Русские музыканты на зарубежных лейблах, часть первая

Сборник «She Knows More Than She Thinks», Delicate Features и Not Not Fun

«Я на время забыла про идею со сборником. Вообще-то она появилась больше года назад — видимо, настаивалась в подсознании. Вернулась к ней, уже понимая, кого бы хотела там видеть и как все должно выглядеть и звучать. Я изначально знала, что это будет не российский релиз, а так называемая музыка на экспорт: в России выпускать это было бы бессмысленно — получилась бы небольшая и, возможно, не особо замеченная история, как у нас часто бывает с хорошей и в лучшем смысле странной музыкой, к сожалению.

Not Not Fun был кандидатом номер один в моих мечтах, так как я люблю, что и как они выпускают, — многое мне нравится по звучанию и близко эстетически. Но отправила я материал на несколько лейблов, в том числе и на один российский. Я никого на NNF не знала, послала на адрес, указанный на сайте, — Бритт Браун, собственно, лицо NNF, ответил мне две недели спустя, когда я почти расстроилась, что ничего не выходит. Здорово, что только Not Not Fun и среагировали, мало того — пришли в восторг от идеи и содержания. Это знак, что все было правильно и не зря. Мне казалось, что Not Not Fun — это недоступные к общению монстры музыкальной индустрии: столько у них уже классных релизов. Оказалось, что у нас много общего, в ходе диалога мы подружились, я периодически делюсь с ними русской музыкой, клипами, советскими мультфильмами. Им все интересно. Вот сейчас несколько иностранных изданий заказали миксы, делаю их исключительно из нашей музыки разных эпох — пусть знают. Например, там полный восторг от клипа «Блестящих» «Там, только там». Мне самой нравится такое, вот и шлю.

Когда мы c NNF начали общаться, я еще не думала о переезде в Берлин. Он вообще случился довольно быстро. География на эту историю никак не влияет, разве что отправить из Лос-Анджелеса на Украину и в Россию ящик кассет оказалось затруднительным и дорогим делом, поэтому там были счастливы отправить авторские копии мне в Берлин, и отсюда я их потихоньку переправляю участницам. Мне лично несколько раз писали на Soundcloud люди, благодарили за сборник и озвучивали свои любимые треки. Уверена, что каждый из шести уже сейчас обрел намного больше слушателей. И сборник продолжает распространяться. Да, мы на связи. Им интересно продолжать.

NNF ничего не требуют взамен, абсолютная свобода и независимость. При этом легкое и ненапряжное сотрудничество. Это мне приносит хорошие эмоции и желание делать музыку дальше. Они напечатали и прислали тираж кассет, которые мы вшестером можем распространять. Приток людей в моих музыкальных сетях. И, думаю, девушки тоже что-то такое должны чувствовать. По поводу прав: на сборнике есть мой кавер на Ветлицкую и ремикс Тоси Чайкиной на Анну Герман — узнав это, они, не моргнув глазом, сказали «окей, сделаем нелицензию, но распространим по совести», вроде того. Никаких подписей, договоров, не надо никого мучить, вымогать прописки, паспортные данные авторов, которые, как правило, люди сложные, местами маргинальные. Как это было с «Союзом», например, которые, получив все это и права на музыку, никак не занимаются ее дистрибуцией. Нет фидбэка, при всем уважении. А с моей страстью к каверам весь этот сбор авторской базы данных — мучительная история. Fuselab отличные, мы очень друг друга любим, и с ними, при возможности, обязательно еще буду сотрудничать. Но все же спектр распространения музыки на NNF гораздо шире, и там много weird-pop-музыки, такой, как я люблю. Я ценю всю эту независимость. Остальное — удача.

Not Not Fun не суперпопулярное издание, у которого сотни тысяч подписчиков, у них есть свой круг слушателей, дело не в количестве, а в качестве. Это не очень много для какой-то большой популярности, но для участниц сборника все равно выход за пределы своей страны и хороший творческий контекст. На данном этапе меня это устраивает. По поводу финансовой стороны — изначально не было задачи заработать. Тем более что на сборнике чужая музыка. Это некоммерческая история. Мы не зарабатываем с нее, только если с продажи кассет. Я их раздариваю.

