о том, что тут происходит, и кто автор, я не могу ничего сказать».

Мария Кравцова: «Работы этого автора менее виртуозны и более брутальны, чем произведения предыдущих художников «поколения «Британки», но в нем больше от искусства пост-интернета в его оригинальном виде. Я вообще удивлена, что вы все это откопали, потому что современный мейнстрим русского искусства почти не дает нам примеров таких художников. У меня даже есть ощущение, что многие молодые художники в принципе не знают о существовании интернета и о том, что новые технологии порождают новые виды искусства и новую визуальность».

Анна Ильченко: «Постдигитальный натюрморт, который характерен для многих современных музыкантов, работающих в стиле вич-хоп, нью-рейв и техно».

Сергей Шнуров

Валентин Дьяконов: «В Питере есть немало художественных объединений, занимающихся поистине народной трешовой живописью: группы «Колхуи» и «Протез». Они не очень раскручены, но картины того же Копейкина из «Колхуев» знает каждый. Шнуров вписывается в это веселое направление, но у каждого свой путь — вот Копейкин или Гриша Ющенко умеют делать хитовые картины, а у Шнура это так, культурное хобби».

Мария Семендяева: «Ну, картина подписана, так что гадать не приходится. Сергей Шнуров нарисовал желтую рубашку D&G, возможно, в насмешку над массовой культурой. Написано не очень интересно, хотя объем и воздух в области пуговок чувствуется. Вторая картина — это тоже Шнур, как я полагаю. Замысел картины странный: главный герой здесь — эрегированный член, но в принципе, большинству зрителей должно быть знакомо, как он выглядит, ну хоть по порнофильмам. Такая картина может быть оправдана только в двух случаях: если автор школьник или если он хотел создать какой-то иероглиф для обозначения секса. Но тогда можно было бы и более схематично изобразить, совершенно не обязательно было так стараться над ее туфелькой».

Мария Кравцова: «К счастью, тут есть подпись. Шнуров, в отличие от наших юных дарований, как настоящий художник, подписывает свои произведения большими красными буквами, чтобы издалека было видно. Правильно, скромность — путь к забвению. Сергей Шнуров любит намекнуть на свою исключительную образованность, и на то, что знает экспозицию Эрмитажа не хуже, а то и лучше, чем некоторые сотрудники музея. Да, он персонаж из подворотни, но в нем есть «кое-что еще». Это «кое-что еще» мы, собственно, и счастливы лицезреть на его произведениях. Шнуров — художник, конечно, плоть от плоти питерского художественного андеграунда, в котором слились экспрессия Арефьевского круга и искусственная наивность митьков. Первая работа — это такой русский, с наивинкой извод поп-арта, а вторая работа может служить пособием по тому, чем эротика отличается от порнографии. Но порнографическая работа мне нравится не столько своим смелым, хм, сюжетом, сколько сочетанием изображения и обрамления. В такой раме по идее должно быть солидное искусство для солидных господ, а тут — ну сами видите, в приличной гостиной такое не повесишь».

Анна Ильченко: «Известная работа Шнурова в стиле брендреализм. Набившая оскомину критика общества потребления, со характерным авторским цинизмом. Если говорить о музыкальном жанре, то это рок».

Виктор Цой

Валентин Дьяконов: «Один из важнейших художников питерской Новой Академии, Георгий Гурьянов, играл в «Кино» на барабанах и просвещал Цоя относительно модных тенденций в мировом искусстве. Вот Цой и делал такой местный вариант Кита Харинга. И у него здорово получалось: пора бы уже Русскому Музею ретроспективкой озаботиться».

