Паша Техник из Kunteynir — о тюрьме, наркотиках, смысле, хип-хопе и молодежи

• — В каком сейчас состоянии пребывает Kunteynir?

Техник: В середине весны выйдет новый альбом.

Синицын: Скорее всего, будем издаваться на «ЦАО Records» (лейбл, основанный участниками популярной рэп-группы Centr. — Прим. ред.)

• — Без шуток?

Техник: Да, совершенно серьезно. Ну не совсем прям так, но на лейбле Птахи он будет, на Good Stuff. Ну нам же надо где-то выпускаться? А с Птахой мы недавно записали совместку.

Синицын: Да, из тюрьмы один знакомый близкий попросил записаться вместе с Птахой, мы с ним встретились и решили заодно, что альбом у него выпускать будем.

Техник: У нас готово уже все практически, песен 16 есть. А сейчас мы еще хотим клип снять, но чтобы нормальный был, а не на мобильный телефон, как раньше.

• — На новый уровень выходите?

Синицын: Да у нас все по-прежнему останется, не думай! Я понимаю, к чему ты клонишь, — вот, мол, альбом на «ЦАО Records», все дела. Просто они предложили нам нормальные условия, вот и все. Так бы нам надо было бы еще свои бабки заплатить, чтобы альбом выпустить, — а у нас сейчас нет бабок. У меня семья есть, у Паши тоже свои проблемы, понимаешь?

Техник: Да и после того как вышло пять альбомов практически бесплатно, заряжать ту же схему сейчас я не вижу смысла. Хотя все равно все будет в интернете. Но это не главное — надо концерты давать, а за эту тему нам тоже Птаха расчехлил, что все нормально будет. А если про альбом, то это то же самое все, тот же Kunteynir.

• — Меня это как раз здорово удивило — столько лет прошло, столько всего в вашей жизни случилось, а слушаешь новые вещи, и как будто бы ничего не изменилось.

Техник: А у нас ничего особенно и не изменилось, только с музыкой встали проблемы небольшие. Когда-то мы сами делали себе минуса, а сейчас уже лень как-то. А хорошего битмейкера сегодня сложно найти. Мне, вообще, из русских мало кто нравится, но на этот диск мы уж как-то набрали. Музыка стала менее грязной, звучит как-то покачественнее, но в остальном мало перемен — но этот диск-то и надо не на умняке слушать, а в соответствующем состоянии. Мягко говоря, нетрезвым — покурить, например, в машине. Если его так послушать, то это, конечно, не то.

Синицын: Хотя мы постарались затронуть какие-то более глобальные темы: космос, внутренний мир, все это будет слышно.

• — Есть такое распространенное мнение, что по накурке вообще любой рэп качает. 

Техник: Да я не вижу ничего в этом плохого — твое сознание расширилось, басок тебя качает, ты обращаешь уже внимание на мелочи, тебе музыка уже не фоном кажется. Если накуренным Рэпера А послушать, это вообще же космос, меня эмоции просто на части разрывают. А у некоторых этого нет — там кури не кури, все равно понятно, что пустышка.

• —  А чем вдохновлялись помимо очевидного?

Техник: Да я, честно скажу, рэп вообще почти не слушаю. Грайндкор и пауэрвайоленс мне куда ближе, на самом деле, чем русский рэп, — там и эстетика интереснее, и выступления веселее. А в иностранном рэпе музыка куда занятнее: Psymoon, Flying Lotus — вот эти круто стелют. Наше — только если по угару. Тот же Рэпер А, MC Анюта, Бентли, Горка. Но с ними тоже есть что-то странное. Мне кажется, что ими кто-то манипулирует, — ну не могут они в деревне так шизить, что по семнадцать альбомов записывают и клипы снимают. А весь умняк у меня давно прошел.

• — Ну а вам-то зачем клипы снимать?