Мне нравится петь по-русски, я не вижу смысла адаптировать тексты. Я давно ставлю акцент на саму музыку и ее звук, перемалывая свое, чужое, создаю атмосферу. На это реагируют везде. Последние концерты в Берлине это показали. Тексты в песнях минималистичные. В них мало слов, это идеально идет субтитрами. Одно слово может полпесни переливаться на экране — эффект транса.

Я не уверена, что смогу как-то изменить ситуацию в целом, но что в моих силах — я уже делаю. Выпустила сборник, записываю миксы, которые будут распространяться через зарубежные блоги. Пока все. Возможно, если все в Берлине получится, буду делать концерты, но про это еще рано говорить. Я только переехала.  История со сборником с моей стороны пока самая оптимальная и яркая на сегодня». (Разговор состоялся в середине февраля — после этого стало известно, что в августе Chikiss выступит в Berghain. — Прим. ред.)

«Идея отправить музыку в какое-нибудь сообщество появилась из-за банального любопытства: насколько она может показаться интересной кому-то кроме нас. Мы, конечно, надеялись, но, честно говоря, не ждали ответа. Ответили нам спустя пару недель. И это было круто! Сначала мы отправили очень сырой материал Стюарту Литу, владельцу лейбла Emotional Response. Он отметил приятные мелодии и красивый вокал, дал нам несколько советов, среди которых — попробовать связаться с лейблом Not Not Fun. Вариантов у нас особо не было, сотрудничать исключительно с зарубежными лейблами мы не планировали. Помнится, как-то скидывали музыку на Fuselab, а больше мы тогда лейблов тут и не знали.

На Not Not Fun как в дикой природе: они выпускают многих артистов, дают им старт, а дальше они выживают сами. Кроме кассет тиражом 100 экземпляров и пары публикаций в зарубежной прессе, особо никаких дивидендов это нам не принесло. Наверное, хотелось бы большей вовлеченности в гастрольную деятельность артистов, но многим инди-лейблам по понятным причинам это просто не по силам. Для нас было важнее осознание того, что мы стали интересны определенному сообществу. Мы давно пишем музыку в стол, и раньше нас это вполне устраивало. Со временем появилась потребность найти свою аудиторию, пусть и небольшую. И мы очень рады, что Not Not Fun предоставил нам такую возможность.

Кажется, о Not Not Fun в России не так хорошо знают. Пиаром мы заниматься не умеем, но на нас обратили внимание. Одним из первых, кто нас заметил, был Андрей Морозов, делающий фестивали атмосферной музыки Fields, — он пригласил нас выступить. Также нас поддержала Эльвира Шаркова, предложив записать микстейп для крупного музыкального интернет-сообщества, с ней мы теперь не просто коллеги, но и хорошие друзья. Может быть, это наивно — но для нас очень важна такая поддержка. Сложно делать все в одиночку.

Что касается Запада, у нас сложилось впечатление, что там не так важно, из России мы или нет. Да и нам бы не хотелось, чтобы именно это было критерием оценки нашей музыки. Мы вообще изначально планировали остаться инкогнито и даже просили лейбл не называть наши имена, но все сложилось иначе. Приходили письма с положительными отзывами, в прессе были забавные ассоциации, что мы звучим, «как если бы Кейт Буш выросла в заснеженной тундре, пронизанной древним символизмом, со старыми компьютерами». Можно сказать, наше происхождение скорее вызывает интерес, чем отталкивает.

Критерий успеха для нас — это уверенность в своей музыке. Это когда удается сделать то, что сам добавил бы себе в плейлист и долго слушал, что-то искреннее. Нет, для русской группы, которая стремится на Запад, зарубежный лейбл — это необязательное условие. Иногда складывается впечатление, что, наоборот, для группы, стремящейся прославиться в России, зарубежный лейбл — важное условие».

