«Я боюсь одного — славы и денег»: Галымжан Молданазар и казахский чиллвейв

В начале ноября ураган «Святой Иуда» должен был нашуметь в северных областях Казахстана, но прошел мимо. Тогда как из самого Казахстана в те же дни донесся разрушительный вихрь совсем иного явления — беспримесный синтипоп, который отдают явно не по скидочному купону. Галымжан Молданазар, двадцатипятилетний дебютант с практически чистой музыкально-трудовой книжкой, здорово всколыхнул заповедные пущи российского интернет-сообщества: о песне «Акпен бiрге» и клипе на нее даже взыскательные зубры отозвались с почтением и без ухмылки — «неожиданно и подозрительно круто». Но наряду с вопросом «Ты откуда взялся такой красивый?» был заметен и упрек того же рода, с которым доброхоты прижимали Михаила Шолохова с «Тихим Доном» к плетню: как это — ты жизни не видел, пороху не нюхал, а такую книгу матерую написал и в душу народную заглянул, а?

Сам артист освещает счастливый миг рождения песни в мистических тонах: «У меня был случай, когда я в какой-то степени ощутил смерть. Мне много чего стало неинтересно, я не был готов к смерти и, прося у Бога шанс, потерял сознание. Когда на следующий день очнулся, я не помнил, где я нахожусь. Я не понимал, что я вижу. Через несколько минут опомнился, мое тело было холодным как лед. Я даже не мог шевелить руками. Я начал вспоминать все и был очень рад, что жив. Постепенно пришел в себя. В песне «Акпен бiрге» я описал именно тот момент, как я приходил в себя».

Родился музыкант в поселке Караколь Кызылординской области Казахстана. Рос в семье с двумя братьями и тремя сестрами в такой же примерно среде, какая показана в клипе на «Акпен бiрге». Музыкального образования нет, нигде специально этому не учился, но анафемски любит музыку: «Песни я сочинял еще со школы, но никому не давал их слушать. Стеснялся и думал, что все будут смеяться. А впервые сочинил песню, после того как влюбился». Семь лет назад Галымжан переехал из родного поселка в Южную столицу Алма-Ату, поступил на театральный факультет Академии искусств, но в тот же год отчислился по своему желанию. «Просто понял, что пять лет будут потрачены напрасно, — говорит. — Становиться актером я не хотел».

Тольятти как колыбель качественного инди-попа или Сыктывкар как грибница тревожных поп-ноктюрнов в наш бунташный век уже не удивляют и не пугают, а чиллвейв из Алма-Аты — это все же экзотика, птица киви в Уфимском зоопарке. Что такое для отечественного обывателя музыкальный Казахстан? В лучшем случае — Мурат Насыров и проект Musicola с песней про девочку в платьице белом, в худшем — Батырхан Шукенов. В лице же Молданазара огромная по территории страна с таким скудно реализованным музыкальным потенциалом получила своего посланца миру, теперь им есть чем крыть. С лица выглядит как Джейми Вун, песни не хуже, чем у M83 и Washed Out, тексты на родном казахском языке — прогрессивная молодежь зараз примет за своего. К местным поп-звездам у Галымжана отношение неоднозначное: «Я уважаю труд и старание Кайрата Нуртаса, он у нас король, и большинство народа любит его творчество. Но это не значит, что я слушаю его, пусть Кайрат не обижается».

Певец Молданазар действительно заметно выделяется среди соотечественников: ничего общего с местной адаптацией Джастина Бибера Кайратом Нуртасом или секс-бомбой Мадиной Садвакасовой у парня нет. Он колеблющийся середняк, который работает продуктивнее колхоза и сторчмя головой в него не кидается; ему и в сторонке хорошо, подальше от общей кутерьмы. Это явно не стандартный случай «Нажми на клавиши — продай талант». Продюсирует он тоже лишь тех, с кем на одной волне и кто волосы фурфурит на известный манер, стилистическое единообразие с подопечными — немаловажный момент.

«Проект, которым я сейчас занимаюсь, — это Айбек Байназаров, — охотно рассказывает о работе со своим протеже Галымжан. — Недавно сняли клип — и в данный момент его крутят по местным телеканалам. У нас есть своя домашняя студия, все тексты, музыку и аранжировку пишу сам. На гитаре играю, я самоучка. Еще у нас есть продюсер звука, который делает сведение и мастеринг, — Жан Серикович. Не так давно к нам присоединился видеопродюсер Азамат Дулатов, и вот теперь у меня есть команда — мы называемся Turli-tusti («разноцветный» по-казахски)».

Ситуация интересная: перед нами канонический чиллвейв, которому определение «казахский» немного жмет. Это примерно как столкнуться с явлением вроде рязанской готики или чебоксарского мамблкора — представить невозможно, хотя дело всего лишь в названиях, в принятом политесе и уместности терминологии.

Заметно это и по комментариям в адрес музыканта: если в начале фигурировало обидное «хипстербайтеры», то затем дошло до титулов «хипстерджан» и «король казахского синтипопа» — вполне себе лестных. Галымжан к таким отзывам относится спокойно: «Сравнения с Tesla Boy и Иваном Дорном меня не смущают, это хорошо, они классные музыканты. Явного кумира для меня нет, многое нравится: синтипоп, бритпоп и инди. Coldplay, Keane, Depeche Mode. Разную музыку слушаю, а в школе пел в основном народные песни». Галымжан вообще довольно невозмутим, упрямо гнет свою линию и неженку из себя не строит: «Я всегда в поисках и остановился на «Акпен бiрге», потому что это круто, мне нравится. Никогда не думал, что народ слушает, я не старался кому-то понравиться. Однажды я услышал от людей, что мои песни — говно. Но такие слова на меня никак не подействовали, потому что я знал, что я делаю и чего я хочу, и, конечно же, верил».

Удивительно и то, что последовательного развития тут не зафиксируешь: Галымжан начал выкладывать свои песни в интернет два года назад, но слишком резво перепрыгивает ступени. По предыдущим шажкам никак нельзя было спрогнозировать рывок, совершенный в конце октября с песней «Акпен бiрге». По всей видимости, успех этой вещи стал неожиданностью и для самого музыканта: «Не буду скрывать, я боюсь одного — славы и денег. Ведь их у меня не было, я практически не знаю этих чувств. Я 7 лет почти не выходил из подвала, все это время работал в студии, с интернетом дружу недавно, у меня даже телевизора нет», — признается артист.

Предупреждая вопрос о звездном статусе, Галымжан рассказывает о том, как восприняли его неожиданный триумф близкие люди: «Все рады успеху «Акпен бiрге», особенно родители. Я семь лет трудился, и, наверное, они ждали, когда же наступит такой момент. Чувствую себя отлично, лучше не бывает. Звездой себя пока не ощущаю. С этой песней у меня не было никакого плана, не думал, что так выйдет. Просто делал то, что хотел, и буду двигаться дальше в этом направлении. До этого мне приходилось писать на заказ музыку и текст, даже если не по душе. Надо было кушать, я «выживал». А «Акпен бiрге» открыл мне дверь в мир, к которому я стремился. Я стараюсь делать хорошую музыку и знаю много людей, которые ждут от меня этого».

Сюжет безусловно красив: вчерашний портняжка в одночасье становится Версаче — и никакого фельетонно-уничижительного подтекста в этих словах нет. Пусть казахстанский чиллвейв, пусть алма-атинский электропоп — Макар своих телят и не туда погонит, раз на остальных территориях волки окопались. Засевать бесплодную ниву семенем, которым надлежит засевать плодоносную, — задача непростая.