Техник: Внимание привлечь. Меня вот еще пригласили на второй сезон баттла «Versus» — не знаю еще, против кого стоять, но я согласился, без проблем, лишний раз только появиться. Мне без разницы, если кто-то говорит, что мы уже не андер. Мы с 2002 года существуем, и уже все равно, с кем мы и что сделаем. Ну вот даже возьмем фит со Словетским — ну не огопели же мы вконец после этого, верно? Мы все равно остаемся на своей волне. Мы же фиты с кем-то пишем не потому, что мы друзья, а просто чтобы новых людей цепануть, сечешь? Кто-то нас просто слушает по приколу, по накурке, хотя попадаются и такие, кто говорит: «…, ребята, я вырос на ваших песнях». Не знаю, мне тяжко это слышать. На чем они там могли расти-то, …? Иной раз слышу группы, которые вчистую нас копируют. И все равно это не то, не так они делают. Не то чтобы я считаю, что мы супер. Нет! Мы шняга! Но мы просто начали это делать. А сейчас это подхватили как стилистику какую-то, пытаются в дешевые микрофоны что-то гнусавить, но дальше этого сдвинуться не могут. Любой концерт покажет, на что они способны.

• —  Что в твоем представлении хорошее выступление? Удавшаяся провокация? Раньше ты говорил, что хороший концерт — это если удалось всех собравшихся взбесить. Ты до сих пор так считаешь?

Техник: Нет, конечно, это когда было-то! Тогда —  да, выделиться хотелось, хулиганство мелкое такое. Мы выступаем сейчас как есть, ничего особого не выдумываем. Раньше-то куча-мала была, на сцену левых людей вытаскивали, даже не читали ничего порой, а сейчас все-таки исполняем треки. Посерьезнее мы стали, посмотрели, подумали, решили, что есть резон, пока это приносит хоть какие-то плоды, делать нормально. Я знаю, что у нас не будет миллионов долларов, кто бы за нас ни взялся, пусть даже Птаха.

• — То есть ты не думаешь, что будешь, как Гуф, —  с личным массажистом в бизнес-классе на концерт летать?

Техник: Я бы такого только хотел. Конечно, когда мы будем везде —  в интернете, в телевидении, на радио, — тогда возможно. А пока вряд ли. Хотя порой я вижу людей в майках с нашим логотипом, это приятно.

• — Раньше русский подпольный хип-хоп выглядел куда злее со стороны, все друг с другом воевали, были какие-то группировки, принципиальные позиции. А сейчас все дружат— тебя такие перемены не смутили?

Техник: Сейчас уровень другой, это же бизнес, чего тут рамсить-то? Даже какой-нибудь «Versus» — это просто шоу, все потом друг другу руки жмут. Диссы — это вообще удел детей, которые пытаются за чей-то счет выехать. Я бы не обломался даже с Тимати записаться, а почему бы нет? Мне кажется, что у всех просто предвзятое отношение к этому человеку.  

• — Из-за тюрьмы ты выпал на четыре года из жизни. Какое твое последнее воспоминание о Kunteynir перед этим?

Техник: Да мы тогда тоже, честно говоря, уже несколько ... забили на рэп. Другой образ жизни был, бешеный совершенно. Мы-то писали все это на прикольчике. Не то что целенаправленно собирались и записывались. Встретились, курнули, музыку послушали, опа, пошла какая-то тема, нам студия не нужна, так на месте и сделали трек, текст на ходу придумали. Вот даже Блев (один из эмси Kunteynir. — Прим. ред.) — он сейчас не хочет с нами тусоваться, считает, что вырос, стал якобы солидный. Хотя если бы ты его видел, ты бы понял, что это не так, мягко говоря. Может, он понял, что мы над ним стебались — но мы-то по доброте это делали, незло. Блев был мой сосед напротив, я его накуривал, заставлял — ну ты хоть промямли-то, …. Да и тогда это вообще другое было — нас звали на всякие граффити-тусы, мы играли бесплатно, если деньги предлагали, то мы смеялись и отказывались. Сейчас, после того как меня закрыли, у нас какое-то второе дыхание пошло, народу про нас больше узнало. Не знаю, из-за тюрьмы ли это или из-за чего. Когда я там был, мне говорили, что да, мол, все знают и ждут — но мне странно было это слышать. Но сейчас, когда я вышел, я иной раз … [удивляюсь] от того, что меня в метро узнают. Мне-то это … [совсем] не надо. Мы же не звезды никакие. А тут какие истории — вот недавно ехали из клуба после концерта нашего, тачку окружили какие-то хмыри спайсовые, я подумал, что все, приехали, сейчас тачку перевернут. А если это как-то еще поднимется, то я даже не знаю, что это будет.

• — Удивляет неожиданная популярность то есть?