«Смешно, что никто из моих русских знакомых даже не слышал про Delicate Features, когда я спрашивал у них что-то о группе с таким названием. То есть Delicate Features не были частью местной сцены — интересно, наверное, когда кто-то совсем из другой части мира рассказывает тебе о музыке из твоей страны. Вообще как было — мне написала Радмила с вежливой просьбой послушать треки, которые она прикрепила к письму. Их было два или три, и оба мне сразу понравились, я попросил прислать еще — в течение нескольких месяцев они выслали всего около восемнадцати, и из них для альбома мы выбрали десять лучших. До этого я с музыкантами из России не работал — знал только Love Cult, потому что дружу с парнем, который заведует Night School в Великобритании. Мне присылали что-то нойзовое или электронное, а у Delicate Features был странный потусторонний звук, гипнотический и меланхоличный, почему-то напомнивший мне о русских романах, которые я читал. Это была как будто картинка ирреального города или места, с которым я чувствовал связь и которое мог вообразить, как будто их музыка пришла откуда-то, как будто у нее была своя аура и география. Я был очень впечатлен, она звучала трогательно и красиво. В то же время сами Delicate Features были будто ниоткуда — и в этом была их особенность: я погуглил название, они до это не особенно светились в публичном пространстве, то есть у них был Soundcloud с какими-то сырыми домашними записями, но и только. И это всегда очень захватывающая часть в работе над лейблом — возможность начать работу над совершенно новым проектом.

С такими неизвестными музыкантами, которые к тому же не очень много выступают, я начинаю довольно осторожно. Мы сделали только сто кассет — это был хороший способ посмотреть, есть отклик или нет. Ну и цифровые продажи — это тоже индикатор того, сколько людей с ними познакомятся. Все прошло хорошо, притом что сейчас много людей в андеграунде любят более безумные и нойзовые вещи, а Delicate Features звучат несколько элегантнее. Но всегда здорово быть самому по себе, а не частью сцены, делать что-то не связанное с тем, что делают все остальные. Я знаю, что они играли в Петербурге вместе с Марией Минервой — и это тоже важный момент для группы: выступать, объединяться с другими людьми, участвовать в сообществе. Я бы хотел еще поработать с ними, но вообще я обычно скорее реагирую на амбиции музыкантов, чем говорю, что им нужно делать. Если я поклонник группы, я горд с ней работать. Последнее время у них не было новых песен, но мы иногда переписываемся — кстати, недавно рэпер из Флориды купил одну из песен Delicate Features для того, чтобы использовать ее в одном из своих треков. Звучит немножко дико, но, по-моему, это круто.

С Галей было по-другому — у нее сразу сформировалось видение всего сборника, я был очень впечатлен. Обычно люди пишут, чтобы лейбл помог им все организовать, и так они начинают двигаться вперед, но у Гали были все песни, она прикрепила пару треков и добавила: «Если понравится, дайте мне знать». Песни, что она мне прислала, сейчас стали одними из моих любимых, и сама идея сборника мне очень понравилась. Она даже расположила песни в нужном порядке, и порядок мне тоже понравился. Она сделала все сама. Мне часто присылают один трек или два, то есть демо, и я понимаю, почему так, но лейблу гораздо тяжелее понять контекст — станет ли это частью чего-то большего? Если бы Галя прислала мне песни Chikiss, я бы ответил — да, здорово, а это часть чего-то большего? Чем больше ты понимаешь ситуацию, тем скорее определишься. Опять же, я не занимался компиляциями очень долгое время, это вообще очень необычно для Америки — а тут был целый концепт и была реализованная идея. Я очень хотел над этим поработать.

В самом первом письме Галя обозначила, что это ни в коем случае не политическое заявление. Хотя решить так было легко, особенно учитывая то, что в новостях все время говорили про Украину, и некоторая драматичность с политической составляющей тут так или иначе присутствуют. И она говорила, что феминистского заявления тоже нет — главное, чтобы всех музыкантов объединял язык музыки. Мне кажется, это здорово, потому что резонирует с другими женщинами-музыкантами — они устали от того, что их ставят в один ряд с кем-то только из-за того, что они женщины.

Летом 2012-го, когда я приезжал в Москву с 100% Silk, меня поразило, сколько на самом деле молодых людей тут обращают внимание на музыку и искусство. Мне казалось, что их музыка обязательно выйдет на международный уровень, что о них узнают в других местах, кроме России. Это интуитивное ощущение. Я много не знал о вашей стране — Галя рассказала мне, что люди делятся музыкой в «ВК», российской версии фейсбука, а я о таком даже не слышал. То есть много культурных различий, и все это очень интересно.

