Премьера саундтреков Поко Кокса для Panika Derevya

Для начала стоит объяснить, что именно в этой статье происходит. Поко Кокс, он же Константин Похвалин, уже долгое время работает с дизайнером Panika Derevya над совершенно разными проектами — музыкой к сайту, сопровождением к арт-проекту, саундтреком к выставке и композицией к видео о коллекции: мы поговорили с обоими участниками процесса, чтобы понять, каким образом происходит взаимодействие между творческими людьми из разных сфер; это не единственный пример сотрудничества подобного рода, но очень часто это воспринимается как что-то не очень важное, будь то треки к фильму товарища или афиши для концерта друзей. Перед вами пример того, что нечто, кажущееся дополнительным, может быть и самодостаточной вещью (и тут же можно найти пример того, когда происходит обратное); хороший пример для других музыкантов — впрочем, перейдем к авторским комментариям.

I. «The Sound of Pomestaymenyami». Музыка к сайту

«Трек — это, по сути, как обложка для сайта. Тогда был первый всплеск интереса к вебарту и еще один Костя, Логинов, сделал мне заставку на HTML — как раз появилась возможность делать анимацию именно на нем, — она была создана из шрифтов, из их движения. Получилась такая штука, которая анонсировала стиль моей первой марки Pomestaymenyami. А теперь ее просто там нет — на сайте появилась фотосессия, очень красивая, ее сделал Миша Толмачев; на обложке трека как раз одна из его фотографий. Вся сессия была такая тонкая, чистая — про нее больше и сказать-то нечего. В коллекции же была концепция трансформации. Само слово, название марки, — из поменявшихся местами слогов. Было унисекса очень много. Но такого, когда унисекс — это не выравнивание, а высвечивание».

«У нас не случается такого общения, как у клиента с заказчиком. Никто друг другу мозг не выносит. Мы просто делимся ощущениями, и я стараюсь прислушаться не к линии заказчика, а пытаюсь как-то угодить ощущению. Обслужить идею автора. У меня была полная свобода — только визуальные референсы. Это просто мое понимание того, что было мне показано. Там нет никакого ритма, есть толком не начинающийся вокал и эмбиент из проигранных наоборот гитар — звучат они, правда, как скрипки. Эта композиция довольно коротенькая и очень абстрактная, но довольно музыкальная, ее можно и без анимации слушать».

II. «Dress as a Tragedy. Subconscious Impulse». Музыка к арт-проекту

Паника: «Это уже арт-проект, который не имеет такого прямого отношения к одежде, которую я делаю. Более художественный. Это для меня один кусочек большой истории, идеи, которую я постепенно надеюсь выполнить во всех частях. Но он самодостаточен. Мода, с одной стороны, очень коммерческое, утилитарное явление — одежда, которую люди покупают. С другой стороны — это и язык, и жанр в искусстве. Для меня здесь противоборства никакого нет. Мне было удивительно, что практически на одни и те же вещи люди говорили «это слишком просто», а другие говорили, что это «слишком искусство». Платье в этом проекте — символ. Оно сделано специально для видео, мы снимали несколько дублей, я сделала три одинаковые вещи. Оно плоское, не скроено на фигуру, не имеет никакого объема, сделано в традиционной банальной форме, напоминает свадебное. Это куча клише, которые могут быть одновременно красивыми, например, невеста — символ чистоты, а для кого-то отвратительными — «фу, свадьба». Взорвать это хотелось для того, чтобы родились какие-то новые впечатления. Мы с пиротехниками думали, как бы сделать — чтобы это дольше горело или сильнее разлеталось. Мне нравится эффект, когда этим взрывом плечики деревянные вышибает и они вылетают как скелет. Здесь поиск новых решений идет через крэш, слом стереотипов, это довольно травмирующая ситуация. Музыка писалась очень долго, и в одной из версий был использован какой-то прием, который вызывал у меня буквально физическую реакцию (Смеется.)».

Поко: «Тут использовался такой тритон (музыкальный интервал. — Прим. ред.) дичайший. В Средневековье это был интервал дьявола, считали, что если сыграть его три раза, открываются врата в ад. Он звучит довольно жутко и был сыгран с таким рассыпающимся звуком. От этого интервала возникает неприятное ощущение. Был выбор сделать этот взрыв громким, пугающим или, наоборот, сделать его опустошающим. Ведь в момент взрыва может наступить и такое умиротворенное состояние. И я просто решил поменять тактику. Сначала всегда слишком много приходит решений, а потом ты их одно за другим отбрасываешь. Тогда я просто включил микрофон, разогнал его на полную катушку: потрескивает стул, паркет, жужжит ноутбук, а я просто сижу на стуле и жду, когда закончится запись, чтобы остановить ее. Потом на это был наложен пространственный эффект, как будто это все происходит в лесу. Звук получился такой, будто тебя правда настолько оглушило — где-то летят осколки этого платья, а ты уже ничего не слышишь. Такое умиротворение происходит в этот момент».

