«С яйцами полный порядок»: Влади говорит с L'One об альбоме, детях и «Версусе»

— Я почему к тебе обратился. Я прочел в твоем интервью, что ты хочешь заниматься журналистикой. Вот и решил, что будет кстати.

• — Я работал и на телевидении, и на радио раньше, на журфаке учился, поэтому и интересно, да. А вообще, свое интервью хотел начать с клишированной фразы из разряда: «Ну, Влади, все с тобой ясно» (прошлый альбом Влади назывался «Ясно!». — Прим. ред). Но, послушав материал, который ты прислал, хочется спросить скорее: в чем главное отличие нового альбома от предыдущего?

— Тут больше прокачанных бочек.

• — То есть по звуку в основном.

— Да. Мне кажется, что это логически вытекает все из предыдущего, но музыкально все же чуть иначе. Тут разные темпы, в которых я раньше никогда ничего не делал. А тематически… Вот думает человек о каком-то спектре вещей в определенный период, период прошел — и он просто начинает думать о развитии прошлого, о чем-то логически следующем. Хотя я сравниваю себя с тем периодом, и мне кажется, что я теперь менее возвышенно-трепетный, что ли.

• — Постарался все это более-менее приземленно преподать?

— Не то чтобы я старался. Оно же не получается искусственно, оно соответствует настроению. Я тут продолжаю умничать на такие гуманистические темы.

• — Почему первый сингл «Люблю это место» настолько отличается от альбома «Ясно!»? Кто-то даже сказал: «у Влади остались яйца, он матерится».

— Нет, ну яйца — ты чего. С ними полный порядок. (Смеются.)

• — Просто на «Ясно!» все было достаточно интеллигентно, а тут ты снова позволяешь себе резкости.

— Это просто в рамках моих возможностей. Вот я так умею и могу сделать. Я не делаю так часто, знаю, что есть люди, которым такое нравится, — наверно, я это сделал для них.

• — Вообще, мне, как молодому отцу, очень интересно — твой сын растет без отца, если можно так выразиться, хватает ли времени на рыбалку, на кино с попкорном?

— Ну нет, почему без отца. На рыбалку, я думаю, мы не будем отдавать время, а вообще да, мы с ним иногда ходим в садик Монтессори. Я не могу похвастаться тем, что я сижу дома и воспитываю сына круглосуточно, но мы с ним в хорошем коннекте. Бывают, конечно, затяжные туры, но он меня не успевает забывать. Утром он ко мне приходит, говорит: «Одень», притаскивает мои штаны — я надеваю, и мы начинаем скакать по дому.

• — У тебя музыка занимает какое место — с учетом того, что семья, лейбл? Канье говорит, что в его жизни музыка занимает порядка пятнадцати процентов сейчас, а в основном он занимается поиском материала для одежды и тому подобным.

— Ну вот ближе к релизу она у меня стала занимать процентов восемьдесят. Раньше были периоды, когда… Ведь считается время, когда на первый взгляд ничего не делается, не происходит видимой работы? Мы видим человека, который сидит, стоит или идет. Иногда он смотрит в компьютер. Если такое считается, то времени отдается по-прежнему много, но в тот момент она создается только в голове.

• — На альбоме есть песня про бег. Ты сам занимаешься бегом или это ради красного словца? Просто знаю, что ты больше любитель велосипедов, нежели бега трусцой по утрам.

— Нет, ну это обо мне, конечно. Я бегаю в тренажерном зале на беговой дорожке. Это нормально. (Смеются.) На самом деле можно устать, испытать весь этот кайф от длительного бега. Песня основана на этих впечатлениях, хотя в самой песне я бегу по улице.

• — Но при этом ЗОЖ или рок-н-ролл?

— (Пауза.) А... я-то думаю, что это за марки одежды. (Смеются.) Да у меня вообще столько всего было — если я сейчас буду бухать, колоться и так далее, то я, наверно, закончусь через два дня. Навсегда.

• — Я знаю, что ты работал с Сашей JF.