Я всегда рад выпускать музыку не только на английском языке. Мне нравится человеческий голос как музыкальный инструмент — то, что есть предложения, смысл которых нужно понять, не так уж важно для меня. Главное, чтобы это было уникально и экспрессивно. Мир вообще большой, так что я был бы рад поработать с музыкантами из разных стран — в том числе и с артистками, поучаствовавшими в сборнике. В этом есть смысл, ведь они по духу совпадают с тем, о чем вообще NNF: домашний звук, очень личный, немножко странный, гибрид между не совсем экспериментальной и не совсем поп-музыкой — вот что я ищу для лейбла. И никакой ксенофобии вокруг меня по поводу русских не ощущается — для людей, которые интересуются музыкой и культурой, всегда важнее индивидуальность. Глобальность — это вообще очень здорово, объединять людей из разных стран всегда интересно. Наверное, у нас было немало прессы по этому сборнику именно из-за того, что это международный проект, — калифорнийские женщины показались бы журналистам не такими увлекательными».

Celebrine & Alien Delon и Non Records

«Сразу, как появилась наша группа, мы поняли, что вряд ли будем выпускаться в России. Не из-за каких-то предубеждений, а просто потому, что чувствовали, что нету никаких подходящих лейблов. Не очень отождествляем себя с местной сценой, во-первых, потому, что выросли не на местной музыке, а во многом как раз на голландской, поэтому и выпустились у них, получив на первом же сингле ремикс от кумира детства Legowelt.

Сначала Кате в фейсбуке написал Саша Ренькас, музыкант, также выпускающийся на Non Records. Родился в Киеве и в возрасте 15 лет переехал в Голландию. Там была история, что Бир Дамен, глава лейбла, хотел забукировать Прокси и наткнулся на афишу вечеринки в «Солянке», где мы один раз вместе выступали, и Саша сказал Биру, что слышал нашу песню «Selfdestructive Boy». Бир написал нам через какое-то время и предложил выпуститься на их лейбле. Мы стали изучать, что они выпускают, и нашли их лейбл очень даже подходящим. И с их стороны была симпатия. Мы довольно быстро решили выпустить у них альбом и стали строить бизнес-план. Распланировали примерно на год все действия и релизы. Нам нужно было выбрать, закончить все песни, отдать их на мастеринг и решать, кто будет делать ремиксы для синглов. Делать клипы. От них тоже были свои требования.

С графика почти не сбивались. Даты концертов в Амстердаме и Роттердаме спланировали за полгода. Далее — подписали контракт, который обсуждали, правили и пересылали друг другу около недели.

Нам никаких финансовых дивидендов сотрудничество пока не приносит. Потому что сначала лейбл должен отбить то, что вложил в выпуск пластинки, в привоз нас, в мастеринг, ремиксы, деньги на наш клип «Cellar Door» и на промо.

В первую очередь лейбл сделал нам отличное промо — они договорились с лондонским агентством Outpost о сотрудничестве по синглу «Cellar Door» и альбому «Happy Tears», это именно то, что было нужно, все эти статьи на NME и MTV Iggy — это их заслуга. Они присылали еженедельные отчеты о том, как продвигается кампания, кто про нас написал и т.д., — для группы, которую на Западе почти никто не знает, это весьма полезно. Во-вторых, они вложились в клип, печать пластинок, дистрибуцию и устроили нам хоть и немногие, но весьма успешные концерты в Голландии и диджей-сет на Red Light Radio.

Тем не менее мы не очень интенсивно сотрудничаем. В основном говорим по скайпу и в общей переписке в Gmail, в которой участвуют около семи человек. Обсуждаем организационные вопросы. Изредка кто-то с лейбла высказывает свое мнение и советы, но всегда оставляет это на наше усмотрение.

Конечно, особенное отношение на Западе есть, как и здесь к зарубежным музыкантам. В Голландии очень большое музыкальное комьюнити, и им приятно видеть новые лица в нем. Настоящие колонизаторы. Больше ли нас знают в Голландии благодаря Non? Не знаем насчет Голландии, но вот недавно один модный токийский магазин Big Love назвал нашу пластинку альбомом недели, распродал все копии за три дня и заказал еще.

Да, конкретно два вышеназванных СМИ — заслуга лейбла. Но про нас начали писать западные блоги и разные СМИ с момента появления группы — просто потому, что мы выкладывали песни и клипы на фейсбук-страничке, люди репостили, и так это доходило до меломанов всего мира, и мы обзаводились новыми друзьями и поклонниками. То, что о нас пишут, конечно, неплохо и приятно. Но это для нас не показатель успеха. Показателем успеха для нас могут быть успешные выступления на больших культовых европейских, американских и русских фестивалях. Мы к этому стремимся.

