Pinkshinyultrablast: как мы теряем одну из лучших русских групп

В темной комнате площадью 24 квадратных метра на четвертом этаже здания, принадлежащего группе компаний ООО «Астон-Балт», репетируют Роман, Игорь, Сергей и Рустам. Одну и ту же музыкальную фразу, которая в записи заняла бы максимум секунд десять, они повторяют на протяжении примерно получаса. Музыку можно услышать еще с улицы, подойдя к дому со стороны Свердловской набережной — со стороны двора же все это время безостановочно грохочут соседи-дэскорщики. Сегодня 16 декабря, «черный вторник», день, когда евро ненадолго стал стоить дороже ста рублей. Сегодня же группа Pinkshinyultrablast последний раз на ближайшие три месяца репетирует в полном составе.

«Привет», — уже на этаже меня обгоняет вокалистка Люба и, не дожидаясь ответа, пинает два раза в дверь. Люба уезжает до конца февраля по своим делам — по каким, не рассказывает, Pinkshinyultrablast вообще на вопрос о постоянных занятиях отвечают уклончиво: «Кто чем». Первое, о чем упоминает Люба, зайдя в комнату, — истерично-веселое настроение толпы в одном из петербургских банков. Слева от входа свалены кеды, за дверью стоят два лонгборда. В углу напротив — стол, на котором часто шипящий чайник соседствует с пакетиками чая Alokozay. На стенах — плакаты групп Rainbow и Asia, Фредди Меркьюри и Криса Сквайра из Yes, а также обложка альбома Stars of the Lid «And Their Refinement of the Decline» и маска лисы. «Не знаем, откуда она тут взялась», — говорит гитарист Роман. Помещение они делят с хардкорщиками Next Round (экс-«5 углов») и сладж-металлистами Grave Disgrace. «Мы репетируем на одиннадцать из десяти», — говорит Люба, которая лечилась от тиннитуса и теперь советует всем, кто ходит на концерты, обязательно надевать беруши. «Наши соседи как-то остались на нашей репетиции и спросили, как мы можем играть так громко и почему мы еще не глухие», — подтверждает Роман. «Но у них меньше живых барабанов и больше электроники, поэтому они ставят все на максимально комфортную громкость. Мы так не умеем».

Раньше у Pinkshinyultrablast была своя репетиционная база на Пироговской набережной, где в 2013 году они сами устроили свой, по их же мнению, лучший концерт. В 2013-м же перед разогревом The KVB одному моему другу порекомендовали их как «легендарную петербургскую группу». Легендарность обосновывалась тем, что с 2009-го, после четырех песен на EP «Happy Songs for Happy Zombies», о Pinkshinyultrablast ничего было слышно и понятно, зато те песни вдохновили десятки музыкальных блогеров по всему миру на фразы в духе «мы интересуемся русской культурой, будь то Толстой, Эйзенштейн или Pinkshinyultrablast». «Да мы никуда не пропадали», — говорит барабанщик Сергей. «Молчали мы по разным причинам — жили в разных местах какое-то время и вообще после EP сильно поменяли эстетику», — вторит Люба. Они и сейчас работают над песнями по году: «Проблема в том, что выходит альбом, а то, что мы делаем, уже сильно от него отличается», — утверждает Игорь, и все его горячо поддерживают.

