Местные лейблы на экспорт: кто издает «Кофе» в Европе и Терстона Мура на Украине

Baran

Маленький, но очень любопытный украинско-немецкий лейбл, специализирующийся на издании на виниле подпольных советских сокровищ вроде групп «Кофе» и «Биоконструктор», а также странной авторской музыки основателя Baran Максима Шубського.

«На Украине у меня был лейбл arterija.org (на нем выходили, в частности, альбомы Matsutake, сольного проекта Евгения Горбунова. — Прим. ред.), я там издавал всякий нойз и экспериментальную музыку, но с этим делом в итоге как-то не пошло. Я сам тоже что-то делал: с компьютера гнал смесь эмбиента, дроуна и нойза. А Baran появился уже году в 2009-м, когда я в Германию переехал. Если бы я до сих пор сидел на Украине, его бы точно не было. Когда я «Артерию» закрыл, я разочаровался немного в нойзе и индастриале — слишком много в этих направлениях мусора. Мне в какой-то момент даже стало страшно, что я сам занимаюсь распространением энтропии, бессмысленной информации. Вот захотел ты, скажем, сделать трек вечером — и сидишь перебираешь массу пресетов, которые какие-то неглупые люди для тебя подготовили. Получается такая проблема, что на блюде слишком всего много, а толку никакого: 90% времени уходит на кручение-верчение всяких патчей. Поэтому, когда я перебрался в Германию, я решил все свести к минимуму и купить самую простую драм-машину. При этом я где-то год примерно ничего не делал сам и просто слушал музыку. И мне попадались всякие удивительные вещи, которые никто не спешил издавать, — вроде того же «Биоконструктора».

Я учусь во Фрайберге (университетский городок между Дрезденом и Хемницем) на магистерском курсе, получаю стипендию. На первые свои тысячу евро я купил Roland 303 и от скуки сочинил пару треков. Показал нескольким друзьям, а они посоветовали сделать с ними семидюймовку. Вышла она под псевдонимом Андреуччо Торелли — как будто бы от имени никому не известного итальянского продюсера конца восьмидесятых. Я не ожидал вообще никакой реакции, напечатал 100 копий, а потом так вышло, что буквально за полгода все ушло. Потом мы с другом Павлом решили сделать проект Elektroherd  — получился такой эйсид-фолк. 

Как-то у меня человек с сайта купил пластинку, а у него никнейм оказался Техноромантик («Техноромантика» — название первого альбома группы «Био», преемницы «Биоконструктора». — Прим. ред.). Оказалось, что он знает Александра Яковлева, лидера «Биоконструктора», лично. Потом я встретился с самим Яковлевым в Москве. Так появился семидюймовый сингл, и теперь я планирую выпустить на пластинке альбом «Танцы по видео», уже процесс пошел. Еще я целое лето мучил Яковлева, чтобы он достал мне запись песни «Автомобили» Ольги Восконьян, его жены, и она-таки нашлась в хорошем качестве. Теперь я хочу ее как-нибудь переиздать, так как с форматом флекси-диска, музыкальной открытки, эксперимент скорее не удался.

Несмотря на то что дела у лейбла идут в общем неплохо, все же мы в глубоком андеграунде, и дистрибуция тоже идет по андеграундным каналам: со многими лейблами я, скажем, просто меняюсь релизами — с Anna Logue, Kernkrach, Other Voices, со всеми подобными. Мода на дарквейв и синтипоп сейчас на самом деле немного спадает. Но про то, чтобы выпускать иностранных артистов, я пока не задумывался, пока что больше на Россию и Украину смотрю. Сейчас у меня в планах еще сотрудничество с издательством «Мирумир» — будем что-то из андеграунда выкапывать, в том числе из современного. Конкуренции все равно нет как таковой».

Other Voices

Базирующийся в Нижнем Новгороде лейбл, издающий как новую, так и старую музыку; при этом основную часть каталога составляют европейские артисты. Приблизительный набор тегов: минимал-синт, постпанк, дарквейв, ранний EBM. В кооперации c вышеупомянутым Baran вскоре впервые официально выпустят потерянный шедевр советского нью-вейва, альбом группы «Кофе» «Баланс».