Техник: Не без этого. И я понимаю, что некоторые наши старые фанаты не придут на наш концерт только потому, что им не нравится публика: какие-то упоротые малолетки околофутбольные, телки, которые тебе за порох отсосут в туалете, — мне самому это дико. Да что там говорить, даже у «Кровостока» контингент как-то приятнее, я там больше знакомых встречаю. Меня еще больше поражает, что нас так часто на полном серьезе воспринимают — зачитаем мы про соль, и все думают, что мы на ней сидим. Хотя мы так только, подглумливаем. Или с правой темой — ну раньше, давно еще, это было как-то еще ничего, как провокация, а сейчас об этом всерьез читать, я не знаю... Ну это как за блатняк валить на голубом глазу. Все нормальные люди и так понимают, что в стране происходит. А вот недавно, когда мы играли в Питере, это вообще охренеть что такое было — мы поем, а пацаны в зале нам зигуют. Я смотрю на них и думаю: ну может, они все-таки стебут? Просто если нет, то это … [ужас] какой-то. Мы такими не были. Молодежь cейчас пошла — агрессивные маргандосы сплошь. Мы же понимаем, что Kunteynir — это музыка-то не для серьезных дядек. Хотя вот Епифанцев нас, говорят, котирует.

• — Как ты оцениваешь то, что произошло с миром окружающим за четыре года, пока ты в тюрьме был?

Техник: Интернет вышел на новый уровень. Ну и раньше все курили драп нормальный, а сейчас везде одна легалка. Качество вообще всего изменилось. Я сначала думал, что, может, я просто не восстановил все связи — многих позакрывали, кто был нормальный, — но в плане стаффа сейчас какая-то невероятная … [ерунда] творится. Пацаны все либо спортом занимаются, либо по этой шняге угорают — тут даже не знаешь, что лучше, на самом-то деле. Я уже давно не ел ничего нормального. Эйфории самая малость, а все остальное визуалы чудовищные, просто с собой борешься. Это не я другой стал, это стафф изменился. Не знаю, на кого это рассчитано — на людей, которые потом в окно прыгают? Лютая … [ерунда]! Даже я, … мой …, человек, многое видавший, не понимаю, что вообще потом в голове у этой молодежи, как это может им нравиться-то?  

• —  Сменим тему, пожалуй. Тебя не удивляет, что вас сегодня причисляют  чуть ли не к постмодернистам от ритмической поэзии? Ты изначально придавал какое-то серьезное значение тому, что ты делаешь, самой идее Kunteynir?

Техник: Тогда, может быть, да. Тогда были альбомы, где и музыка была такая непростая. А сейчас … [зачем] все это надо. Если все альбомы рассматривать наши — то некоторые я бы с натяжкой вообще к рэпу отнес, хотя это и не абстракт, вообще не знаю даже. Я все это называю говнорэпом — классический Kunteynir, грязный рэп, который ни к чему не обязывает. Посмотрим, вообще, через пару лет, может, мы забросим все это. Но мне вот лично хочется просто бабок с этого поиметь. Ну адекватно, не каких-то нереальных, понимаешь? Я считаю, что мы это заслужили уже, ….

• —  Что ты первое сделал, когда ты вышел на свободу?

Техник: Ох, ну была масса мыслей на этот счет. А пока размораживался, время прошло, и я работать пошел — я сейчас в фармацевтике, аптечная отрасль. Ты только не думай, там не барбитура всякая, а зубные пасты. Я, вообще, работаю с 16 лет. Просто раньше как-то жил иной раз за счет других тем, да, было. Ну а сейчас хочется, чтобы рэп что-то давал. Если рэп не будет приносить, то тогда мне это вообще не нужно. А для души  — не знаю, мне это не надо. Но зарекаться не буду. Просто мы не настолько серьезно к этому относимся.

• —  Расскажи про тюрьму.

Техник: Да это потерянное время. Местечко само по себе печальное. Кто знает, тот знает, что такое Карелия. Тут даже говорить бессмысленно. Я еще в более-менее нормальное время попал, сейчас, я слыхал, там опять все портиться начало. Попал туда — и не думал, что меня кто-то там узнает. А узнали все-таки. Слава богу, что под конец уже, ближе к освобождению — не хотелось мне, чтобы все знали, что я рэпер. Хотя в большинстве своем, конечно, всем по барабану было. Основной контингент там синеблуды всякие, мужички на первоходке. Я на строгом сидел, туда, как правило, убийц сажают. А убийство в Карелии — это пьяный порожняк, ни за что. И дети еще — которых за спайс, за соль, за такие вещи приняли.