На данный момент для группы, которая стремится на Запад, зарубежный лейбл — это обязательное условие. А вообще мы надеемся, что местная музыкальная сфера, несмотря на кризис или даже с его помощью, будет развиваться и достигнет западного уровня и четкости. Люди будут покупать пластинки и песни в iTunes, и роялти с продажи композиций будут получать артисты, а не какие-нибудь мерзавцы».

«Когда я нашел Celebrine, я был только одним из музыкантов на Non Records. На лейбле мы все хорошие друзья, и тогда я просто поделился со всеми такой замечательной находкой. Я искал новые записи на clone.nl и наткнулся на EP «Selfdestructive Boy». Она сразу привлекла мое внимание — в наши дни не так много сильных и интересных с точки зрения гармонии песен, как заглавная. Я поискал еще и нашел фантастические «Beauty of the Rhythm» и «Mirror». У этих песен были необычные гармонии и прогрессии, что редкость в наше время автоматических генераторов аккордов. В треках Celebrine была определенная смелость. Мне казалось, что они уже существовали несколько десятилетий и имели «поп-классический» статус. Я отправил музыку Биру Дамену, который владеет лейблом, и мы решили связаться с Celebrine. Их звуковая палитра и видео показались нам очень крутыми, и мы чувствовали, что у них есть общая точка с Non в музыкальном и визуальном смысле.

Я из Киева, так что стараюсь оставаться на связи с музыкантами из России и с Украины. Конечно, происхождение — это всегда особенность, но вообще-то для нас не так уж важно, где родились музыканты, поскольку мы нормальные люди, любим одинаковые вещи и понимаем друг друга. У Кати был более заметный русский акцент, который можно услышать в «Selfdestructive Boy». Когда я услышал трек первый раз, то подумал: ого, крутая новая музыка из бывшего Советского Союза! 

Я верю в космополитичность. Мне кажется, что отношение прежде всего зависит от человека. Сейчас границы распадаются и разделение идет больше по классовой и субкультурной линии. Если человек сносно говорит на английском и ведет себя адекватно, то отношение такое же, как и ко всем остальным. Во время железного занавеса человек с другой стороны был диковинкой. Сейчас такого нет.

Дела с Celebrine идут хорошо. Было много очень позитивных рецензий на респектабельных платформах и так далее. Celebrine — очень интересные и аутентичные сонграйтеры, а Илья — музыкальный вундеркинд. Так что, я думаю, все будет отлично.

Я думаю, у группы, которая поет по-русски, меньше шансов выпуститься на европейском лейбле, хотя с красивой музыкой и красивым вокалом это может быть даже и плюсом. Но акцент должен лежать на мелодике, а не на текстах. Нам нравились более мелодичные вещи Stoned Boys, до того как они перешли к техно. Я не знаю, можно ли назвать русским музыкантом Gesloten Cirkel. А еще я всех подсадил на «Биоконструктор», Чернавского и группу «Форум».

Motorama и Talitres

(По просьбе Влада Паршина его ответы публикуются вместе с вопросами.)

• — Talitres сами вас нашли? Как они о вас узнали, что поспособствовало тому? Как происходил процесс переговоров, долго ли они длились? Как именно Talitres выразили свою заинтересованность?

— Основатель лейбла Talitres Шон Бушар попал на наш концерт в Таллине в 2012 году и через некоторое время написал письмо с предложением выпустить записи. Переговоры вел в основном Кирилл Сорокин, наш друг из Москвы, который в то время занимался концертами Motorama по России и ближнему зарубежью, сейчас он полностью занят своим фестивалем документальных фильмов Beat. Переговоры велись месяц или два, точно не помню. Talitres тогда хотели издать на тот момент еще не до конца записанный альбом «Calendar» и переиздать наш первый альбом, «Alps».

• — Почему вы выбрали именно Talitres, были ли другие варианты? Искали ли вы сами зарубежный лейбл? Вообще, вы изначально стремились стать международной группой или эта идея появилась потом? В какой момент она появилась, как она была сформулирована?