«Мечта основать лейбл появилась очень давно, еще в 80-х, но тогда ее достаточно сложно было реализовать. А сбылась она в 2000 году, когда я организовал свой первый лейбл Tantric Harmonies. Выпускал сначала эмбиент, индастриал, нойз, но потом меня по ряду причин эти вещи интересовать перестали, и я решил вернуться к той музыке, на которой рос и которую всегда любил. Хотя я люблю-то самое разное — вполне могу и поп-музыку слушать, и шум какой-то жуткий, я достаточно всеяден. 

Дистрибуции как таковой внутри страны практически нет, потому что ее нет в принципе, а тем более для такой музыки. Люди, с которыми я пытался общаться внутри страны на предмет распространения, открыто мне заявляли: «Ну вы же продаете на Западе, вот и не лезьте». Я и не лезу. Выпускаю и компакт-диски, и пластинки, и кассеты. Насчет окупаемости пластинок — это все процесс довольно сложный: производство дорогое, так как на территории России не сохранилось ни одного завода, и я все заказываю либо в Италии, либо во Франции. Приходится печатать тираж там, везти его в Россию и потом из России опять продавать его в Европу. Когда в ноль выхожу — уже радостно. С кассетами тоже не все так просто — пустые кассеты приходится покупать в США, а тиражи делаются уже тут.

На данный момент мой самый успешный релиз — это компакт-диск группы Neon, разошлась тысяча копий. По нынешним временам это цифра солидная, потому что продажи большинства остальных тиражей останавливаются на уровне 250–300 копий, а дальше они все лежат мертвым грузом. Кассеты, как правило, достаточно быстро расходятся, но у них и тиражи невелики.

Реакция на мои пластинки в зарубежной профильной прессе случается нередко, и практически все отзывы хорошие, но ощутимо на продажах это не сказывается все равно. Когда я связываюсь с зарубежными артистами, все это в основном доброжелательно воспринимают, какого-то культурного шока у людей это не вызывает. Более того, есть достаточное количество артистов, которые регулярно пишут, предлагают послушать их демозаписи. Вот один из последних релизов, который я выпустил, Soft Riot — человек тоже сам меня нашел, написал, предложил ознакомиться, и все у нас срослось.

С группой «Кофе» тоже никаких особых проблем не возникло. Самым сложным было найти бывших участников, но в итоге нашли. Пластинка сейчас печатается во Франции, но очередь на печать очень большая, поэтому я терпеливо жду. Очень хочется надеяться, что в декабре она появится.

Так или иначе, окупаться у меня получается, нельзя сказать, что я работаю в глубокий минус. Не все релизы, конечно, расходятся так, как хотелось бы, — но они окупаются за счет других. Проблема одна: хотелось бы, чтобы продавалось это чуть более резво. Ну и еще недавно я столкнулся с дикой проблемой: элементарно нет коробок под диски нормального качества. Они все китайские, из вторсырья, и их даже в руки страшно брать, не то что в них чего-то запаковывать».

Glenview

Хаус-лейбл, который базируется в Чикаго, но издает много российских артистов. Неудивительно — репертуарной политикой Glenview заведует петербургский продюсер и диджей Кирилл Сергеев, известный про проектам The Saint Petersburg Disco Spin Club и Kito Jempere.

«Где-то в ноябре 2012-го люди из Glenview вышли на меня и захотели выпустить альбом The Saint Petersburg Disco Spin Club. Альбома готового у меня не было на тот момент, и я решил собрать компиляцию отечественных артистов и назвать ее «Contemporary Sound of Russia». Там были Липелис, братья Липские, Саша Lay-Far и другие. В итоге чикагцам так понравилось, что они предложили мне работу A&R (человек, ответственный за репертуар и поиск музыки для лейбла. — Прим. ред.). Также мы подключили графического дизайнера Анну Ситникову, которая в том числе делала обложку для альбома группы Ifwe; сейчас она живет в Париже.

