«Надеемся, что у нас хороший срок годности»: Mana Island о войне, моде и дебюте

• — О вас часто говорят как об одной из самых модных групп России. Как вам живется с таким статусом?

Никита Сташевский: У нас такая проблема — мы не нравимся парням. Мы вот с Лешей думали, что, если бы смотрели на себя со стороны, то тоже бы думали «фу …, ну и … [некрасивые люди], костюмчики эти супермодные, какие-то противные они». С другой стороны, это музыка, которую мы умеем играть, которую любим играть, она хорошая, несмотря на то что у нас образ таких парней, которые пользуются тональниками. Хотя это не так.

• — Но этот образ сам по себе появился или вы специально его создаете?

Сташевский: Это все от Леши на самом деле. Так как он довольно женственный — в хорошем смысле.

Алексей Доронин: Да такого модника, как ты, еще поискать надо.

Сташевский: Ну вообще да, меня самого это бесит. Мы все в Mana Island очень разные ребята, но нас объединяет то, что мы такие балаболы. Вот надо куда-то ехать, и меня прям греет, что мы встретимся и сядем, как бабки, болтать. Это такой создается уют — прямо как вторая семья. При этом время мы проводим абсолютно по-мужски — мы ходим в баню, пьем водку с огурчиком. Но потом мы приходим домой, раскладываем новые вещи, заказанные на Hypebeast, и идем в них на концерт.

Доронин: В конце концов, мы же не Прохор Шаляпин. Там человеку Господь сказал: «Одевай шубу со стразами!» — и он в ней ходит. А мы как все, собственно. Реально как все.

• — Все-таки по вашим афишам этого не скажешь — вы на них довольно своеобразно одеты.

Сташевский: Да, это образ, который нам создал стилист Маша Власова из Fashion Collection. Она также делала нам луки для клипа «Stare». А на этот раз она предложила сделать вот так — давайте мы вас сфотографируем как таких цветных и броских ребят. Конечно, я потом увидел куртку Леши на Сереже Лазареве, что вызывает некоторые вопросы… Но мы никогда не будем выступать в такой одежде, конечно. Съемка должна быть более модной, чем ты есть в жизни.

• — Не боитесь, что мода пройдет?

Сташевский: Ну тогда и фотографии обновятся. Не знаю, это хороший вопрос ко мне как к композитору — я всегда вдохновляюсь разной музыкой, когда пишу песни, и я вообще не понимаю, что будет дальше. Может, я, как Toro Y Moi, буду играть простой солнечный инди, как он заиграл на последнем альбоме, а может, ударюсь в какую-нибудь электронику. Но только не в техно, этого не будет никогда. Вот сейчас оно ведь в моде…

• — Ну…

Сташевский: Ну, это немного притянутый за уши тренд, наверное. Но мы вот никогда не ходили на техно-вечеринки и не будем. Ты пойми, мы же не какие-нибудь зашкварные модники совсем, которые гоняются за фалафелями. (В этот момент Алексей, поедающий фалафель, неодобрительно поднимает глаза. Никита смеется.) В будущем музыка Mana Island не будет обязательно модной — это будет музыка, которая нам самим нравится. Мы сейчас в процессе выпуска нового альбома, я полгода писал эти песни, три месяца мы их записывали, пока хочется взять паузу. Может, найду искреннего себя, может, заиграю поп-панк, как раньше.

• — Ты раньше играл поп-панк?

Сташевский: Да, группа Everline, что-то в духе Paramore. Это была моя единственная группа до Mana Island. Вот наш басист Митя и клавишник Макс тоже были товарищами по этому коллективу. Митя еще раньше постхардкор играл, а сейчас он фанат группы Chic.

Доронин: А у меня была стыдная группа. Я выступал в клубах в кепке, в широких штанах и пел соул в припевах, когда куплеты читал какой-то мужчина. Название не скажу, а найти в интернете это непросто, хотя «ВКонтакте» все покажет.

• — Никита, как я понимаю, ты пишешь песни один? Это не коллективная работа?

