«Ни у кого не хватает яиц, чтобы одеваться, как Марк Болан»

• — Ваш новый альбом гораздо более жесткий и рок-н-ролльный, чем раньше. Почему вас вдруг потянуло в такую сторону?

— Да захотелось просто жарить рок. Записать альбом таких песен, чтобы их зашибенно было играть на концертах, чтобы все подпевали. У меня и раньше были такие громкие, качающие песни с припевами, — а тут я подумал: «К черту все остальное, сделаю такую целую пластинку!» Как там ученые говорят… высокоэнергетический альбом — понятно, о чем я?

• — Ну да, там такие песни, которые отлично подходят для того, чтобы их во всю глотку орать.

— Именно! Чтобы напряжение выпустить. Я так все и задумывал — чтобы легко было подпевать. Я там даже такие простые тональности подбирал, чтобы людям несложно было до нужных нот дотянуться.

• — Вы же, как и все англичане, любите футбол и болеете за Ливерпуль. У англичан отличные кричалки. Что вы про них думаете с точки зрения музыки?

— Есть несколько охрененных песен с отличными мотивами. Я и сам пытался этот дух скопировать — например, в какой-нибудь «Don’t Forget Who You Are», с этим «ла-ла-ла ла-ла-ла-ла-ла», она не так уж и далека от фанатских гимнов. А из ливерпульских песен — ну понятно, конечно, что «You’ll Never Walk Alone» у меня любимая. Когда ее все вместе поют — это что-то невероятное, такое единение, мужик, словами не описать, там надо быть.

• — Несколько песен на альбоме вы написали вместе с Полом Веллером. Как вы с ним встретились?

— Это было на каком-то радиошоу в Лондоне. Нас там познакомили, мы сразу начали болтать о шмотках. Я, конечно, нервничал, он же для меня прямо кумир, но мы быстро подружились. Такой он славный мужик. А потом — бац! — через два месяца мы уже и над музыкой работали вместе. Беда была в том, что об этом сразу разузнала вся британская пресса, они подняли шумиху: «Пол Веллер и Майлс Кейн!», и мы подумали, что, если у нас ничего не получится, будет полное дерьмо, очень странно это будет выглядеть. Ну, к счастью, все отлично вышло. Мы вообще кучу песен написали — шесть, что ли, штук, но для альбома пришлось меньше оставить.

• — Любопытно, что вы с ним в первую очередь начали об одежде говорить. Это важная тема для вас?

— А то! То, как я выгляжу, — ты даже не представляешь, как это важно. Я крайне внимателен к одежде и горжусь этим; мне кажется, сейчас слишком многим людям наплевать, что они на себя напяливают. Я за собой слежу, и не только для концертов и съемок, вообще каждый день. Мужчина должен хорошо выглядеть. Чем старше я становлюсь, тем больше я в этом убеждаюсь. Для концертов мне всю одежду делает дизайнер Рэй Браун. У меня сейчас любимая вещь — костюм с белой полоской, такой крутой.

• — Вас часто называют модом. Но в 2013 году модовское движение может существовать, по-моему, только в качестве шутки. Или вы это всерьез?

— Ну да, вполне всерьез. То есть как — многие люди, конечно, чересчур серьезно к этому относятся, живут по законам модов, как по Библии. Это бред, конечно, полный. Но они же крутые ребята были, круто выглядели, мне все это нравится. Надо просто по-своему все делать, свой собственный отпечаток оставлять. А то, что на дворе 2013-й — да какая разница.

• — На «Don’t Forget Who You Are» отчетливо слышно влияние T. Rex — Марк Болан при этом ни на кого не был похож, писал сумасшедшие тексты, надевал женскую одежду, красился, и все равно оставался крутым. Как думаете, сейчас есть кто-нибудь на него похожий?

— Нет, вообще нет. Серджо Пиццорно из Kasabian — у него, может, и эпатажный стилек, — и то он похож на Болана с большой натяжкой. Никто так не делает, никто не красится, не носит разноцветные пиджаки. Ссут все потому что. Ну вот смотри, я играю концерты, туда кто приходит? Да простые ребята, почти рабочий класс, которые вместо концерта могут на футбол пойти. Но на Боуи и Болана-то такие же парни ходили! А они одевались, как женщины. Но никто в зале и не думал сказать: «О боже, они выглядят, как гомики!», все думали только: «… себе они крутые». Теперь все музыканты боятся, что их как-то не так поймут. Болан думал: «Я рок-н-ролл играю, буду делать, что хочу, накрашусь». Сегодня ни у кого не хватает яиц, чтобы так одеваться и так себя вести.

• — Вы очень рано начали играть. Вам всего 27, а вы уже, считай, классик инди-рока. И в Англии все больше музыкантов совсем рано начинают: Кинг Крул, Джейк Багг…

— Первого парня не знаю, а Джейк Багг отличный, из него выйдет толк. Я всем доволен, я рад, что уже столько альбомов записал, — но поверьте, у меня до сих пор такое ощущение, что я только начинаю. То, что музыканты все раньше выходят к публике, это просто отлично. То, что они думают: «Плевать на возраст — пора!», так и надо. Не сомневаются в себе. Сомневаться — … (плохо. — Прим. ред.) Я вот, когда начинал песни сочинять, даже своим друзьям их стеснялся играть. Понадобилось время, чтобы это все к чему-то пришло.

• — При этом сами вы играете в первую очередь с ветеранами. Пол Веллер, Энди Партридж из XTC, с Джонни Марром вы тоже играли.

— Подловил! Мне правда с ними комфортнее и приятнее. Для меня всегда было честью на одной сцене хотя бы с иконами рок-н-ролла выступать. Мозг взрывается от этого. А потом ты понимаешь, что они обычные ребята. Просто мне кажется, что сейчас рок-н-ролл почти никто нормально не играет из молодых, кроме меня и еще пары людей. Поэтому я стремлюсь к старшему поколению. И, конечно, я тщеславный немного — хочется верить, что я хотя бы вполовину такой крутой. Но тут главное не забываться. «Don’t Forget Who You Are».

• — Вас еще продолжателем бритпопа называют, что, конечно, странновато, учитывая, что сам бритпоп обращался к прошлому и возрождал музыку, которая была до него.

— Как мне надоели эти разговоры про прошлое! Конечно, я люблю бритпоп, я Oasis еще на кассетах слушал, но мне кажется, что у меня музыка абсолютно современная. Я ничего не имитирую, мне просто нравится … (играть. — Прим. ред.) рок-н-ролл, а рок-н-роллу уже сотня лет, это вечная музыка. Время тут ни при чем.

• — Как вам последний альбом Arctic Monkeys?

— Охрененный альбом. Моя любимая песня там — «Fireside». Такая мелодия! Жалко, что не я написал.

• — Мне кажется интересным, как вы с Тернером после The Last Shadow Puppets в разные стороны пошли: у него музыка все более американская становится, а у вас — все более английская.

— Так и есть. Между тем, как играют рок в Англии и в Америке, всегда было соперничество, никому не верь, кто говорит иначе. Даже не знаю, как разницу между музыкой объяснить. Ну, это как разница между англичанами и американцами. (Смеется.) У них есть грув, вот эта сырая, соуловая такая энергия. Я сам в последнее время врубаюсь во все это, Бобби Уомака слушаю. А у нас что есть? У англичан — чувство стиля.