Лейбл находится в Чикаго, хозяин его — Юрий Розенман, выходец из Украины, он уехал в США еще в 1979 году, когда ему было 14. Он сам был диджеем, занимался чикагским клубом Neo, а потом, два года назад, решил открыть лейбл. Он издавал в основном чикагских ребят, но сейчас мы выпускаем всех — у нас есть и американцы, и европейцы, и японцы, ну и много россиян с украинцами. Поскольку мы с последними все вместе тусуемся, я сильно вовлечен в эту сцену, я знаю всех наших ребят, так мы на эту тему и засели. Выпустили уже дебютные синглы Celebrine и Simple Symmetry, сейчас вот выходит альбом Lay-Far, мой альбом будет скоро под псевдонимом Kito Jempere, под которым я делаю хаус и техно. The Saint Petersburg Disco Spin Club тем временем окончательно превратились в группу из восьми участников, и мы теперь будем выпускать только живые записи. У нас есть материал, но довольно тяжело стало в таком формате работать — все на гастролях постоянно.

Мы работаем с американской дистрибьюторской компанией Groove Distribution. Интересно вот что — поскольку лейбл американский, а пластинки его продаются в основном в Америке, Европе и Японии (в Россию ничего практически не приходит, потому что у нас совсем нет индустрии и никаких объемных заказов: все, грубо говоря, расходится по друзьям), мы каждый раз заново решаем, работать ли с тем или иным русским артистом или нет. У андеграундных лейблов (которым мы, безусловно, являемся) обычно ведь как устроено — если мы выпускаем артиста из Манчестера или Токио, мы можем быть уверены, что как минимум у себя на родине он получит какую-то информационную поддержку; в России поддержки — ноль. Мне кажется это странным. Если взять того же Липелиса или Simple Symmetry, которых очень любят и активно возят на гастроли, как только доходит до релиза, реакция — как будто этого не выходило. Я считаю, что важно, когда артист — продюсер. В мире вообще самое главное — это то, что ты делаешь как музыкант, а не то, с кем ты тусуешься и как ты выглядишь. А у нас, к сожалению, до сих пор все примерно наоборот. Я вот не то чтобы много сделал в музыкальном плане, но как The Saint Petersburg Disco Spin Club выпустил порядка 15 пластинок до того, как мы превратились в группу, и сейчас продолжаю их выпускать. Однако никого это особенно не интересует — всем важнее, с кем я тусуюсь, и это, в общем, достаточно странно. Я надеюсь, следующее поколение будет внимательнее к этому относиться и будет поддерживать сцену, чтобы она как-то развивалась, а то сейчас у нас получается игра в одни ворота. Мы выпускаем релизы, продвигаем эти релизы на Западе, но удивительно, что страна, которая эти таланты родила, совершенно не хочет участвовать в их судьбе.

В условиях рынка — когда надо оплачивать ремиксы, мастеринг, дизайн, печать и так далее — вся эта деятельность, конечно, не про зарабатывание денег. Мы работаем в ноль, в небольшой плюс. Мой главный совет тем, кто захочет открыть лейбл, — чтобы заставить его нормально функционировать, необходимо иметь реальный график релизов наперед, и он, конечно же, должно быть подкреплен в финансовом плане. Если ты выпускаешь одну пластинку и ждешь, что ты вернешь деньги, чтобы выпустить вторую, то это все, провал. Заранее предугадать, что хорошо пойдет, конечно, можно, но во многом это все равно игра, лотерея. У нас одни релизы тянут другие, менее успешные, но даже многие из них мы все равно хотим выпускать, хотя знаем, что они точно не окупятся, — потому что считаем, что эта музыка должна выйти на пластинке, а кроме нас этого никто не сделает».

Quasi Pop

Самый старый в этом списке лейбл из Украины, нацеленный на авангард в самом широком понимании и принципиально издающий музыку только на физических носителях. На Quasi Pop выходила музыка настоящих подпольных звезд вроде Терстона Мура, Матса Густафссона и Merzbow.