Хотя говорят больше других Роман и Люба, познакомившиеся еще в 2005 году на концерте The White Stripes («Я тогда ненавидел эту группу, но пошел праздновать день рождения», — замечает Роман), в Pinkshinyultrablast нет лидера. Во внешности каждого есть что-то характерное: борода Романа, высокие джинсы Любы, армейская выправка Сергея, широкая улыбка Игоря и усы Рустама,— и между всеми есть спайка, будь то кепки, очки или манера улыбаться. «У нас всегда споры, кто будет стоять на сцене спереди», — говорит Игорь, с которым все подружились в 2008 году, когда чуть не подрались с кем-то на Английской набережной во время бала выпускников «Алые паруса» («Все бухают и превращаются в зверолюдей»). До Игоря на басу играл Иван, уехавший учиться в Америку. На год Ивана заменил Андрей — ныне участник Supervitesse, тоже соседей Pinkshinyultrablast по репетиционной точке; с Андреем же записали EP. «Все очень легко сочинялось — песни того периода по большому счету простенькие, поп-формата с ориентацией, как и присуще шугейзу, на гитару и мелодичный вокал — а с этим у Романа и Любы никогда не было проблем», — вспоминает в переписке Андрей. «Помню, как одну песню сочинила Люба — мы все пошли курить, а она взяла гитару, врубила фузз, сыграла две ноты и сверху напела дико красивую мелодию — песня готова. Так она ее и исполняла потом на концертах на гитаре». Когда Иван вернулся, Андрею предложили играть на второй гитаре, но ему показалось, что «с гитарным саундом и так все в порядке». Затем Иван вновь уехал учиться, появился Игорь, а последним участником стал отвечающий за электронику Рустам — самый молчаливый, любящий сидеть на сцене сбоку. Во многом благодаря Рустаму альбом «Everythings Else Matters» сильно отличается от EP по саунду — новая запись, как говорит Роман, покрыта эмбиентным облаком. Все участники Pinkshinyultrablast любят My Bloody Valentine и Stars of the Lid — две предельно противоположные по динамике группы: громкие перегруженные гитары и тишайшая, едва уловимая электроника; это влияет и на звучание Pinkshinyultrablast. Еще все они любят раннюю «Гражданскую оборону» и Landing, которых попросили сделать ремикс на песню «Umi». Landing не отказались.

История Pinkshinyultrablast — это история сопротивления пяти человек всей российской музыкальной индустрии. «Единственное острое чувство, которое мы испытываем к Петербургу, — нам тут негде выступать», — говорит Игорь, перебивамый звуками метала за стеной. «Самый лучший концерт мы сделали у себя на точке». «Были времена, когда мы были рады сыграть в клубе «Цоколь» бесплатно, но потом мы отказывались от странных мест, куда нас звали», — рассказывает Люба. «Технический райдер никто соблюсти не может, звукорежиссера просишь сделать одно, он говорит «ладно» — и вдруг во время концерта все исчезает. Андрею во время концерта в «Dada» человек, который настраивал звук, вообще заявил: «Твоя гитара звучит как говно». Москва отличается не сильно — в 2009 году Pinkshinyultrablast играли в «Гоголе» на презентации журнала Kraft: «Арт-директор ходила и говорила — не трогайте тут ничего!», — вспоминает Роман. На Outline группу убрали из расписания из-за того, что фестиваль пришлось закрыть раньше времени. В Powerhouse в прошлый раз зрители жаловались, что инструментов не было слышно по отдельности. «Нас постоянно звали кого-то разогревать в одни и те же четыре места, и это было уже невозможно», — говорит Люба. «В этом смысле здесь развиваться и мотивировать себя очень сложно — есть ощущение жуткой клаустрофобии. Сразу упираешься в потолок».

Впрочем, и в Америке есть свои проблемы: «Мы договорились с одним американцем, что он нас сведет, но он затянул работу и бросил на полпути, притом считал, что сделал все нормально», — рассказывает Роман. Записывали и сводили EP и альбом Pinkshinyultrablast в итоге в Петербурге со звукорежиссером Владимиром Носыревым — на студии «АнТроп», где работали еще «Кино» с «Алисой», и «Петербургской студии грамзаписи», преемнике «Мелодии». «Когда уже записали EP на «АнТропе за три дня, прошел год, и там случился рейдерский захват», —вспоминает Роман. «С Володей мы во время первой записи немного воевали, потому что он очень классический чувак», — добавляет Люба. «Но прошло время, и он перестал говорить: «Больше так не делайте». Изменили жизнь Володе». «Я, конечно, знал My Bloody Valentine и слушал шугейз, но глубоко окунуться в жанр не удавалось, и что-то новое я для себя открыл», — сказал мне потом Владимир по телефону. «Были хорошие в творческом смысле споры, но мы всегда приходили к консенсусу. Альбом записывали дольше, сводили вообще несколько месяцев. Подход к нему был глубже». «Володя — очень толковый чувак, с ним приятно работать», — говорит Роман, сотрудничающий с Носыревым еще со времен своей группы Jumbo Jet. Гитары «Everything Else Matters» свели на «Добролете», потому что только там было нужное оборудование. «В «Мелодии» стоит охренительный пульт, но он наполовину не работает, поэтому сводили все в цифре». Тормозился процесс еще и из-за того, что запись, сведение и мастеринг, которым занимался другой американец, работавший с Explosions In The Sky и Black Angels, стоили довольно дорого, равно как и аппаратура в российских магазинах.