Мария Семендяева: «Первая картинка — это что-то очень знакомое, похоже на питерских некрореалистов. Сознательно примитивный рисунок, агрессивное настроение, искаженное лицо, злобный песик. Это тоже похоже на подростковые рисунки, герой просто увешан оружием, как Шварц в «Терминаторе». Вторая картинка. Так, это в кинотеатре любовную сцену, как я понимаю, показывают. Что-то от антиутопии, и все эти красные человечки конечно очень грустные. Третья картинка — про воспитание детей, тоже на редкость печальная. Очень интересно, что все поверхности отмечены особым рисунком — как на контурных картах делают. На четвертой картинке изображена бытовая сценка, все в том же плоскостном стиле, тут показаны две расы людей, желтые и красные, собака почему-то тоже красная, хотя ее хозяин желтый. От этих картинок у меня уже испортилось настроение. Пятая картинка. Теперь я поняла, — красным цветом художник изображает агрессивных героев и толпу, а другими цветами — персонажей положительных (наверное), вот и певец не красный, как все остальные, а пятнистый, значит — талантище. Шестая картинка. Кажется, красный человечек — это еще и вождь, возможно Троцкий с ледорубом во лбу. Нарисовано, конечно, очень схематично, ничего лишнего, поэтому интерпретаций много быть не может. Классно, что в одной картинке сочетаются фигуры разного масштаба, так делали египтяне, например: фараоны и вельможи на картинках часто крупнее своих жен, челяди и других смертных.

Мария Кравцова: «Это знаменитая графика Виктора Цоя, отличный пример русского нью-вейва. У людей, которые видят это сегодня впервые могут появиться ассоциации с наивным подростковым творчеством, с тем, что дети рисуют на скучных уроках, но для 1980-х годов это очень интересное и раскованное искусство. Виктор Цой входил в круг созданного в 1982 году художником Тимуром Новиковым объединения «Новые художники» и, скорее всего, был знаком с работами Кита Харинга. 1980-е вообще были уникальным временем для отечественной культуры — то, что происходило тогда в музыке, в кино и в искусстве счастливым образом совпадало с тем, что происходило в тот же момент на Западе. Скозь складки железного занавеса продувало и сюда ветром перемен заносило кое-какие свежие идеи и концепции и все они шли в дело, интерпретировались и становились питательной средой для нового оригинального искусства. Такое с нами случалось крайне редко и, собственно, работы Цоя ценны именно тем, что являются свидетельствами того времени».

Анна Ильченко: «Возникла неожиданная ассоциация с работами Кита Харинга. И здесь прослеживается очевидная связь с социальной проблематикой: манипуляция массовым сознанием, визуализация структуры властных отношений,  насилие и прочее. С музыкальной точки зрение это скорее можно отнести к року, пост-панку или даже индастриалу».

Андрей Флаконкишочки (Captain Hell, экс-NRKTK)

Валентин Дьяконов: «Дико модная тема блевотного сюрреализма. Ничто не выдает в авторе российское гражданство — все очень качественно сделано, прямо фирмá. Он вообще старается больше, чем это принято в современном искусстве: пора делать выставку, любой московский музей снимет сливки в виде молодежной аудитории».

Мария Семендяева: «Про этого музыканта могу сказать, что он явно увлекается современным китайским искусством и Дали — вот шестая  картинка с розовым фоном очень напоминает китайцев, а третья по счету работа очень эклектичная, тут и Дисней, и Дали, и еще какие-то безумные включения, даже на Босха похоже отчасти, возможно так и было задумано. Мне этот художник, пожалуй, нравится больше всех».

Мария Кравцова: «Насколько я знаю, это очередное молодое дарование, юноша с непроизносимым псевдонимом — Флаконкишочки. Я знаю его как иллюстратора (в том числе и как иллюстратора «Афиши»), а то, что он еще и музыкант  — для меня это сюрприз. Работы Флаконкишочки мне в принципе нравятся — стилистически они отлично укладываются в графический западный мейнстрим, а также в них есть много от актуальной концепции искусства пост-интернета. В своих работах он микширует распространенные на Западе визуальные штампы и приемы, которые уходят своими корнями в сюрреализм и поп-арт, и делает все это очень хорошо с точки зрения мастерства графика. Но есть одна проблема. Флакончишочки с одной стороны знаком с трендами, но с другой — явно не пытался вникнуть в то, какие идеи на самом деле за всем этим стоят.  Поэтому для наших палестин Флаконкишочки выглядит оригинальным иллюстратором, но в глобальном контексте — оказывается одним их многих».

Анна Ильченко: «Здесь превалирует принцип коллажа, состоящего из повторяющихся элементов. Яркие кислотные цвета и броские изображения. Кричащая поп-культура во всем его вызывающем многообразии. Жанр музыки скорее хип-хоп или эйсид-хаус».