«Neon Icon» Рифф Раффа: он это серьезно?

Если вы проявляете интерес к тому, что происходит в современном англоязычном хип-хопе, то наверняка не смогли избежать хотя бы поверхностного знакомства с Рифф Раффом, он же Джоди Хайроллер. Игнорировать его сложно: за последние несколько лет этот помешанный на баскетболе эксцентричный техасский белый рэпер и интернет-тролль сумел пробить себе в интернете путь в первые ряды независимого хип-хопа, к высокооплачиваемым концертным шоу, миллионным сделкам, дуэтам с передовыми игроками рэпа, и стать по-настоящему влиятельным поп-культурным персонажем. Его большой коммерческий дебют «Neon Icon» вышел на прошлой неделе на лейбле Дипло Mad Decent — и сразу же стал флагманским релизом предприятия и просто одной из самых противоречивых записей последнего времени.

Под любым из многочисленных видео Рифф Раффа на ютьюбе всегда можно найти с десяток комментариев с одним вопросом: это он серьезно или нет? Он похож на очень злую пародию на виггера — белого человека, всеми силами старающегося казаться черным, плюс еще с расстройством «хайп биста» — помешательстве на лимитированных сериях кроссовок и бейсболок. На зубах «гриллзы», волосы заплетены в многочисленные тугие косички, тело в татуировках — в том числе с логотипами телеканалов MTV и BET (Black Entertainment Television — кабельного канала, специализирующегося на музыке и юморе для темнокожего населения Соединенных Штатов), борода выстрижена в причудливые узоры, брови подбриты в лучших традициях Сергея Аморалова, конечности увешаны ювелирными изделиями, на руке живая змея в качестве браслета, одежда — дорогущие неоновые тряпки, от которых натурально болят глаза, плюс кроссовки Jordan; «Я твой белый Гуччи Мейн с автозагаром», — читает Рифф Рафф в открывающей композиции своего нового альбома «Neon Icon». Чрезмерная в абсолютно всех элементах внешность Рифф Раффа, которую не выдавить из памяти при всем желании, — артистическое произведение само по себе, образ рэпера уже попал в вечность и был дотошно воспроизведен Джеймсом Франко в фильме Хармони Корина «Отвязные каникулы» (хоть сам Франко и утверждает, что списал своего персонажа с другого, гораздо менее известного рэпера из Флориды).

Мифология Раффа, взращиванием которой он усердно занимался последние годы всеми средствами, — это постоянное упоминание к месту и не к месту названия бренда Versace, абсурдные сравнения себя с личностями в диапазоне от Кассиуса Клея до Кэти Перри (с которой, кстати, у рэпера недавно было нечто вроде свидания), постоянное подкидывание своим преданным последователям новых образов (Рафф то оборачивается космической материей по имени Джоди Три Луны, то как бы вселяется в своего пса и становится Джоди Хаски; еще среди прочего он — Баттерскотч Босс и Айсберг Симпсон). Буквально каждый божий день Рифф Рафф опускает планку вменяемости, обращая к своей персоне все большее количество скучающих перед мониторами, — так серьезно это он или нет?

«Рифф Рафф — наполовину пародия, наполовину действительно умственно отсталый», — отвечает некто на очередной комментарий к одному из ютьюбовских видео рэпера. Артист — продукт той фазы MTV, когда музыка на канале начала постепенно заменяться реалити-шоу, в его образе поровну Гуччи Мейна и участницы передачи Jersey Shore по имени Снуки. Рифф Рафф даже снимался во втором сезоне уморительной передачи MTV «From G’s to Gents», в которой переростки, изображающие опасных уличных бандитов, учились манерам, однако был изгнан соучастниками реалити-шоу уже во втором эпизоде. Рафф — богатый испорченный клоун с дефицитом внимания, фрик, продолжающий традиции Рика Джеймса и Мерилина Мэнсона, Хоакин Феникс из фильма «Я все еще здесь», только еще безумнее и на самом деле живущий так. Но самое удивительное — что он при всем этом еще и действительно неплохой рэпер, запросто укладывающийся, несмотря на всю свою фриковатость, в один ряд с Экшеном Бронсоном и Маком Миллером, а во многом их и превосходящий.