— Да, мы с Сашей только над двумя песнями или тремя не работали с этого альбома. Мы как делаем: обычно гармонически и стилистически музыка моя, это сразу слышно. А прокачана она Сашей — он сюда приезжает, и мы начинаем крутить всякие штуки, меняем ритмы, меняем все биты, он дописывает гитару, в общем, занимаемся аранжировкой. Но вообще — я просто люблю музыку, пишу музыку… Вообще весь альбом начался с нее, потом я начал писать текст. Так бывает, что есть текст под чью-то музыку, ее я не могу записать, под нее, например, уже записался Снуп Догг. (Смеются.) И тогда приходится искать — вот не могу написать сам, не рождается. И тогда я начинаю звонить — у меня есть Валера Текель, Никита Прометей, Саша, опять же, ну и еще несколько ребят менее регулярных.

• — А с кем из российских музыкантов ты еще хотел бы поработать?

— Хочу с Капеллой, мы даже попробовали, но дистанционно все-таки не все передается, надо, чтобы он приехал — или я к нему. Саша просто прямо сюда приезжает, и это очень удобно.

• — Что для тебя на данном этапе все-таки интереснее — заниматься музыкой или заниматься продюсированием?

— Музыкой интереснее, потому что это делаю я сам. А как лейбл — мы, конечно, помогаем артистам, это очень важно и тоже интересно, но мы являемся обслуживающим звеном.

• — Относительно недавно ты говорил о том, нужен ли современному артисту лейбл.

— Если артист не хочет взять и … [невероятно устать] за первые полгода, и перестать писать песни, и увлечься маркетингом, то тогда ему нужен лейбл.

• — Вот в Штатах, например, если артисты появляются, они часто моментально становятся суперуспешными — если только, как в случае Бобби Шмурды, не садятся в тюрьму. Почему у нас артисты не вспыхивают молниеносно?

— Они уже сразу, видимо, в тюрьму попали. (Смеются.) Все-таки есть у нас подобные примеры — есть же казахский чувак, Джа Халиб, он как раз выстрелил. Бывают такие вспышки, просто классно их подхватывать — и чтобы они сами продолжали работать над собой.

• — Если говорить про рэп-звезд в Штатах и в России, вообще возможно что-то подобное, уровня Джей Зи и Канье, несмотря на то что мы говорим не на самом популярном языке мира?

— Мне кажется, там еще очень все завязано с банковской системой и с какими-то штуками, связанными с кредитами. Там все разбухает от самого факта. А у нас сам факт не является каким-то вложением и акциями, поэтому он остается самим собой. И поэтому видимость всех этих явлений гораздо больше, чем есть на самом деле. Мне так кажется. Но я на самом деле так далек от этого мира.

• — Если гипотетически представить, что тебя вызывают на условный «Версус». Пойдешь?

— Нет. Я когда смотрю «Версус», то думаю: какая жуть, да я там со стыда просто погиб бы на месте. У меня есть несколько моделей: я либо начну убивать, либо начну жутко стыдиться, краснеть — ну это же просто как в сортир окунуться. Или войти в зомби-режим и пытаться находить здесь большое мастерство. Оно там, кстати, есть, разумеется. Но гораздо больше другого.

• — Вообще Влади — пацифист?

— Влади — пацифист. Конечно. Если тренер потребует войны от своей команды, я уйду из команды.

• — В русском рэпе есть два полярных мнения: «я остаюсь собой» и «я меняюсь и иду в ногу со временем». «Я меняюсь» в твоем конкретном ключе. Для тебя ближе второе.

— Мне кажется, если на одном месте находиться, можно выработаться. И уже жизнь становится чем-то другим. Она качественно становится хуже, эмоционально хуже, по настроению, по свежести, она уступает всему, что у тебя было до. Поэтому надо меняться регулярно.

• — Насколько ты готов экспериментировать на своем новом материале?

— Перемены должны быть связаны с чем-то, хотя что значит должны? Это внутренние перемены, это из внутреннего мира все исходит. А во что это может вылиться внешне? Да я могу внешне, со стороны, не показаться кому-то кем-то иным.

• — «Каста» не первый год в отличной концертной форме — города, города, города. Влади поедет один турить — или альбом будете все-таки в дружной компании представлять?