— Мы их не выбирали, мы вообще не собирались что-то выпускать на лейбле, думали, что будем все делать своими силами и дальше. Потом, когда стало ясно, что лейбл только облегчит нам многие вещи, мы согласились. В основном это заслуга Кирилла, он фактически уговорил нас с ними сотрудничать. Мы очень скептически относились и до сих пор относимся к взаимодействию с посторонними людьми. Нам казалось, что все это очень подозрительно и сложно, думали, что мы потеряем контроль над всем, что делаем, и нас будут просить делать то, чего мы не хотим. Идей о том, быть или нет международной группой, у нас не было. Конечно, можно было представлять, что мы играем где-нибудь в Германии, но быстро эти фантазии уходили, так как мы понимали, что мы толком ничего не умеем и не знаем, играем на дешевых инструментах и делаем примитивные записи. Мы были рады, что кто-то ходил на наши концерты в России.

• — Какие дивиденды вам начало приносить сотрудничество и как скоро? Как вообще оно устроено? Что вам дает лейбл и что даете ему вы? Вмешивается ли лейбл непосредственно в процесс создания музыки? Если да, то как? Если нет, хотели бы вы большей вовлеченности лейбла в процесс?

— Мы отправляем лейблу записи, дальше он платит какие-то дивиденды, что-то вроде гонорара за альбом, потом эти деньги отбиваются лейблу за счет продаж и концертов. Потом нам приходят отчеты по продажам, и мы получаем с них процент. Лейбл занимается изданием винилов и дисков, помогает нам с концертами, делает логистику перемещений по городам и выкладывает винилы и диски в магазинах по Европе, теперь уже и в Канаде, и Америке. Все остальное делаем мы сами, никакого контроля нет — что хотим, то и делаем, единственный минус, что иногда приходится давать интервью и много раз отвечать на одни и те же вопросы. У нас вообще тяжелые отношения с изданиями, так как мы не особо хотим общаться с теми, кому просто нужно что-то там написать для отчетности. Большей вовлеченности лейбла мы бы точно не хотели, может быть, только с финансовой стороны, нам иногда нужна помощь в оплате перелетов и аренды оборудования и минивэна для тура — все это дорого стоит, особенно с сегодняшним курсом.

• — Кто именно занимается вашими делами на Talitres? Дружите ли вы с этим человеком/этими людьми или у вас чисто рабочие отношения?

— Делами занимается Шон Бушар, основатель лейбла. Он там фактически сам все делает, это очень небольшой лейбл и полностью открытый и независимый от людей с исключительно корыстными целями, музыкальных корпораций и всего, что связано с большими деньгами. Сейчас можно сказать, что мы дружим. Поздравляем друг друга с праздниками, посылаем друг другу открытки и в курсе, когда у кого какие семейные торжества.

• — Почувствовали ли вы к себе особое отношение в России после того, как стало известно, что вы работаете с Talitres? Если да, в чем оно выражалось? И наоборот — чувствуете ли вы к себе особое отношение на Западе из-за того, что вы русские? Отталкивает ли это, дает ли дополнительный интерес?

— Я бы не сказал, что к нам появилось какое-то особое отношение в России. Может быть, только в среде тех, кто коллекционирует диски или винилы, кто может увидеть, что там написано про лейбл. Про отношение на Западе сложно сказать, очень зависит от людей, которые слушают, ходят на концерты или пишут что-то о группе, многих это удивляет, так как Россия для них не самая очевидная страна в музыкальном плане. Это примерно как группа из Индии или Китая, мало что там известно о гитарной музыке.

• — Отразились ли последние политические события на отношении к вам на лейбле, на Западе?

— Не отразились. Те люди, с которыми нам приходилось общаться, не вели с нами беседы на тему политики.

• — Сотрудничали ли с российскими лейблами? Если нет, то почему? Как вам видится, в чем отличие работы российских лейблов и зарубежных?

— Мы сотрудничали с подлейблом «Союза», когда Шурик Горбачев хотел выпустить альбом «Утра» в 2010 году. Там вроде как все прогорело с продажами, но мы не напрашивались, на самом деле, у нас вся музыкальная жизнь в основном в интернете. Отличий не знаю, так как особо и не общались с «Союзом». Подписали две бумажки, нам прислали несколько десятков дисков в подарок.

• — Как вы думаете, для русской группы, которая стремится на Запад, зарубежный лейбл — это обязательное условие?