Pinkshinyultrablast подписаны на три лейбла, каждый из которых отвечает за распространение их пластинок в разных регионах — Англии, Америке и Японии. Активнее всего их делами занимается портлендский Shelflife — не в последнюю очередь потому, что его владелец Эд Маццукко, выпускавший, кроме того, Thieves Like Us с The Radio Dept., фанат Pinkshinyultrablast со времен EP. В России Pinkshinyultrablast лейбл не искали, поскольку смысла в этом нет никакого. Из местных изданий о них регулярно писала «Волна», еще было интервью на Colta. Премьеру альбома они сделали на Noisey, песни и клипы были в NME, The Guardian и других изданиях. Гигантский разговор с группой опубликовали в Drowned In Sound. Для окончательной канонизации не хватило разве что рецензии Pitchfork. Разумеется, западные журналисты любят спрашивать Pinkshinyultrablast о Pussy Riot. «Я против политического искусства и считаю, что это полная спекуляция», — резко говорит Люба. «Все, что я видела, сливается в Крысиного короля — это отвратительно. Нужно разводить эти вещи. Я считаю, что очень важно пытаться построить минимальное гражданское общество, но делать какие-то заявления через музыку ни в коем случае нельзя. Нужно входить в социальные движения, а не в политические». В другом интервью она сказала о том, что текст песни «Glitter» политизирован, но только в том смысле, что и «Навсикая из долины ветров». Спрашиваю о группе Jack Wood, вокалистка которой ездила в Нью-Йорк с Pussy Riot — отказались бы Pinkshinyultrablast от такого предложения? Все смотрят заинтересованно: «А кто такие Jack Wood, что они играют?» «Так или иначе, мы бы отказались и блеванули бы от этого», — резюмирует Люба. «Я не знаю ни одного человека, который слушает Pussy Riot. Вот и все».

17 апреля стало понятно, что альбом «Everything Else Matters» в Петербурге Pinkshinyultrablast так и не презентовали. Вчера они впервые за год выступили в Москве, а меньше через две недели поедут в тур по восьми городам Великобритании. Три концерта пройдут на разных площадках в Лондоне. На афише английского фестиваля Rockaway Beach их название стоит сразу после The Fall и за несколько позиций до The Telescopes. «Сейчас на Западе все бросились читать Сорокина, так что волна интереса к русским действительно есть. И можно спекулировать на том, что мы русская группа, но нам это неинтересно», — говорит Люба. Задаю вопрос про то, чувствуют ли они что-то вроде успеха, что у них уже все получилось, что они прямо здесь и сейчас круче всех — хотя они еще не знают, что билеты на их московский концерт закончатся в предварительной продаже. Следует ассоциативный ряд: «Успех — это слава. Это бабло». «Это бабы». «Москва». «Тачки». «Яхты». «Кокс!» «Я скажу так — было бы неплохо себя этим прокормить», — вставляет Люба. «Прокормить себя успехом?» — переспрашивает Сергей. «Ну фактически да — успех тебя подкармливает. В общем, у нас есть определенные стереотипы вроде юбилейного выступления с шампанским за столиком», — говорит Игорь. «Про многих же на Западе пишут, а про нас вот в Rolling Stone не написали», — вспоминает Роман. «Зато у них про Юрию Лозу было».