«Обожаю Земфиру и Потапа и Настю»

• — Слышал, вы много времени провели в России?

— Да, верно. (Говорит по-русски.) Ya tam zhila dva goda, uchilas v konservatorii Chaikovskogo.

• — И, собственно, Москва каким-то образом вдохновила вас на ваш первый хит, «Mozart’s House»?

— (Переключается обратно на английский.) Да. Мы жили на Ленинском проспекте, у метро, где было несколько киосков. В одном из них продавали диски со всяким хаусом, там постоянно играла музыка, а находился он ровно под нашими окнами — так что нам всегда приходилось ее слушать. Это нас на «Mozart’s House» и вдохновило. Мы до этого электронику смешивали с классикой, но то был скорее гэридж. А то, что долбило под окнами, нас вдохновило на обращение к хаус-битам.

• — Каким-то еще образом Россия вас вдохновила?

— Ну в силу того, что я там училась, так получилось, что я знаю куда больше русских композиторов, чем любой другой национальности. Я много изучала Шостаковича, Рахманинова i tak dalee. И клип на «Mozart’s House» мы тоже в Москве снимали. Джек, мой бойфренд (а также сооснователь группы. — Прим. ред.), учился во ВГИКе и работал в России тоже — он, например, оформлял большую выставку Кончаловского в Русском музее, v Pitere. Эта выставка потом поехала v Tretjakovka в Москве, и там он тоже занимался оформлением — ну, мебель, обои, все остальное. И когда это происходило, Ссегава, который читает в «Mozart’s House», приехал нас навестить на выходные. Мы хотели, раз уж мы все втроем собрались, сыграть пару концертов, но выяснилось, что все промоутеры сбежали на dachas от смога — это был 2010-й, было невероятно жарко, весь город был в дыму от лесных пожаров. Поэтому мы вместо концертов сняли клип, и можно в нем увидеть собственно, этот дым. Это видео было первым, что мы вообще публично в сеть выкладывали, оно сразу многим понравилось — и мне кажется, во многом из-за этих московских кадров. Это же совсем иной, непривычный взгляд на Москву. Англичане представляют Россию снежной и холодной, а тут зной такой.

• — Да, понимаю, ну я сам так обманывался — приехал как-то в Лондон в апреле и сгорел на солнце. А какую-то русскую музыку вы слушали?

— Ну я обожаю Земфиру. Еще нам очень нравилась песня Потапа и Насти Каменских из Киева, не помню названия, она все время по радио играла, пока мы в Москве были. (Видимо, имеется в виду «Не люби мне мозги», если речь о лете 2010-го. — Прим. ред.)

• — А еще вы говорили, что название группы тоже из Москвы пришло. А я никак не могу понять, как оно обратно на русский переводится.

— Chistaja banditka. У нас была знакомая здесь, она была уже взрослая, около 50 лет, подруга моей сестры. Мы с Джеком у нее, собственно, и жили на Ленинском проспекте. И каждый раз, когда она о сестре моей спрашивала, ну там как у нее дела и так далее, она приговаривала: «Chistaja banditka». Нам это казалось очень смешным, в английском же слово «clean», «chistiy», никогда в таком значении не используется. Только как антоним слову «gryazniy», но не как «absolutniy».

• — Мне еще кажется, что эта ваша смесь барокко и современной электроники во многом напоминает то наложение старины и современности, который в Москве всегда можно наблюдать.

— Может быть. Мне вообще всегда нравилось сочетать разные по духу вещи. И мой московский опыт действительно был очень контрастным — город и страна, где смешаны европейские и азиатские культуры… Это удивительный опыт был, я бы очень хотела его повторить — съездить еще в Суздаль, Иркутск, Тамбов, посмотреть, как там все. Во Владивосток особенно, он же так близко к Китаю, интересно, как это на него влияет. И да, то, как мы смешиваем разные неожиданные вещи в музыке, наверное, для слушателей похожим образом работает.

• — Сразу видно, что у вас богатое образование. Вы, кстати, об академической карьере никогда не думали?

— Нет, совсем нет. Джек вообще изначально архитектуру изучал, но в какой-то момент твердо решил, что песни строить интереснее, чем здания. А я просто всегда хотела музыкой заниматься, любой. Может, когда-нибудь я еще запишу что-то академическое, но сейчас делаю ровно то, что люблю.

• — А ваши однокурсники бывшие как к Clean Bandit относятся?

— О, прекрасно. Все очень поддерживают, иногда помогают. Мы даже получили письмо от представителя нашего колледжа в Кембридже (там участники группы учились до Москвы. — Прим. ред.), в котором он поздравил нас с успехами.

• — Жалко при этом, что вы так сильно от этого мира отдаляетесь. Синглы с «New Eyes» намного попсовее, чем то, что было раньше.

— На альбоме есть и экспериментальные вещи! «Rather Be» и «Extraordinary» — самые попсовые на пластинке, но есть и «Cologne», танцевальный такой, а сам трек «New Eyes» — он очень странный, с неожиданными гармониями, совсем на поп не похож.

• — Кстати, почему вы перенесли дату выхода альбома на целый месяц вперед? 

— Потому что «Rather Be» стала таким хитом в Великобритании и никак не хотела уходить из чартов. А мы хотели перед выходом альбома выпустить еще «Extraordinary» и не могли этого сделать, пока «Rather Be» все еще на первом месте. Поэтому пришлось подождать.

• — Как технически этот ваш фьюжн работает — сначала мелодии находите или бит, на который они лягут?

— Обычно сначала бит, а оркестровки всегда добавляются последними. Джек сочиняет биты, а потом мы вместе что-то вокруг них выстраиваем, появляются мелодии, струнные партии, ну и в последнюю очередь мы ищем певца или певицу. Обычно он уже сам привносит и голос, и мелодию вокальную, и текст, так что дальше песня за ним уходит. Только вот в случае «Rather Be» у нас все было готово сразу вместе, и мы долго — полгода почти — не могли найти вокалистку. Только потом услышали голос Джесс Грин и связались с ней.

• — Вы часто поете о том, как современные технологии меняют отношения между людьми: «Telephone Banking», «A+E» отчасти, многие из старых песен. Видимо, это контраст барокко и электроники так работает?

— Есть такое, не знаю почему. Как я говорила, инструментальная часть всегда первой сочиняется, мы никогда не знаем заранее, о чем будет текст. Но Джек у нас действительно очень погружен в тему технологий, его только это и волнует — видимо, это его влияние. Так что, вероятно, мы еще не раз об этом споем.