Сташевский: Да, в основном музыку пишу я, а все вокальные партии делает Леша. Мы с Лешей супертандем. Это не совсем коллективная работа, но остальные ребята помогают с деталями. Они могут прислать свои наработки, я сделаю из этого песню, все довольны. Я гитарист, но приучил себя играть и на других инструментах. Я адепт написания музыки на мобильных устройствах — и этого не стесняюсь. Когда началась Mana Island, я понял, что просто гитары — это скучно, а купить хороший синтезатор или пачку VST тогда было дорого. У меня был айпэд, для которого я нашел множество программ, которые не уступают виртуальным инструментам. Весь мой альбом, все сырые демки были написаны на айпэде — даже некоторые партии с планшета остались в финальных версиях, когда перегоняли песни на железо на студии Xuman Records с Корнеем Кретовым, который фактически стал нашим продюсером.

• — А как происходит процесс написания текстов? В песне «Bae» внезапно есть строчка про Кристофера Нолана — откуда она там?

Доронин: Когда я писал тексты для первой EP, то это было что-то из детства, какие-то старые стихи, переведенные на английский. А для альбома я расслабился — решил подойти проще, но оставить изюминку. У нас была песня «Mana», в которой было место и юмору, и иронии, — вот и «Bae» из того же разряда, это больше ирония. Хотя в целом в альбоме иронии немного — в текстах я стараюсь полностью реализовать себя и как личность, и как героя.

• — Возвращаясь к тому, что вас не слушают парни, — то есть ваша аудитория состоит из девушек?

Сташевский: Да, это так. Но вот иметь какую-то крепкую мужскую поддержку было бы клево. А то иногда смотришь комментарии в интернете — и кажется, что появилась группа Tesla Boy, только номер два. Вот мы решили сделать хороший розыгрыш сертификата в барбершоп «Щегол», вроде нормальный парень бы все понял. Так нет, нам пишут комментарии вроде «посредственно». А мы ему пишем: «Да мы сейчас тебя … [побьем]!» — потому что уже не выдерживаешь.

• — Вы действительно такое написали?

Доронин: Да, что-то разбесились. Это был пост на базе паблика Hipster & Indie. Я увидел этот комментарий — такие хорошие песни прикрепили к этому посту, как такое можно писать. Ну я пишу в ответ: «Мы сейчас соберем народу с завода и тебя … [побьем]». Сложно найти более незлобного человека в соцсетях, чем я. Прекрасно понимаю, почему нас могут не любить, эти причины есть. Но все-таки.

• — Но вас не беспокоит, что публика, состоящая целиком из девушек, — это не самая преданная публика?

Доронин: Ну это уже бабка надвое сказала. Я легко запоминаю девушек чисто потому, что я парень, я всегда запоминаю тех, кто ходит к нам на концерты. Я видел тех, кто ходил сначала, а потом перестал. Но я скажу тебе, что преданных реально большинство. У нас есть такие поклонницы, которым я могу памятник ставить — просто потому, что я не могу их понять, я не такой. Я никогда не ходил на концерты отечественных групп, никогда не любил их, никогда не дарил им подарки. Но за это я их ценю.

• — И через год, например, они все еще будут ходить на ваши концерты?

Доронин: Я вот недавно в интернете видел подборку, посвященную поклонникам «Алисы» спустя 20 лет. Там показывают людей — менеджеры среднего звена, которые сидят в пиджаке и держат фотографии себя молодых. Я не знаю, что будет со всеми девочками через год, будут ли они слушать какую-нибудь супермодную группу «Супертупые», а не нас, но я надеюсь, что у нас все-таки хороший срок годности.

• — Вернемся к музыке. Ваш альбом получился довольно разным — там есть и какая-то современная электроника, и грустный R’n’B, и что-то вообще под 80-е. С чем это связано?

Доронин: Мы никогда не делаем что-то в одном стиле. Мы любим разную музыку — мы написали разную музыку.