— Этот альбом не связан с «Кастой» вообще. То есть это не что-то принципиально «некастовое», я как был в группе, так в ней и остался. Но это сделал я один, и концерты я буду давать сольные, связанные с этим альбомом. У нас же постоянно есть сольные блоки в рамках концертов «Касты», но сольных песен стало больше — и остальным пацанам просто что делать? Танцевать, скучать, пока я читаю сольные песни? У всех есть сольные выходы, но кто-то ходит в гримерку в этот момент, кто-то честно бэчит с видом «я сейчас понимаю эту песню, и сейчас она меня так прет прямо на сцене» — у меня так было с песней Шыма. Вот явно же я не первый раз ее слышу, но я себя будто ощущаю в такие моменты участником этих действий.

• — Это будет что-то классическое — эмси, диджей или живой состав?

— Там, скорее всего, будет мой квартет музыкальный. В том виде, в котором сейчас новые треки, — это уже достойно презентации. Когда они начинают надоедать, по идее, имеет смысл их перерабатывать. С другой стороны, многие живые версии хуже оригинальных. Приезжала Лорин Хилл как-то давно, сыграла все песни вдвое быстрее, чем в оригинале, все гораздо хуже, на всех живые барабаны. В общем, нет того шарма, что есть в альбомах. Это как пример того, что живым составом испортить гораздо легче, чем улучшить. Но мы все люди осведомленные в нашем составе, мы знаем, как улучшить.

• — Вы на сцене работаете как часы, если на вас посмотреть, уже давно отточенная программа, вы уже друг друга подхватываете с полувзгляда. Если говорить о некоем сценическом комфорте — то лучше в одиночестве или с командой?

— Мы знаем даже, кто где забудет слова. В одиночестве сложнее и менее комфортно. Потому что сейчас ты забудешь слова, и все. А если забудешь на концерте «Касты», то никто этого не заметит — твои слова вспомнит рядом стоящий. На самом деле одному классно в том смысле, что ты ведешь этот концерт, ты можешь как-то ситуативно работать, ярко шутить, а в наших коллективных концертах есть такой момент: ты говори-говори, но не забывай, что еще есть парни, и они, если что, сейчас вступят, так что не затягивай.

• — У тебя были эксперименты с альбомом «Ясно!», когда ты в достаточно камерной обстановке все это преподносил. Понятно, что сейчас уже другой материал. Но в целом тебе ближе что, спокойная обстановка или шум?

— Ближе, когда от человека, от слушателя не требуется вообще ничего, и он сам может войти в тот режим наилучшего восприятия. Скорее всего, мне кажется, что спокойная музыка его больше располагает к этому. Это если говорить вообще о людях, не обо мне конкретно, а о людях и музыке. Танцевать — это все классно, но музыка связана с передачей мысли, с информацией. Музыка-то качовая, но мысли глубокие. Можно, конечно, и потанцевать, но потом поневоле задумываешься.

• — Помню, когда еще привозил группу «Каста» в город Якутск, это была чуть ли не первая гастроль Змея с вами. Рэпа было не так много, время было другое. Интереснее было тогда или сейчас? Потому что сравнить есть с чем.

— Да оно всегда интересно, честно говоря.

• — Но сейчас есть фон определенный. Не то чтобы негативный, просто отвлекающий тебя от создания, от процесса.

— Было мало музыкантов, мало явлений на рэп-сцене, в этом смысле было менее интересно. Зато все это делалось почти впервые, в этом смысле было интереснее. Вообще, выход на сцену тогда был стрессом, правда. То есть это не то чтобы волнением было, приятным трепетом, это был серьезный стресс, урон для здоровья.

• — Была песня «По приколу». Это все было действительно по приколу или ты уже чувствовал большое будущее во всем этом?

— Я над этим чуваком, про которого песня, как я думал, остроумно так поглумился. А потом, когда мне стало 32, я думаю: я себя странно повел. Я вижу просто чуть-чуть утомившегося от жизни человека, ну разжиревшего, ну да, утратившего запал. «Но я таким никогда и не стану!» Ну я таким и не стал. Но просто же бывает иногда такое настроение.

• — Если представить, что сейчас прямо перед тобой оказывается восьмидесятитысячная толпа, какую единственную песню ты бы прочитал?

— Наверно, «Наши люди».

• — А в сорок Влади еще будет читать?

— Да. Куда они денутся, все эти песни, кому их еще читать, кроме как мне?