Лидер A Place to Bury Strangers о Sonic Death, «Химере» и своей музыке

• — Это один из самых ярких примеров переноса на русскую почву вещей вроде Bauhaus и Joy Division, причем с небольшой по тем временам задержкой.

— Мне клип очень понравился — из тех штук, которые смотришь и думаешь: «Черт, почему я раньше этого не видел!» Вот этот парень, который зависает на пляже… ведь на пляже?

• — Я бы сказал, на природе.

— А, ну хорошо. В любом случае там вроде светло, а атмосфера все равно очень мрачная. Что до музыки… Наверное, копировать что-то чужое — не очень хорошая идея, но черт возьми, каждый волен делать все, что хочет. Сама песня к тому же очень хорошая. И кричит вокалист классно. Все это даже немного похоже на новозеландскую музыку 80-х, которую я тоже очень люблю. 

— О, это классно. Видно, что это что-то современное. Хотя сейчас и любят снимать всякие сложные видео, эти ребята явно просто решили повеселиться. То, что видео перевернуто, сначала кажется плохой шуткой, но уже через минуту это начинает по-хорошему давить на голову. Плюс на фоне слышны какие-то разговоры, вроде как не относящиеся к песне, — тоже, казалось бы, странно, но это добавляет какой-то самобытности, что ли. Меня на такие вещи довольно легко купить.

• — А как вам кажется, качество записи до сих пор важно в том, получается ли в итоге рок? Грубо говоря, гитарный лоу-фай вас еще способен заводить?

— Определенно. Мы и сами раньше подолгу сидели над звуком. Но дело ведь не в кропотливой работе, а в том, способен ли ты передать какую-то живую эмоцию. И иногда лучше вообще ни о чем не думать — подключил гитару в комбик и вперед, пусть даже в итоге все будет звучать как полное дерьмо. Вообще, чем больше я музыкой занимаюсь, тем больше понимаю, что качество — это хрень собачья. Если за чем и стоит гнаться, так это за тем, чтобы внутри все горело.

— Охренеть! Очень мощно. И вокалист явно крутой парень.

• — Это Эдуард Старков, очень недооцененный в свое время музыкант, поэт и все на свете. В 27 лет он покончил с собой.

— Блин, вот отстой. Я смотрю видео и поверить не могу, что можно быть такими крутыми. Не знаю, о чем они поют, но явно о чем-то очень серьезном. Неприятно, что такие вещи и правда часто остаются незамеченными. Хотя, знаешь, может, это и нормально. Когда ты делаешь что-то подобное, ты вряд ли думаешь о том, как это будет слушать целый стадион. Несправедливо, конечно, но определенная логика в этом есть. И те, кто сквозь эту логику пробирается, оказываются по-своему вознаграждены.

— Тут, как я понимаю, большая идея стоит за песней — остановите The Rolling Stones.

• — Ну песня все-таки не совсем об этом. Она об американце, который приезжает в Россию, чтобы прославлять гуманизм и петь «Ticket to Ride» и прочие хиты, но потом от него требуют ехать во Вьетнам и убивать людей.

— Оу, ну это и правда многое меняет. Мне в принципе и песня понравилась, местами это похоже на всякую странную американскую музыку. Но не сказать, что я в восторге, если честно.

• — А вы не слышали про недавний концерт Massive Attack, где они переигрывали песню «Все идет по плану»? Это тоже Егор Летов, только группа другая — «Гражданская оборона».

— Нет, не слышал. Я вообще не уверен, что слышал хоть что-нибудь из русской музыки до сегодняшнего вечера. Точнее, слышал, наверное — мне ваши соотечественники должны были что-то присылать, но в голову ничего не приходит, простите. Но вот вы мне ставите эти песни, и я все больше проникаюсь ощущением того, насколько у вас все искренне, что ли, и аутентично. Особенно учитывая, сколько я вижу вокруг себя музыкантов, которые из штанов выпрыгивают, чтобы обрести собственную индивидуальность, но у них все равно ничего не выходит. Давайте дальше.

• — Следующая группа тоже недавно оказалась вписана в мировой контекст, но по-другому. С ними Дамо Судзуки ездил в тур в качестве вокалиста. И еще одно важное уточнение — они из Белоруссии изначально.
  

— Ого, классно. Ну это вообще, видимо, отличная группа. Местами похоже на ранний Pink Floyd, а местами это просто твердолобый нойз, что еще круче, на мой взгляд. Наркоманская музыка, короче.

• — А что касается нойз-рока и вообще нойза, вы сами какие группы любите? Там ведь не так просто отличать хорошее от плохого.

— Да, слушать один и тот же нойз всю жизнь, наверное, мало кому удается. Что до меня, то когда я только начинал увлекаться подобной музыкой, то слушал штуки вроде Lightning Bolt, Arab on Radar или Six Finger Satellite, а потом уже стал искать что-то пожестче — Fuckton например. История моей любви к нойзу — это сюжет о бесконечном поиске все более безумных звуков. Сама музыка может быть сколько угодно ужасной, но когда ты понимаешь, что человек писал ее, искрясь от энергии и не боясь показаться смешным, невольно проникаешься уважением. И когда кто-нибудь, чей талант заключается не в виртуозном владении инструментом, берется играть как бы джаз, то в этом нет ничего плохого. Хотя сам я, признаться, до сих пор ведусь на песенные структуры, даже в самой шумной и грязной музыке. На драматургию, если быть точным.