Сташевский: Я могу назвать основные референсы — это Джай Пол, это хаус-продюсер Леон Вайнхолл, это старый хаус в духе Inner City. Для этого альбома все шло от электронной музыки. У нас нет набора демок, из которых мы выбираем песни, — мы начали, мы доделали, песня на альбоме. У нас нет чего-то, что бы мы выкинули.

Доронин: Кстати, я не думаю, что это хорошо, но получается вот так.

Сташевский: Мы с Лешей вгрызаемся зубами до последнего. Но у нас есть песня «Bae», …, которую мы начали еще в Португалии — мы там альбом дописывали, — но никак не могли доделать. Одна … [нехорошая] песня осталась, никак не идет, Леша уже по потолку ходил и говорил, что готов перерезать глотку, так как не знал, что там петь.

• — И поэтому вы позвали в ней спеть Даниила Брода из Pompeya?

Сташевский (смеется): Данила решил очень много вопросов с этой песней, хвала ему, счастья и здоровья. Он со своим опытом спокойно все сделал. 

• — Это была его идея спеть с вами или ваша?

Сташевский: Мы с Лешей хотели сделать на альбоме такой вот spirit of friendship. Мы были всегда такими камерными и домашними, а это было out of the box. Хотели посмотреть, как остальные работают, поделиться опытом. Мы позвали Gayana, Даню и Omma. Последняя нам очень нравится — мне кажется, нет у кого-то голоса сексуальней, чем у нее. Это было прикольно, в России же не привыкли делиться опытом. А опыт каждого продюсера — он уникален, нет каких-то шаблонов. У нас все такие «ага, я это придумал, сейчас монетизирую», а в Европе все наоборот. Там громадное количество воркшопов, курсов, вся индустрия растет. Вот мы и захотели сами поделиться и у других подсмотреть.

• — А что насчет обложки альбома? Довольно неожиданно было увидеть на ней чумазого солдата в каске с оторванным ухом. Это как-то связано с конфликтом на Украине? Мне кажется, у вас довольно эскапистская музыка, вы скорее про мечты, а не про реальность, поэтому такая военная обложка смотрится немного вразрез с вашей музыкой.

Доронин: Альбом писался в очень сложный период — для нас и для всех. Сложный в эмоциональном смысле. Обложка описывает то, что было у нас на душе в то время. Да, можно веселиться, ездить в Португалию, скрываться от чего-то. Но все равно я уверен, что не только у меня, но и у многих было такое состояние, когда они жили, скрываясь от чего-то, будто бы в панцире от того, что на тебя постоянно давит. У нас нет каких-то песен о войне, боже упаси. Это скорее символ того, что альбом — это то, что находится под защитой от всего этого.

Сташевский: Да и мне вот кажется, что это не солдат, а миротворец.

Доронин: Стоит отметить, что обложку делали не мы, а французский фотограф Марван Палла. У него достаточно провокационные снимки. Мы с ним нашли общий язык на фоне Charlie Hebdo. Мы рассказали ему о нашем настроении и песнях, попросив его вдохновиться тем, что он чувствует.

Сташевский: Ты еще не видел то, что он нам присылал до этого варианта обложки! Там … [все очень плохо]! Например, был вариант с парнем, у которого башку разнесли на хрен и граната во рту торчит. Ну вот тогда мы и сказали «вы че, … [с ума сошли]?» Но да, финальная обложка была его идеей.

Доронин: Мне кажется, это вообще не солдат. Как любой предмет искусства, наша обложка — это простор для трактовок. Для меня это парень-андрогин, который стал жертвой обстоятельств. По нему видно, что он не готов к войне. Да, у него оторвана часть уха, но по нему видно, что оно чистое и ничем не тронутое.

• — Этот неопытный парень-андрогин — вы таким представляете себя, своих слушателей или общество в целом?

Доронин: Здесь нет никаких посланий от группы Mana Island. Это то, как воспринял нашу музыку художник.

Сташевский: И в первую очередь это просто красивая фотография.

• — Хорошо, но вы не думаете, что фотограф из Франции воспринимал вас как группу из России через призму происходящего прямо сейчас? То есть из-за того, что он слышит о стране, о чем читает в новостях и так далее.

