«Нас ждет пир во время чумы»

• — Ваша первая пластинка «Внеклассное чтение» выходила на «Снегирях» — в общем-то, одном из самых уважаемых российских независимых лейблов. Почему вы оттуда ушли?

Савва Розанов (вокал, песни): Ну, «Снегири» дают хороший старт: публикации в СМИ, концерт в неплохом клубе — для музыканта, у которого вообще ничего нет, это очень важные вещи. Но потом уже надо работать самому, и многие вырастают из «Снегирей», вылетают из гнездышка. Сейчас мы все делаем через команду Powerhouse, потому что они могут дать то же самое, что и «Снегири», и даже чуть больше. Мы по-прежнему очень хорошо относимся и к Нестерову, и к «Снегирям», но мы уже переросли статус начинающих музыкантов, нам нужно больше.

• — У вас же еще и звук изменился теперь.

Савва Розанов: Да. Мы вообще синтезируем в своих треках электронную и гитарную музыку. Если на первой пластинке было больше тихих этюдов, вторая получилась ее полной противоположностью — она более динамичная, в ней больше баса и ритмики. Мы писали ее два месяца: с конца января по конец марта. И надо сказать, что неважно, где ты пишешься, важно — с кем. Для меня принципиален человеческий фактор. Для каждого из нас запись — это глубокий и личный процесс. Процесс, который даже важнее результата. Когда мы ночью вместе с ребятами работаем в студии, происходит магия. Тексты, услышанные впервые, неожиданные музыкальные решения будоражат. Это процесс открытия нового в себе и мире вокруг. Из таких переживаний выходишь преобразившимся.

• — О чем эта пластинка, как бы вы описали? Тем более название такое странное…

Савва Розанов: Ну, никаких гастрономических ассоциаций здесь нет. Здесь речь скорее идет о некоем состоянии. Получилась сказка, мифотворчество. Получается, лебедь здесь выступает как персонаж русского фольклора. Но тут нет русофильской идеи, которую можно было найти в первой пластинке. Если она и проскальзывает, то не так нарочито. 

• — Давайте уточним, что это все-таки за состояние такое — «Лебединое мясо»?

Савва Розанов: Вообще, объяснений названия много. Одну из трактовок предложил мой знакомый, поэт Илья Мазо: у сибиряков есть поверье, что зимой лебеди превращаются в снег, а весной — наоборот, тают. Таким образом, получается, что лебединое мясо, — это талый снег. И вообще, здесь много темы смерти. Вся музыка на пластинке посвящена моей матери, которая ушла в прошлом году. Это такой привет с этого света на тот.

• — А можете просто по песням подряд пройтись?

Савва Розанов: «Лебединое» — это пролог пластинки, ввод в контекст. Текст песни — стихотворение моего знакомого, поэта Мазо, о котором я говорил ранее. И именно его голос там и звучит. И если воспринимать лебединое мясо как состояние, то «Лебединое» раскрывает в подсознании ворота восприятия. Это как пролог. Вторая песня, «Будущее», очень злая: рано или поздно все приходит к концу, в будущем нет просвета. В песне есть заключительная строчка «В день рождения моих берез мы срубим самый дивный клен». Она точно описывает модель мира пластинки. Нас ждет пир во время чумы. «Счастливчик» — это трек о моей матери. За год до ее смерти приключилась интересная история: она направляясь на Дальний Восток и познакомилась в поезде с солдатским братством. Разговорилась с ними, понравоучила, и, добравшись до Дальнего, солдаты включили ее в свою дружину, даже грамотку какую-то дали, мол: «Теперь и ты солдат». Знать бы, что она им сказала, вышла бы еще одна песня. В этой песне есть отсылки к молодости моей матери, к ее влюбленности. И вообще, это песня о женщине, а не о мужчине. «Степлер» — это сообщение. Тот, кто его получит, сразу поймет, о чем оно. Это самая простая и понятная песня с EP. Иногда везет написать что-то, бьющее в лоб. Ну и последний трек, «Карусель», — самый тяжелый и искренний. Там больше всего образов, которые меня преследуют. По сути, песня проиллюстрирована на обложке, ее нарисовал мой отец (он художник). Эта композиция подводит итог, закрывает сказку о лебедином мясе.

• — Вы рассчитываете на что-то с этой пластинкой? Для кого эти песни, на ваш взгляд?

Савва Розанов: Наша музыка для людей, которым больше нечего стесняться, потому что в ней все максимально откровенно. Мы понимаем, что делаем музыку для очень маленькой аудитории, денег нам это не принесет. Тем не менее нам очень нравится сам процесс написания треков. Когда мы заканчиваем пластинку, то теряем уже к ней всякий интерес.

• — То есть и как-то двигать специально вы это не собираетесь? Лейблы там, еще что-нибудь...

Савелий Шестак (продюсер, звукорежиссер студии Powerhouse): В России мало лейблов, и мы не видим смысла в том, чтобы подписываться на какой-либо из них. Нет такого лейбла в Москве, с которым бы нам хотелось работать. В России музыку же никто не покупает. На западе лейбл деньги получает с продаж, в России берут процент от концертов, и это совсем не приносит никакой прибыли. Даже если российский музыкант попадает на западный лейбл, это тоже мало дает. Участника нашей группы Федю Переверзева, также известного как Moa Pillar, взяли на западный лейбл, но он почти ничего с этого не получил. Там даже если и что-то продавали, то не отправляли Феде деньги. Показывали счета, сколько чего продано, сколько послушано, и дальше пропадали. 

Федор Переверзев (продюсер, Moa Pillar): Единственное, что я получил от этого сотрудничества, — это то, что пластинки появились в магазинах и кто-то их покупал. Это было просто приятно.

• — Но ведь, в сущности, Powerhouse выполняет некоторые функции лейбла — помогает вам с промо и даже с концертами. 

Савелий Шестак: Да, это правда, Powerhouse очень помогает с промо и дистрибьюцией, а не только работает как записывающая студия. Работа устроена так: есть сайт Powerhouse.fm, на котором любой музыкант может оставить заявку на запись своего материала. Команда студии собирается и внимательно слушает все, что прислали. Затем мы встречаемся с музыкантами, которые им понравились, и вставляем их в расписание студии. 

• — И что, можно вот прямо с улицы к вам попасть?

Федор Переверзев: В принципе, студия Powerhouse доступна любому: иногда команде просто пишут в фейсбук совершенно неизвестные никому люди и, если нам нравится музыка, мы, разумеется, соглашаемся. Это такой проект, где все строится прежде всего на человеческом общении, а не на денежных отношениях.