III. «Touch Don’t Touch». Музыка к выставке

Паника: «Выставка тоже была концептуальным таким ходом, когда выставлялись два художника, а архитектор, Тамара Муратова, придумала все пространство как инсталляцию. Это была выставка про ощущения доступности и недоступности. Вещи Оли Лаврентьевой были отгорожены от зрителя, и они у нее были довольно сложные. Когда ты смотришь это с подсветкой с дистанции, рождается некая сказочная аллегория. Ты не можешь это потрогать, ты это чувствуешь, видишь, дорисовываешь свои тактильные ощущения. Может быть, они вообще не совпадают с тем, что на самом деле есть, но без этого теряется магия. У меня была другая история: в другой половине зала не было света, и вещи стояли среди публики. Они были до боли простые и там были очень разные ткани: одно платье из винила, другое из объемного неопрена, третье из красной фланели дешевой. Можно было это все потрогать и уже от тех же ощущений дорисовать некий образ. Поскольку мы работали со зрительским чувством, с тонкой материей восприятия и осязания, то, естественно, мы захотели задействовать еще какой-то канал. Поэтому аудиосопровождение посчитали просто необходимым. Но это не музыкальное сопровождение в полной мере, это одна из частей общей выставочной истории, очень цельной. Впрочем, музыку можно выложить и отдельно, она красивая».

Поко: «Музыка должна была быть фоновой. Если бы там была какая-то веселенькая музыка, вряд ли бы кто-то стал заниматься ощупыванием тканей, поэтому она сразу получилась не очень социализированной. Ты не станешь с друзьями слушать эту музыку в большой компании, она интимная, приглашающая к интимному опыту переживания. Она пафосная, но не навязчивая. Там, в «Музеоне», было очень большое помещение — и оно было таким же — не отвлекало, ты просто в нем находился. Так и происходит переживание. Гармония — тоже важный фактор. Она тебя умиротворяет и успокаивает. Здесь не могло быть бодрого ритма, каких-то жестких барабанов. Ты же не можешь воспринимать какие-то тонкие вещи, когда тебя дергают люди, отвлекают. А эта музыка не раздражающая, она сентиментальная. Я бы не сказал, что это спейс-рок, просто пытался дополнить выставку, обслуживая ее идею».

IV. «Intangible». Музыка к фэшн-фильму

Паника: «Это очень локальная, в хорошем смысле, история. Мне показалось, что довольно глупо хвастаться, что «это все наше, эти крыши, эти снега», а с другой стороны, это очень реалистично. Эта эстетика абсолютно моя, она найдена не из какого-то поиска, а просто показывала нашу реальность, очень красивую: и снега, и крыши, и рельсы, и вот все это — получился такой урбанистический лес. Коллекция называется Intangible, потому что задача была — найти какую-то неуловимую составляющую, весомую жизненную ценность, которую мы физически никак не ощущаем. Точно так же, как мы не видим прямой ассоциации в этих столбах со стволами деревьев, но мы ее как-то можем почувствовать. Видим проходы какие-то, создается некая аллегория. Эта коллекция про ощущения человека, сталкивающегося с чем-то действительно реальным. Ты знаешь, что есть любовь, смерть, проявление дружбы, родительских чувств, отчаяние. Ты же не можешь сказать: «Вот это отчаяние». Ты всегда это как-то ощущаешь, но вот попробуй это хотя бы как-то описать. Визуально это тоже очень сложно найти. Как выглядит человек, который показывает то же отчаяние? Как это снять? Как снять ощущение того, что что-то есть, совершенно незримое? В общем, путем долгих заморочек мы пришли к такому триллеру, когда все знают, что сейчас что-то произойдет, и обстановка нагнетается. У нас в видео происходит постоянное ожидание чего-то. С помощью каких-то отражений, с помощью музыки. Посмотреть этот фильм без музыки — это совершенно другой эффект».

Поко: «Мы начинали так, чтобы они увеличивались по метражу и по масштабу. Был такой несложный ритм, потом такое сопровождение, а затем двенадцатиминутный Вангелис и трехминутный новый Вангелис — но это я образно говорю, не сравниваю. Это самая понятная коллаборация — и коллекция вещей, и настроенческое видео. Была задача попасть в атмосферу «урбанистического леса». Есть какие-то звуки, которые тебя наталкивают на эти ассоциации: слышишь будто бы эхо в лесу, но это и не животные, и не флейта, не труба. Попросту не понимаешь, что это за звук. Здесь нет вообще ни одного натурального звука. Есть мельтешащие стрекочущие хэты, которые из одного уха летают в другое. Какая-то мистика там тоже присутствует. Ощущение того, что вроде естественный звук, а вроде не знаешь, от чего он происходит. Но в природе ты можешь встретить еще более техногенные звуки — некоторые птички так стрекочут, что думаешь, будто птички на ветках с семплерами сидят. (Смеется.) А вообще, все удовольствие написания саундтреков в том, что, когда я для себя музыку пишу, это, как правило, поп-песни с какими-то уже определенными стилистическими настроениями. Я иногда завидую этим трекам саундтречным, потому что я в них не привязываюсь ни к какой структуре — я обслуживаю. И иногда пользуюсь в них гораздо более смелыми решениями. Это не ты захотел, так должно было быть по идее. Ты просто пытаешься эту картинку нарисовать звуком. В общем, занимаешься саунд-дизайном. Этого в своей музыке не хватает».