— Вообще не нужно никуда стремиться. Задача группы — делать песни, играть их живьем и не быть говнюками по отношению к близким людям и тем, кому нравится то, что вы делаете. Все остальное — это необязательно.

«Впервые я увидел Motorama в Таллине. У них был шоукейс в рамках Tallinn Music Week. Я прочитал в программке описание — говорилось, что они играют музыку, навеянную Манчестером. Их сет был около 17.00, они играли 25 минут, а потом я попытался найти клуб, где у них должен был состояться полноценный концерт, но заблудился на маленькой улице и не нашел его, так что в Таллине так и не смог поговорить ни с группой, ни с менеджером. Примерно в то же время один парень из Франции, из Лиона, отправил мне письмо про российскую группу — мол, вот, они сами выпускали что-то в России, тебе нужно их послушать. А после Таллина я уже написал Кириллу Сорокину — сказал, что заправляю инди-лейблом во Франции и работаю с группами из других стран и что видел, как Motorama играли в Таллине.

Когда я связался с группой, они, наверное, подумали — окей, можем поработать с этим инди-лейблом из Франции, нам нравится каталог и, наверное, понравится, что и как они делают. Я пытался объяснить им, что они могут поехать в тур по России или даже по Европе, потому что еще перед тем, как они подписались на Talitres, они ездили по Германии и Франции, но это возможно сделать самим лишь однажды, — и если они хотят выйти на новый уровень и получить больше возможностей для продвижения, важно подписаться на лейбл, построить свою сеть и найти поддержку. Где-то месяц занял весь процесс — то есть все случилось довольно быстро. Мне повезло, потому что, когда я написал Кириллу, группа работала над альбомом «Calendar». Было самое время начать разговор.

Мне всегда нравилась старая английская сцена — и еще Belle & Sebastian, Destroyer и тому подобные. Когда я обнаружил Motorama, они были как бы мостиком между двумя этими жанрами. Я не думаю, что это русская версия Joy Division — конечно, они слушали и Joy Division, и многое другое в том же духе, но еще у них есть свой нерв, своя атмосфера, свое настроение, которое они привносят в музыку. Это мне и нравится.

Да, это особенная группа для нашего лейбла — по нескольким причинам. Не только потому, что они из России, — гораздо важнее, что дела с Motorama идут хорошо. Мы были очень успешны, когда выпустили «Calendar»: было много хорошей прессы во Франции, а также в Германии и Англии, и еще был тур через несколько месяцев по Франции. В этом году мы выпустили «Poverty» — и опять же были очень хорошие отзывы в СМИ Франции, Германии, Бенилюкса (и еще я подписал контракт о дистрибуции продукции моего лейбла в Северной Америке и Канаде). Это не гигантский коммерческий успех, но очень хороший. И они, и я очень рад нашему взаимному сотрудничеству. Мне нравится то, как Motorama видят музыкальную индустрию и бизнес вокруг этой индустрии, то, что они не хотят следовать более коммерческому подходу.

Политическая ситуация в России сейчас не влияет ни на наши отношения, ни на отношение к группе — и, кстати, журналистам всегда интереснее писать о группе из Ростова, чем из Нью-Йорка или Лос-Анджелеса. Да и мне, конечно, интереснее — все же работа на инди-лейбле зачастую связана с определенной рутиной, разговорами с одними и теми же музыкантами и одними и теми же людьми. Поэтому я работаю с группами со всего мира и был бы рад посотрудничать с кем-нибудь из Индонезии, Мексики или Бразилии.

Влад высылал мне записи нескольких российских групп. Я, конечно, могу заниматься и музыкантами, поющими по-русски, — их музыку будет сложнее экспортировать, но, если мы решим поработать с «Утром», например, у нас будут несколько другие цели и условия сотрудничества. Вообще, можете представить, сколько писем от музыкантов из России и Украины мне пришло после того, как я начал работать с Motorama: «Было бы здорово поработать с вами» и так далее. Я пытался послушать всех, но до сих пор не услышал ничего подобного Motorama, не услышал группы, с которой я хотел бы поработать. Уверен, что есть и другие — необязательно из Москвы или Петербурга, кстати. Надо послушать повнимательнее. Интернет — это хорошо, но вообще я бы хотел взглянуть на них вживую. Думаю, надо съездить в этом году на российский музыкальный фестиваль».