«Почему ты просто не пишешь хорошие песни?»

• — Вы выросли в не самом благополучном районе Британии, в детстве много дрались и даже в регби играли. Почему же вы тогда играете соул, а не панк-рок, например?

— Я думаю, причина в моей маме и в музыке, которую она слушала. Это с одной стороны, а с другой — соул как раз был в своем роде способом вырваться из всего этого, посмотреть на мир иначе. А уж когда я в это втянулся, то чем больше я узнавал об этой музыке, тем больше она мне нравилась. В этом жанре песни на невероятно высоком уровне пишутся. И вообще вся моя семья слушала такое на протяжение всей моей жизни.

• — А вы чувствуете себя частью какой-то британской музыкальной традиции? Соула же в Англии в последнее время как раз много стало, и как раз в основном белого.

— Нет, я не считаю, что я являюсь ее частью. Я думаю, что для музыки в целом неважны эти границы: Америка, Англия, любая другая страна... Да и слушаю я ее вовсе не только соул. Вот у Эмели Сандэ великолепные песни. То, что делает Лана дель Рей, потрясающе. London Grammar прекрасные. Ну, впрочем, это все как раз британцы. 

• — Для первой пластинки вы почти все сделали сами: и песни написали, и звук оборудовали, и даже обложку нарисовали и придумали идею клипа «Love Me Again». Неужели вам совсем не хочется с кем-нибудь поработать?

— Мне кажется, что такая обособленность — как раз лучший способ заставить себя уважать то, что делают другие люди. С другой стороны, свежий взгляд часто помогает дорабатывать идеи, это да. Мне бы хотелось, скажем, поработать с Фарреллом или Адель.

• — У вас довольно отчетливый визуальный стиль — прически, пиджаки. Вы его тоже специально разрабатывали?

— Да, конечно. Это очень важно. Все детали моего имиджа вместе с музыкой складываются в одну общую картину и демонстрируют, кто я есть. Абсолютно все — даже цвета, которые я использую, и аксессуары, которые ношу. Все это видят люди, и все это я.

• — Вы говорили, что на создание первого альбома вас вдохновил разрыв с девушкой. Художник Чак Клоуз как-то сказал: «Вдохновение — для любителей, остальные же просто принимаются за работу». Что вы об этом думаете?

— Странная фраза. Вдохновение для меня многое значит, во всяком случае в том смысле, в котором я его понимаю. Те, кто просто «принимаются за работу» — это же машины какие-то. Может, тем, кто занимается искусством просто ради денег, действительно не нужно вдохновение. Но это ремесленники. Настоящие художники, по-моему, именно те, кем движет вдохновение.

• — Вы как-то жаловались на то, что в современном мире люди забыли о музыке. Что вы имели в виду?
  

— То, что в мире стало слишком много знаменитостей. Все эти передачи на телевидении и подобные вещи. Многие артисты пытаются привлечь к себе внимание прессы какими угодно способами, кроме музыки; и, по-моему, это не очень правильно. Хочется спросить: почему ты просто не пишешь хорошие песни?

• — А вы, значит, именно про музыку?

— Да я не знаю… Я не хотел сказать, что люди больше не делают хорошую музыку, — полно же хороших групп, многие я уже перечислил. И нет, я не буду говорить, что считаю себя спасителем музыки.

• — Ну хорошо, а чем еще, кроме музицирования, вы увлекаетесь?

— Настольным теннисом. У меня есть свой стол, и я часто играю. Просто смотреть на то, как белый шарик скачет с одной стороны стола на другую, очень успокаивает. Помогает расслабиться и отвлечься.