«Свой лейбл я организовал, потому что люблю физические носители, люблю, когда музыканты выражают идеи, выходящие за рамки музыки. Выражают их в форме классической виниловой пластинки, в объекте, представляющем из себя нечто большее, чем просто набор музыкальных произведений. Когда у меня начало накапливаться определенное количество неизданных работ украинских экспериментальных проектов, а также что-то свое, тогда появилось желание в таком виде это все зафиксировать.

Нет какого-то алгоритма, по которому я договариваюсь с зарубежными музыкантами по поводу издания их музыки. Многие из них — мои друзья, мы знакомы лично или по каким-то проектам, кто-то кого-то рекомендует. Это же очень компактная сцена: по моим представлениям в мире несколько тысяч людей, которые вплотную вовлечены в тот контекст, что меня интересует. Например, с Матсом Густафссоном я знаком лично, он такой милый общительный дядька, и у нас сложились трогательные в каком-то смысле отношения. В первый раз мы встретились, когда он выступал на концерте во Львове, и он вышел на сцену в смешной футболке с логотипом моего лейбла, которую я ему послал до этого вместе с некоторыми своими релизами. Для меня это было неожиданно. Потом мы с ним сдружились, и он предложил, если уж я хочу переходить на долгоиграющие пластинки, сделать релиз его концертной записи с Терстоном Муром. А для меня со школы Sonic Youth — бесконечные кумиры, и это был, конечно, пиковый момент.

Я просто маленький человек с самыми обычными возможностями, я не буржуа и не какая-то серьезная компания. Люди думают, что у нас есть склады, офисы, секретарши на работу ходят, а это просто частная активность. Я выделяю время, усилия, бюджеты из своей обычной жизни — работа, семья, все такие вот вещи.

Я всегда работаю с оригинальным материалом. Сначала оговаривается некая идея, и мне всегда важно, чтобы она не лежала исключительно в сфере музыки. Потом этот материал реализуется в том виде, в каком мы договорились. Он всегда целевой и всегда предназначается конкретно для меня, для Quasi Pop. Самое приятное в процессе — это конкретное взаимодействие музыканта и издателя, потому что никто всерьез не ожидает коммерческого профита, о популярности тут тоже смешно говорить. По сравнению с какой-нибудь даже самой паршивой, бездарной, но актуальной сейчас рок-группой такие люди, как Эндрю Лайлс или Prurient, — кумиры для единиц. Эта первичная стадия общения — всегда самый торжественный момент, по сравнению с ним даже конечный продукт и последующий фидбэк не так важны. 

Очень смешная история вышла с Merzbow — мы с ним сдружились из-за того, что у меня на сайте была совершенно дурацкая, на первый взгляд, новость про сову, которую какой-то человек попытался выкрасть из московского зоопарка, чтобы продать, и она его заклевала до смерти. Как раз тогда у Масами Акиты был юбилей, и я написал ему поздравительный мейл, а он откликнулся и сказал, что следит за моим лейблом, потому что там издавались наши общие знакомые, и что ему очень понравилась новость про эту сову. Предложил, если я хочу, посотрудничать. После этого мы с ним сделали диск про права животных, а потом, когда случились события на Фукусиме, задумали тематический проект: ездили специально в Чернобыль, делали там снимки, которые были использованы в оформлении.

Выпуском пластинок я занимаюсь не только для своего лейбла — я довольно давно в этой теме и помогаю в том числе лейблам более мажорным и артистам уровня «Воплей Видоплясова». Технической реализацией практически всех хороших украинских виниловых релизов занимался я. С большей частью европейских заводов по производству пластинок я уже работал — про неудачные попытки я не буду говорить, но мне лично удобнее работать с немцами; с ними приятно иметь дело — и технически все хорошо, и качество сервиса и общения высокие. Пусть и недешево. Большие тиражи кассет мне проще делать в Англии, а микротиражи я делаю дома на высококачественной технике: у меня коллекция дек, в свое время я их накупил за бесценок — когда не было аналогового бума, от них много людей избавлялось.