— Классный клип, очень смешной. А вот музыка немного сопливая, если честно. Ну или просто слишком милая для меня.

• — Простите за банальность, но вам вообще рок-музыка сегодня чем видится — средством борьбы с чем-то или просто каналом передачи тех или иных эмоций?

— Ну за всю рок-музыку я не скажу. Для кого-то это борьба, для кого-то — просто шутка. Кому-то может нравится вышибать слезы из слушателей, всех не разберешь. Да и слезы, в общем-то, слезами — если музыка заставляет слушателя почувствовать хоть что-нибудь, то она по определению имеет право на существование. А когда я думаю о себе как о рок-музыканте, то стараюсь по крайней мере не воспринимать себя слишком серьезно. И даже если пою о чем-то грустном, то точно не требую, чтобы люди на концертах грустили вместе со мной.

• — С этим клипом смешная история приключилась. Несколько месяцев назад группа The National выпустила видео на песню «Sea of Love», которое оказалось буквальным ремейком это клипа.
  

— The National? Блин, это странно. Не то чтобы их музыка как-то сочетается с подобной эстетикой. Но черт с ними, в принципе. Оригинал мне очень нравится. Не знаю, как вас, а меня в нем почти все удивляет. В Америке никогда бы не поставили камеру под таким углом. И не встали бы так, как эти «Звуки Му». И этот танцующий карлик на переднем плане… Нет, я вам точно говорю, у нас до всего этого никто бы не додумался.

• — Ну это группа Петра Мамонова — он вообще большой оригинал. У вас, кстати, есть любимые фронтмены?

— Парень из Six Finger Satellite, может быть. Он на концертах даже на гитару не смотрел — только пялился на зрителей. Выглядело страшно и круто одновременно. Кого бы еще вспомнить… хрен знает, может этот, из Talking Heads? Нет, это тупой какой-то выбор. Пусть будет Джелло Биафра.

• — Dead Kennedys в России очень любят. И раз уж о них заговорили, какие у вас отношения с текстами в роке? И конкретно с такими, в которых прямым текстом проговариваются политические идеи или вообще призывы к конкретным действиям?

— Иногда, конечно, музыка может работать в политическом контексте — заставлять людей задуматься о чем-то, на что они привыкли не обращать внимания. Но совершенно точно не стоит придавать этому принципиальное значение. Думать то есть, что музыкант должен платить за популярность, выкрикивая что-то якобы важное со сцены и переводя свое творчество в формат прямого побуждения слушателей к добру. Это очень сомнительный с точки зрения искренности подход — совершенно к тому же ничего не гарантирующий.

— О, вот это интересно. Мне нравится, как мягко они обращаются с восточными интонациями и как на протяжении всей композиции держат, как бы это сказать, собственный стиль.

• — А то, что музыка, скажем так, третьего мира все сильнее проникает в западную культуру, у вас не вызывает никаких сомнений? Просто одно дело, когда Омар Сулейман ездит по всему миру с концертами, но другое — когда какая-нибудь Леди Гага или The Knife, извините, наживаются на той же эстетике?

— По-моему, это совершенно нормально. Я хоть и не большой фанат поп-музыки, но понимаю, что как бы глупо заигрывания звезд с чужой культурой ни выглядели, от этого никуда не деться. Это же все очень сложные механизмы, и за той же Леди Гагой стоит куча продюсеров, и у каждого из них вроде как свои вкусы, поэтому странно ставить одной певице в вину только то, что она иногда идет на поводу у трендов. Да, истинные носители этой культуры могут сидеть без работы в то время, как очередной музыкант пляшет на американской сцене в их национальном костюме, но это не тот уровень эксплуатации, на который стоило бы обижаться.

• — Вот еще одна молодая русская группа, «Ночные кобры». Но у них — как и у многих на самом деле — есть большие проблемы со студийными записями. В отличие от концертов.
  

— Да, видео мне очень понравилось. Я бы на них сам с удовольствием сходил, если честно. А то, что группа лучше звучит именно живьем, очень легко объяснить. Просто они, видимо, заинтересованы не в том, чтобы стать какой-то большой величиной, а в том, чтобы поглубже исследовать механику отношений со слушателем. И тут в отличие от студийной работы речь идет не о выверенности тех или иных звуков, а об их внезапности, о скорости реакции музыкантов на само окружающее пространство. Ну и потом, в этом ведь есть и определенная романтика — мол, если вам нравится, как мы играем, приходите на концерт, общайтесь друг с другом и с нами. Довольно круто, по-моему, и по-хорошему скромно.

• — Немного удивительно это от вас слышать, учитывая то, как трепетно вы всегда относились к собственным записям и вообще звуку.

— Просто иногда действительно интересно сидеть в студии сутками и работать над музыкой как над проектом. Иногда это, конечно, доходит до крайностей и хочется в один трек засунуть сто дорожек одной гитары, а потом еще эффектов каких-нибудь добавить. Но сейчас мы вообще собираемся писать альбом живьем. То есть как живьем: мы оборудовали довольно крутой склад под студию, придем туда, подключимся и будем час играть полуимпровизационную музыку на основе чего-то, что уже придумано. По идее, должен получиться новый альбом.