Сташевский: Есть подозрение, что он русофоб. Но при этом он все равно с нами поработал, все было вежливо и круто. Видимо, вот так он сейчас нас увидел, как и показал на обложке. Первоначально на парне был зеленый шлем, но мы ему сказали, что «эй, не надо тут этого, мы тут воевать не собираемся». Нам еще кажется, что он гей, но это неважно.

• — А как на вас самих влияет происходящее в стране и в мире?

Доронин: Помимо того что я музыкант, я работаю журналистом на радиостанции Business FM. Последние полгода я живу на работе — как на фронте. Ты не можешь скрыться от Дебальцево и всех этих новостей и сводок. Ты знаешь, где ополченцы стоят, а где силы АТО. И все это пришло в жизнь, от этого никуда не скрыться. В какой-то момент у меня была депрессия. Тупо это все отрицать и отгонять от своей жизни, но мы понимаем, что глупо это делать лейтмотивом своего творчества. Это карикатурно. Карикатурно на этом делать акцент, но абсолютно нормально признавать, что это часть твоей жизни.

Сташевский: Плюс еще семья, которая тоже конкретно промывается дома перед телевизором. У нас с Лешей довольно похожие семьи — мы приходим домой ужинать, а по телевизору Первый, или Life News, или «Россия-24». И все в духе «что там у хохлов». Мы на своем примере видим, как промывают [мозги] населению большой страны.

• — У вас не было каких-то внутренних разногласий из-за того, что вы так переживаете по поводу происходящего, но клип на песню «Stare» снимали в Крыму?

Сташевский: Крым — это красивое место, там есть люди, которые были готовы помочь нам показать этот остров и все красивые места. Мы задумали снять этот клип еще больше года назад, до всего произошедшего там. Тогда никаких вопросов просто не стояло.

• — Понятно. А как, например, ваши родители, которые смотрят телевизор, относятся к тому, что вы играете в группе? Что они думают про Mana Island?

Сташевский: У меня отец просил вписки на концерт недавно для двух своих старых коллег, которые работают с ним в НИИ. А я говорю: «Пап, ну у них что, не будет 500 рублей?»

Доронин: У моей мамы есть кнут и пряник по поводу моих увлечений. Когда я где-то провинился, она называет меня последними словами и говорит, что я не музыкант и так далее.

Сташевский: Серьезно, тебе так говорят?!

Доронин: Ага, но когда приходят гости, первое, что делается, — это берется айпэд и включается клип «Stare». И мама, с красными щеками и закатившимися глазами, показывает гостям наше видео. На то она и мама.

Сташевский: А моя мама расплакалась, когда прочитала Лешины посты в нашей группе в «ВКонтакте».

• — Что касается социальных сетей — почему вы пишете именно таким образом? У вас почти каждый пост как целый рассказ.

Сташевский: Сухие посты не собирают лайки.

Доронин: А я живу ради лайков. (смеются) Такие соцсети — и плюс, и минус. С одной стороны, тебя считают нюней, а с другой — где, если не там? Что от меня еще надо? Творческий парень, играю в группе. Я не могу позволить себе канцеляризмы, не могу так вести соцсети моей любимой группы. Я действительно все лично воспринимаю — это как мой ребенок. И слежу за нашей группой, воспитываю ее.

Сташевский: И с чисто практичной стороны — сухой пост не позовет тебе людей на концерт. Людям нужно, чтобы к ним обращались на «ты» — привет, как дела и так далее.

• — Кстати, вы все работаете? Вот Леша как раз упомянул, что он журналист. А остальные? Пытаетесь жить за счет музыки?

Сташевский: Да, мы все работаем. Но я не хотел бы говорить, где и кем. Это скучно, так как это превращает музыканта в человека, который просто играет в свободное время. Мы все пытаемся сделать, чтобы группа была для нас номером один. У нас у всех проблемы на наших работах, на нас постоянно косо смотрит начальство из-за этих отгулов бесконечных, поэтому понятно, в какую сторону идет приоритет.