Солдауты приблизительно в половине случаев происходят относительно быстро. Я склонен делать больше экземпляров. У маленьких лейблов бывает разная политика — некоторые занижают тиражи для того, чтобы увеличивать розничную цену и создавать раритетную шумиху вокруг малотиражных релизов. Это не мой путь — я предпочитаю сделать немножко больше копий, зато они в итоге стоят обычных денег, и больше людей могут себе их позволить. Но я никогда ничего не допечатываю — сколько изначально было задумано артистом и мной, столько я и делаю, и больше мы к этому не возвращаемся.

Я раньше даже исправно собирал паблисити, а сейчас уже нет времени все отслеживать. Британский журнал о виниле Record Collector, хоть и довольно пафосный, в колонке про альтернативные издания не раз упоминал мои релизы. В журнале The Wire много было рецензий. В первые годы существования лейбла отзывы и фидбэк меня интересовали, но сейчас у меня совершенно нет никакого желания продвигаться. Я не верю, что постоянное присутствие и мелькание в СМИ сильно помогают делу, мне приятнее такой интровертный, частный, камерный подход. Я это делаю исключительно для себя и для артиста. Когда проект реализован, меня мало интересует его дальнейшая судьба. Я как-то поглядываю на коробки с дисками, вижу, что они расходятся. Никакой спешки и переживаний нет. Как у всякого адекватного человека, у меня периодически возникают мысли, целесообразно ли вообще этим заниматься, но веских доводов для того, чтобы с этим покончить, нет — это интересное дело, оно скрашивает мою жизнь. Пока это кому-то интересно, я буду продолжать».

Wicked Bass

Киевский лейбл, созданный диджеем и промоутером Назаром Noizar Прокопьевым для выпуска злободневного хауса. В прошлом году переключился с цифровых релизов на винил — и заметно преуспел.

«Сначала были блоги, такая музыкальная интернет-тусовка, но потом этот формат себя изжил. Надо было либо объединяться, делать какой-то веб-зин, либо придумывать что-то иное. А мне всегда хотелось издавать своих ребят. Сначала делал это в цифре, теперь вот винил. Я слушаю очень много музыки, от совсем домашней до какого-то супертехно. Для лейбла я стараюсь выбирать что-то на грани хауса и техно, может быть, с небольшим заходом в диско. Это должно звучать чуть грязнее, теплее и живее, чем цифровые релизы, которые сейчас просто везде. Это должен быть понятный андеграунд, не заумный. Мне не хочется делать что-то для пятидесяти человек.

Как ко мне попал Huerco S. (востребованный молодой американский хаус-продюсер. — Прим. ред.)? Там вышла странная история. Я его нашел на Soundcloud, когда его вообще никто не знал, и мне очень захотелось сделать винил. Но с момента, когда мы начали общаться, до того, когда вышла пластинка, прошел реально год. И сейчас он уже очень занятой парень: у него и туры, и релизы расписаны далеко вперед. Но вообще мы планируем сотрудничать дальше.

Последний, кого я издал, это Raw M.T. — итальянец , которого зовут Джорджо Баччин. Он из Венеции, нашел меня сам и написал мне на Soundcloud этой весной. Но я поначалу как-то упустил — пишут очень много, и не всегда успеваешь все послушать и прочитать. А через месяц уже сам на него наткнулся. У него были крутые композиции, но все какие-то недоделанные. Я ему сказал, что тут хорошо бы так-то и так-то сделать, где-то добавить баску. Он прислушивался, а потом поведал, что ждет какое-то специальное «железо», с которым он будет вообще царем, — ну и спустя какое-то время действительно появились новые треки.

Пэрриса Митчелла я нашел через Discogs. Это такой тертый уже черный продюсер, с ним было много хороших историй и много таких, не очень, потому что все эти хаус-пионеры — они реально на хастле, думают только о деньгах, готовы маму продать, лишь бы заработать. В общем, всякое было, но было весело, и сейчас мы снова хорошо общаемся, он тоже готовит релиз для меня. Вообще, общаться с артистами раньше было сложно, потому что я же не в Европе, здесь нет такого, когда ты в клубе можешь встретить каких-то крутых ребят. Но сейчас лейбл знают, о нем пишут, и уже намного легче — ты напрямую общаешься с артистами и владельцами других лейблов. О пластинках Wicked Bass кто только не писал — XLR8R, Mixmag, блог Bicep очень популярный; Fact добавил Пэрриса Митчелла в топ переизданий года; поддержка от диджеев тоже огромная — от Бена UFO до Эллен Элиен.

