«Мы тут пропускаем все самое интересное»: The KVB о Берлине, кассетах и АК-47

Мы встретились солнечным берлинским днем в неприметном снаружи и гигантском внутри баре Nathanja und Heinrich. Горели свечи, играл свинг. Николас и Кэт пили капучино, мило улыбались и ерзали по оттоманке.

«В Берлине музыканты, играющие в одном жанре, тесно общаются друг с другом, но мы не хотим принадлежать ни к какому конкретному сообществу. У нас есть друзья, которые играют техно, разную мрачную музыку или что-то очень психоделическое. Мы поддерживаем отношения со всеми. Вообще, мы больше любим ходить по гостям, чем по клубам, хотя, конечно, бываем во всех этих кройцбергских барах с грандиозными коктейлями, а вчера заглянули в Kantine am Berghain. Но часто мы тут пропускаем все самое интересное».

Они познакомились в Лондоне, когда Николас делал музыку под псевдонимом Klaus Von Barrel, а Кэт училась визуальному искусству в колледже Голдсмитс. Он из Саутхемптона, она из Лидса. Они прожили в столице Великобритании пять лет и в начале прошлого года перебрались в Берлин: «Снимать квартиру в Лондоне сейчас дико дорого, да и просто хотелось что-то изменить. Здесь у нас больше свободы и больше личного пространства. У нас есть целая комната, которую мы переделали под студию. В Лондоне так бы, конечно, не получилось».

The KVB пишут заклинательно-медитативные песни, напоминающие равно о The Jesus and Mary Chain, The Cure и Joy Division. Однообразие ритма, стена перегруза, мертвенные синтезаторы и потухший голос — в эту точку The KVB последовательно бьют пятый год подряд, и поэтому их смурь и монотонность выгодно отличаются от схожих настроений, пропагандируемых кертисовскими имитаторами из прошлого десятилетия. Недавно Николас и Кэт закупились немецкими бас-синтезаторами и увлеклись разнообразной электроникой. Их последняя запись «Mirror Being» — получасовой сборник инструментальных фантазий на темы морока и мрака — распространялась на кассете. Для группы и в особенности Кэт это, как выяснилось, очень важно.

«Мы хотели выступить против того, как музыку выпускают и слушают в современном мире. Это что-то вроде эксперимента. Никто из купивших кассету — а весь тираж распродался очень быстро — не слышал до этого ни одного трека. Они не знали, что там внутри, пока не забрали посылку с почты. Сегодня, если ты покупаешь музыку, ты можешь заранее легально послушать все в интернете. Мне кажется, это сильно влияет на восприятие. Это не то же самое, что купить кассету, поставить ее и таким способом слушать музыку в первый раз. Мне действительно нравится, что в этом есть загадка».

Загадка — это вообще ключевое понятие для The KVB. Они ничего специально не скрывают, но дуэт красивого мальчика и красивой девочки, назвавшийся аббревиатурой из трех букв и раскрашивающий песни только в черный цвет, невольно держит что-то в тайне и ровно этим разжигает любопытство.

Мы говорим о группах на разогреве, и они вспоминают Pinkshinyultrablast, игравших перед The KVB в Петербурге пару лет назад: «Они выпустили отличный альбом. В Англии он сейчас имеет определенный вес». На том же концерте The KVB просили сделать автограф губной помадой — они вспоминают об этом как об одном из самых безумных гастрольных случаев. Они не забыли, что в России им подарили «розовые цветы», и с теплотой говорят о лодке, на которой плавали по Москве-реке в прошлом году после Outline. Выступали The KVB и в Одессе, где организатор пригласил их за город пострелять вместе из АК-47: «Он все время кричал: «Отличный выстрел!» Это было довольно сюрреалистично».

На прощание Кэт много и с увлечением рассказывает о визуальных техниках, которые использует во время концерта, — о мерцающем свете, призванном влиять на мозговые волны, и о трехмерных изображениях на экране, сочетающихся с цифровым глитчем: «Мы очень хотим создать на концерте определенную атмосферу, хотим, чтобы публика глубже в нее погрузилась. Но вообще, если музыка — дрянь, то никакое визуальное сопровождение, конечно же, не поможет».