Доронин: Ты помнишь фильм «Хулиганы»? Там был момент с жеребьевкой Кубка Англии. Все ребята, которые вечером перед дерби ходили драться, днем были клерками, работниками ресторана, и все они сидели около приемников. И когда они узнали результаты жеребьевки, они все вскрикнули и сорвали свои галстуки. Вот и у нас примерно так же.

Сташевский: Мы сидим на работе, а нам говорят: «Вы разогреваете Foals». И тут я забываю обо всем, кричу, звоню Леше, он тоже кричит — и так далее.

• — Но если бы вы смогли жить за счет музыки, то от работы бы отказались?

Сташевский: Да, как раз появилось бы больше времени для других увлечений.

Доронин: А я вот не знаю — мне родители привили, что у человека должна быть какая-то социальная ответственность, он должен приносить пользу обществу. Хотя от этого пунктика я потихоньку начинаю отказываться. Но я не знаю, кем бы я хотел себя видеть в 40 лет — состоявшимся журналистом или состоявшимся музыкантом.

• — Илья Куснирович в интервью о своей группе Esthetix говорил, что вырос на On-the-Go и Pompeya. Вы тоже появились в период некой второй волны подобных групп, когда за вами уже были состоявшиеся конкуренты. Вы не оглядывались на них, когда начинали?

Сташевский: Ну мы точно не выросли на этих группах.

Доронин: Да и Илья не вырос на них. Он просто честен перед собой, он понимает, кто главные трендсеттеры российской сцены. И мы тоже понимаем. В 2013 году Mana Island ставила себе в пример Tesla Boy, On-the-Go и других — это глупо не признавать. Но очевидно, что мы играем другую музыку, странно нас сравнивать. Надеюсь, новый альбом даст это понять.

• — Что насчет английского языка в ваших песнях? Вы надеетесь таким образом прорваться на Запад?

Доронин: Почему все время спрашивают про это? У меня никогда не возникало такого вопроса. Серьезно. Для меня это абсолютно естественно, относиться к этому надо спокойно. У людей есть светлый цвет волос, у кого-то темный, у кого-то голубые глаза, а у кого-то карие. Вот ребята поют на английском, вроде неплохо, не смесь французского с нижегородским — пускай поют? Конечно, мы хотим в Европу, это детская мечта любого музыканта.

Сташевский: Будь сейчас курс рубля получше, мы бы давно уже закинули удочку туда, вложились бы в промо песни «Bounded», например.

• — Какую реакцию вы ждете от людей, которые послушают ваш альбом?

Доронин: Я жду, что альбом очень понравится, так как мне он очень нравится. Я сам слушал песни с альбома очень много раз. Я самый ответственный слушатель Mana Island. Я доверяю своей интуиции, у меня есть какой-то внутренний барометр, который понимает настроение людей вокруг меня, настроение слушателей.

Сташевский: Мне страшно. Я помню, как было страшно перед нашими предыдущими релизами, и сейчас страшнее в четыре раза больше, потому что начнется повышенное внимание, это же целый альбом. Мы cделали и выжили из себя все, что могли.

• — У вас образовался некий пул поклонников, но есть также большое количество людей, которые вас не любят. Вы хотите им что-нибудь сказать?

Доронин: Я понимаю людей, которые не любят Mana Island персонально, но я гораздо меньше понимаю людей, которые могут не любить нас музыкально. Относиться к нам равнодушно — да, но не любить — странно. Мне кажется, мы делаем удобоваримую музыку. Очень странно, если альбом кому-то не понравится, вызовет какую-то острую реакцию.

Сташевский: Ну, вкусы действительно разные бывают.

Доронин: Вот я когда слышу, что Pompeya скучные, мне становится дурно. Как можно не любить старую Pompeya и что должно произойти с человеком, чтобы он ее разлюбил? Бывает всякое.

• — Что бы вы выбрали: вы можете выступить на разогреве у Дорна, но играете его песни и очень плохо — либо он выступает у вас на разогреве, но поет все ваши песни в десять раз лучше, чем вы?