Мне повезло с дистрибьютором — у меня, наверное, самый крупный игрок в Британии, они мне очень помогают, так как у них дистрибуция на всю Европу, а также несколько точек в Америке и Японии. На Украине и в России все сложнее гораздо — так выходит, что проще пластинку оттуда заказать. У меня был опыт — я Huerco S. с рук продавал, штук 30 или 50, но, честно говоря, игра не стоила свеч, так как с нашей почтой выходит все равно примерно так же, как с доставкой с Juno или Rush Hour.

Хочется набить какую-то аудиторию, которая будет покупать именно мои релизы. Но в целом все идет хорошо, да и удачный старт помог — на Huerco S. не сразу обратили внимание, но потом его дебют на моем лейбле весь раскупили, и сейчас на Discogs меньше, чем за 90 евро его не купить. Пэрриса Митчелла все 300 копий раскупили за три дня во всем мире, потом допечатали еще 350 копий — и их тоже быстро разобрали. Innershades 400 или 450 копий было — и тоже уже раскупили практически везде. Raw M.T. мы напечатали уже 650 штук. Окупаться получается, лейбл работает в плюс, помогает еще букинг и диджейская деятельность — все это вместе работает очень хорошо, одна активность поддерживает другую. Не знаю, как для Москвы, но в Киеве это очень хорошие деньги. Единственная проблема — будучи украинским лейблом, хочется выпускать больше артистов из Украины и России. Мне много кто нравится, но обычно довольно фрагментарно, а хочется делать какие-то целостные релизы, чтобы не просто обыденный хаус- или техно-релиз был, а чтобы пушка была, чтобы запомнилось там, в Европе. Для них интересна здешняя сцена, но недостаточно просто классного хауса, нужно, чтоб это была какая-то подчеркнуто русская или украинская история, чтобы была какая-то изюминка, колорит. Надо консолидировать как-то все это, идея ведь на поверхности лежит. Я пытаюсь над этим работать».

Spacebridge

Скромный кассетный лейбл из Петербурга, специализирующийся в основном на местном андеграунде, но имеющий связи еще и с уважаемыми людьми из канадского подполья.

«Когда у меня были деньги, я покупал много разнообразных пластинок и кассет и видел, что у людей, которые их делают, это получается без особых затрат. Потом я познакомился с Love Cult (востребованный за границей дроун-дуэт из Петрозаводска, запустивший успешный лейбл Full of Nothing. — Прим. ред.) и с Ваней Mpala Garoo, и мне тоже захотелось издать что-нибудь, чтобы приобщиться к делу. Первой была кассета москвича Missisippi Landscapes. В принципе, было легко, потому что в Питере есть специальный человек по прозвищу Пират, который за копейки записывает все что угодно на кассеты. Сейчас, правда, он стал плохо писать, постоянно что-то у него заедает.

Главная моя гордость — сплит-кассета для российского тура Dirty Beaches и Tonstartssbandht, тем более что на ней эксклюзивные треки. Это предел мечтаний был, потому что это две мои самые любимые группы. Еще я планирую издать сольный материал гитариста Dirty Beaches Шаба Роя, он пишет электронный дроун, но это сейчас на стадии мастеринга. Также есть идея выпустить музыку — это тоже дроун —  клипмейкера Тима Келли, он делал, в частности, видео «Crystal Ball» Grimes. Но вообще мне сейчас не очень хватает времени, так как я плотно занимаюсь промоутерской деятельностью.