• — То есть без специальных лагерных порядков?

Техник: Нет, все равно есть люди, которые знают уклады этой жизни. Там просто мусора сами не дают ничего творить — зона-то красная как …. Она и показательная, и экспериментальная, там все новшества испытывают. Там в одно время пытались такое проводить — чтобы в столовой за каждым столом по … [гомосексуалисту] сидело, ну то есть, что вообще неприемлемо. Это чтобы ломать порядки. Рассчитано все на то, что первоходы неграмотные, могут и стерпеть — но если потом тебя куда-нибудь в другое место перекинут, и там об этом узнают, то могут крепко не понять вообще. Короче, я тебе скажу, что ломают любого. Подходы ищут. Но в первую очередь там просто … [ужас] как скучно. Режимный лагерь — в шесть утра подъем, в десять вечера отбой. Любая попытка нарушить что-то обойдется себе дороже.

• — В исправительном смысле это работает как-то?

Техник:  Да нет, куда там! Это одно дело, если сажают уродов каких-то, разбойников, педофилов, а другое — если тебя за кропаль упекли. А бывали ситуации, когда человека взяли с кем-то, он просто присутствовал при драке, например, а потом прицепом едет на зону. А про наркотики — я считаю, что у нас в стране просто отношение неправильное к ним. Ну к тем, за которые меня брали, например. Смотришь цивилизованные страны, Голландию — там даже проституцию государство контролирует. А у нас это все мусора держат. Единственное, что я понял оттуда, так это то, что банчить … [очень плохо]. Это всегда заканчивается плохо. Это легкий способ заработать — сначала помог одному, потом другому, потом все тебе звонят, спрашивают, а потом уже оп, и в один прекрасный день у тебя в доме куча говна, а затем к тебе приезжают на встречу, а там человечек-то уже не один, и все, приехали.

• — Тебя тяготит твой статус культового андеграундного рэпера?
  

Техник: Слушай, ну я так скажу  — моя девушка не слушает Kunteynir. Да и хорошо, на самом деле, если бы девушка бы с этого перлась, то это бы меня навело на мысли. Это не то пальто, сечешь? А родители мои, конечно, видели — но что тут скажешь, говорят мне, что это … [ужас]. А я поспорить-то не могу, я же слышу какие-то старые вещи и понимаю, что там много лишнего. Есть какие-то просто лоховские треки — но если бы это можно было так взять и отредактировать… У меня-то даже старых минусов не осталось. Было и было.

• — Зачем ты вообще во все это ввязался тогда?

Техник: Я рэп начал слушать в школе еще, но это был совсем андер — на кассетах все, редкости, тогда никто толком ничего не знал. Рэпом тогда был Bad Balance, Шеff решал, что будут слушать. А сейчас все решает интернет — группа только появилась, а чуваки уже гребут нереально. Вот, например, The Chemodan. Они же из Петрозаводска, а я ведь сидел в Карелии, и мне передачка от некоего Валентина пришла. Я потом типам накинул, мол, кто такой — а мне говорят, что это Грязный Луи, группа The Chemodan. И я думаю — кто это вообще такой-то, …, что ему надо? А он, оказывается, уже звездой стал, пока я сидел.

Синицын: Раньше рэпер был в трубах и в кепке, закос под американский стиль. Мы были одними из первых, кто с этой темы соскочил. Сейчас уже все поголовно на New Balance, в Thor Steinar, Stone Island. Ну а если так подумать, то какие мы сами рэперы-то? Представь нас вместе с ОУ74 — нам их поклонники скажут, что мы и одеты не так, и флоу у нас не такой. А мы же вообще не про это.

• — А про что вы?

Техник: Нам главное — постараться написать так, чтобы в тексте одновременно и стебово было, и слова были неизбитые, и чтобы иной раз даже звучало как-то тупо, но все вместе чтобы выводило на какую-то эмоцию. Чтобы слух резало. Чтобы ты слушал и думал, что они за … [чушь] несут? А потом такой, опа, да … [ничего] себе, а тут вот они … как загнули толково. А на самом-то деле смысла нет и не было никогда. Тебе показалось просто.