«Сейчас музыка по умолчанию лишена внимания публики»

• — Насколько я понимаю, вы раньше иногда выступали на фоне нарезки из «Сталкера» Тарковского — можете рассказать о своих с ним отношениях?

— Ну, он потрясающий, что тут сказать. И, кажется, близок по духу к тому, что я тогда делал. Вообще, я бы с удовольствием посотрудничал с Тарковским, но поскольку это довольно сложно устроить, решил вот так схитрить. (Смеется.) Мне, если честно, нравится буквально все, что он делал, — не только фильмы, но и фотографии, стихи. 

• — Кто вам еще из близок?

— Очень люблю Белу Тарра. Кадры из его фильмов я тоже, кстати, в свое время использовал на концертах. Ну и так далее — все, что можно назвать старым, медленным и черно-белым. (Смеется.) Хотя нет, необязательно! Я тут посмотрел трейлер «Гравитации» — очень крутая штука, видимо, надо идти. Только к выступлениям это все больше не относится — на сцене теперь только я и моя музыка.

• — А какую музыку вы играли, когда вообще впервые решили выйти с ней к людям? The Haxan Cloak ведь не первый ваш проект?

— Нет, далеко не первый. Началось все, наверное, с каких-то нелепых выступлений на школьных утренниках. Потом, лет в 14–15, начал, как это часто бывает, увлекаться панком и металлом. Играли с друзьями в каких-то задроченных клубах и все такое. Но я не могу сказать, что это были первые шаги к The Haxan Cloak. Так, к сцене более или менее привык разве что.

• — А вы, простите, на вечеринки ходите? На те, которые с танцами.

— Когда мне было лет двадцать, я ничем другим и не занимался, если честно. Ходил на все подряд. Сейчас вкусы поменялись немного, и потом — с многими любимыми музыкантами я уже регулярно на одной сцене оказываюсь. С Raime, Энди Стоттом, Demdike Stare. А когда начинаешь регулярно выступать, становится сложнее заставить себя идти в те же самые клубы в качестве обычного посетителя.

• — Кстати, если говорить о 15-летних — сейчас любой подросток может зайти в интернет и вдруг влюбиться в вашу музыку или в тех же Demdike Stare. И все, прощай, панк-рок, и прощай, веселье. Странно, конечно, звучит, но вы никогда не думали о какой-то ответственности перед всеми этими людьми?

— Хм, интересный вопрос. Но мой ответ — нет! (Смеется.) Когда я сам был в этом возрасте, то довольно много слушал и смотрел такого, что моя мама бы и сейчас начала за меня переживать. Тем не менее, это очень помогло мне стать тем, кем я сейчас являюсь. Когда мне в детстве брат включал Napalm Death, Slayer или совсем недетские вещи Доктора Дре, это все превращалась в своего рода вуайеризм, в опасную игру. Как угодно к этому можно относиться, но это просто часть взросления. Однако я точно могу сказать, что своей музыкой никогда не хотел никому навредить. 

• — Вы пока всего два альбома выпустили, но все же — как долго вы еще сможете, скажем так, углубляться в темноту? 

— Да черт его знает. Чего я точно не хочу делать — это бороться с собственной чувствительностью, которая, так уж вышло, тяготеет все-таки к достаточно мрачным образам. Но при этом постоянно выезжать на одном приеме тоже не хочется, так что я стараюсь писать альбомы так, чтобы с ходу никто не мог подумать, что они написаны одним человеком. Помимо образного ряда, есть ведь и другие способы отличаться от самого себя — их-то я и ищу.

• — По пластике «Excavation» вообще заметно, что вы, в отличие от многих коллег по жанру, сильно увлечены структурой своей музыки — едва ли не сильнее, чем текстурой.

— Да, это правда. Поиск формы — это ведь и есть вечная задача для любого музыканта вроде меня. А текстуры — ну не то чтобы это неважно, просто их можно по сто штук в день находить и придумывать, но в чистом виде они совсем не обязательно будут интересными. А вот поймать нужный звук и встроить его в организованную структуру — совсем другое дело.

• — А насколько вы в этом смысле зависите от чужой музыки? То есть — часто ли вы думаете о ней как музыкант, а не как слушатель?

— Не думаю, что я тут чем-то отличаюсь от всех остальных. Но часто ловлю себя на мысли, что мне интересно завидовать — и находить в музыке других людей вещи, на которые я сам не способен. Или идеи, которые просто не приходили мне в голову. Но больше всего меня, наверное, увлекают личности музыкантов. И иногда изучение биографии артиста может абсолютно изменить мое первоначальное ощущение от музыки.

• — Можете выделить кого-то?

— Первым на ум приходит Доминик Ферноу (заметный американский нойз-музыкант, также известный как Prurient и Vatican Shadow — Прим. ред.). Совершенно невероятный человек, конечно, — в смысле как раз представления своих идей. Учитывая, сколько лет он в деле и сколько музыки успел выпустить, то, что он до сих пор держит марку, вызывает, конечно, восхищение. 

• — Вы, насколько я знаю, давно отдаете предпочтение винилу как формату. Что вы думаете о перспективах музыкальной индустрии?

— Да, если я вообще решаю купить какую-то музыку, то покупаю исключительно пластинки. Но если говорить о ситуации в целом — если ты музыкант, все так или иначе упирается лишь в выбор подходящего лично тебе выразительного средства. Мне достаточно красивого конверта большого размера и каких-то тактильных ощущений, а кому-то, может быть, нужно, чтобы его тысячи людей одновременно скачали и послушали. Очевидно только, что компакт-дискам, кажется, настал конец. Их iTunes точно сумел победить.

• — Ну, возможности ведь все равно диктуются состоянием, скажем так, индустрии. Грубо говоря, дождемся мы когда-нибудь возвращения отклеивающихся бананов и расстегивающихся молний на конвертах?

— Ха-ха, я как раз буквально вчера об этом думал. Знаете, вполне возможно. Сейчас практически все, и в особенности музыка, по умолчанию лишено внимания публики — просто из-за того, что информации в нашей жизни стало очень много. И, конечно, подобные ходы могут помочь. Причем это касается не только винила — даже продавая альбом в mp3, всегда можно приложить к нему zip-архив с какими-нибудь фотографиями, видео, да чем угодно. И в итоге все сводится даже не к тому, чтобы выделиться из толпы, а к проявлению уважения к публике. Они платят деньги, слушают твою музыку, почему бы не придумать что-нибудь специально для них?

• — Ваш первый альбом буквально пропитан влиянием фолк-музыки, причем не просто фолк-музыки, а скорее даже ритуальной. Вы когда его писали, не хотели что-нибудь серьезное озвучить — конец света, например?

— Я читал, что Lustmord (Брайан Уильямс, одно из главных лиц дарк-эмбиента — Прим. ред.) как-то раз играл на вечеринке по случаю сорокалетия Церкви Сатаны. Вот что-то подобное неплохо бы было устроить, ха-ха. Церковь Процесса (религиозная секта сложной судьбы — Прим. ред.) — тоже хороший вариант. Любой настоящий ритуал сгодится.