Раффа, как правило, сравнивают с другим сетевым маргиналом, Лил Би, сидящим в интернете по 20 часов в сутки, объявляющим себя Богом и выпускающим микстейпы длиной в 676 треков. Но там, где Лил Би просто занимается свободной импровизацией, фактически спокен-вордом поверх битов и без них, Рафф действительно читает рэп и даже старается соблюдать контроль качества. Более того, ему удается самая вершина рэп-мастерства — фристайлы, в которых равных ему практически-то и нет (для примера: выступление в радиопередаче Sway in the Morning  и «Cocaine Cypher Freestyle»).

Разобраться в текстах не так просто: зачастую они плотно завязаны на особенном техасском сленге, как, например, композиция «Larry Bird» с микстейпа 2012 года «Birth of an Icon». Песня открывается с местной присказки «Broke these boys off», что по-техасски означает унижение соперника своим великолепием и превосходством, и продолжается грудой панчлайнов, по два в каждой строчке, один из которых отсылает к другой характерной для Хьюстона примете — лоурайдере на трех колесах. Далее следует упоминание персонажа игры Street Fighter, имя теннисиста Пита Сампраса римфмуется с памперсами, в которых Рифф с рождения таскает травку, и венчается все это великолепие упоминанием выступления баскетболиста Ларри Берда на Олимпиаде в Барселоне в 1992-м. Рифф весьма эрудирован: его строчки — идеальный материал для сайта Rap Genius, где рэп-лирику разбирают буквально по словам: тексты пестрят отсылками к техасским локальным традициям, американским кабельным шоу 80-х, греческой мифологии и, разумеется, спорту и баскетболу в частности. Один из любимых приемов Раффа — закольцевать состоящую из двух панчлайнов строчку так, чтобы один хитро дополнял другой, как в той же «Larry Bird». Во втором куплете рэпер читает: «More fifteens in my trunk than Marcelle's Quinceañera» — под «fifteens» подразумеваются пятнадцатидюймовые автомобильные динамики, тогда как «Quinceaneara» — чрезвычайно весело и многолюдно отмечаемый латиноамериканский праздник Кинсеаньера, обозначающий переход девочки в возраст совершеннолетия, отмечающийся в ее пятнадцатый день рождения.

Про Лил Би принято говорить, что он способен прочитать рэп подо что угодно, однако именно Рифф поднимает это умение на новую высоту. На своем дебютном альбоме он демонстрирует талант приспосабливаться ко всем возможным жанрам, включая те, которые, на первый взгляд, было бы неплохо избегать как огня. Здесь, на самом деле, нет ни одной песни, которая была бы похожа на предыдущую. Диск стартует с взрывного гангста-рэпа западного побережья в духе N.W.A., а продолжается абсурдным рэп-рок-номером «Kokayne» в манере, за которую Лил Уэйн был изгнан с пьедестала лучшего рэпера из ныне живущих в 2010 году с провальным альбомом «Rebirth» (стоит ли говорить, что Раффу выходка сходит с рук?). Далее следуют очень странный и абсурдный трэп, спонтанные скиты, напоминающие те, что украшали поздний OutKast, R'n'B, в котором Раффу удается поймать интонации самого Ар Келли, инди-хип-хоп на семпл немецкой прог-роковой группы Nektar (исключительно талантливый битмейкер Гарри Фрод превзошел в треке «Lava Glaciers» сам себя), еще более странный трэп, чтение рэпа под засемплированное урчание дельфина, чистейший прилипчивый EDM-поп («Maybe You Love Me») и даже практически кантри («Time»). Не стоит забывать, что все это обильно сопровождается строчками типа «I’m dyslexic in a four-door mango Lexus». Выход «Neon Icon» неоднократно переносился, и альбом доступен для прослушивания едва ли не год спустя после анонса, однако здесь хорошо видно, на что потрачено драгоценное время и что имел в виду Рифф Рафф, когда говорил, что отобрал материал для пластинки из сотни написанных композиций: видовое разнообразие тут такое, что голова идет кругом, и каждый номер запоминается по разным причинам и срабатывает за счет разных элементов.

Притом что он является одним из наиболее характерных продуктов своего времени и красноречивым примером нездоровых тенденций, правящих в современном обществе, помешанном на консюмеризме, быстром удовлетворении и жажде внимания, Рифф Раффу невозможно отказать в артистической смелости. Он бесстрашно заходит на территории, на которые заходить артисту не стоит, если он хотя бы просто не до конца живет тем, что собой являет. Он может быть неприятен или непонятен, однако ему как никому другому удается сейчас передать своему слушателю — с шуткой пополам — ощущение опасности и неизведанности: когда все понимают примерно все и про всех, в его случае до сих пор неясно — он это серьезно или нет, в конце концов?