Кассетами я занимаюсь, потому что это наиболее доступно. Выпускать винил тоже хочется, но просто пока не удалось собрать бюджет — там он нужен, конечно, существенный. Да и не очень понятно, куда потом девать тираж, ведь все обычно расходится по всяким небольшим дистро, да и их нужно уговаривать, потому что ни у кого нет денег. Можно, конечно, налаживать контакты с иностранцами — охотнее всего, например, мои кассеты покупают в Японии. Какую партию скажешь, сколько денег скажешь, — они все сразу берут.

Солдаут был только у кассеты Dirty Beaches, ее как раз взяли на дистрибуцию японцы Big Love Records, и я им под шумок еще скинул кассет Polska Radio One. И они, и я остались вполне довольны. А так даже кассеты с альбомом группы Usssy все еще лежат, хотя большую их часть я быстро распродал. С локальной дистрибуцией в Петербурге еще такая проблема, что не всегда получается найти время встретиться с покупателями, хотя мне периодически пишут во «ВКонтакте» и хотят что-то купить. С уже оплаченными почтовыми заказами, конечно, легче. Окупать вложения получается не особо, но я не переживаю, так как делаю это не ради денег. Мне хотелось поддержать каких-то своих чуваков, выпустить других. Это просто греет мне душу».

Udacha

Загадочный московский виниловый лейбл, который уже навел шороху в Европе, а в России известен единицам. Выпускают на Udacha теплокровный неглупый дип-хаус и просто хорошую аналоговую электронику.

«Udacha — не первый мой лейбл, просто в какой-то момент со мной связались люди из немецкой компании DBH Music и предложили сделать новый. Дистрибуцию они взяли на себя, а всеми остальными вопросами занимаюсь я. Мы нарочно не даем много информации о себе, чтобы можно было сконцентрироваться исключительно на музыке. Специально себя никак не пиарим.

У нас нет политики выпускать только русских музыкантов, просто пока так получается, что основной состав — это российские продюсеры. Есть, однако, Pjotr — он из Германии, скоро выйдет пластинка одного хорвата, а в следующем году мы выпустим сборник, где будет композиция от корейских музыкантов.

Привязки к конкретным жанрам у нас нет — скорее к звуку: мы ищем что-то такое теплое, мягкое, приятное, где-то психоделичное. С зарубежными музыкантами все очень просто до банальности: в интернете иногда что-то попадается, и если это нравится, я просто пишу музыканту и предлагаю ему сотрудничество. Когда ему интересно, он соглашается.

В Европе наши пластинки можно купить практически во всех популярных онлайн-магазинах, да и физических тоже, — в этом смысле за рубежом проблем нет. А что касается России — у нас просто нет магазинов, специализирующихся на электронной музыке. Я лично в Москве ни одного не знаю. Мы бы и рады продавать что-то в Москве — но негде. 

Печатается, как правило, сначала 300 копий, и если все достаточно успешно продается, то постепенно допечатывается еще по сто. Сейчас в среднем по 400 копий каждого релиза медленно, но верно уходит. Вопросы с маcтерингом и производством решает наш дистрибьютор — все это делается в Германии. Мы просто отсылаем им готовый материал, обложку делаем. В нашей команде есть девушка Оксана, она рисует все обложки мелками и мы их потом просто сканируем. Мы стараемся, чтобы рисунок был тесно связан с музыкой на самой пластинке.

Это абсолютно некоммерческий проект, все на полном энтузиазме. Никакого заработка нет абсолютно, зато я получаю огромное удовольствие от всего этого. Ну и, думаю, не только я».

Singapore Sling Tapes

Очень обаятельный московский кассетный лейбл, выпускающий здешний и американский лоу-фай-поп и экспериментальную — но не заумную —электронику. Отдельная радость — то, как выглядят эти кассеты; каждую из них незамедлительно хочется купить, просто чтобы любоваться.

«Мы все втроем занимаемся музыкой в рамках нескольких проектов. Года 3–4 назад начали издаваться, и было непросто всякий раз выпускать музыку в Штатах, свои пленки туда отсылать и так далее. И тут мы подумали: почему бы нам не сделать лейбл и не выпускать самих себя? Первые релизы были исключительно нашими, а потом любимым музыкантам мы стали предлагать издаваться, а они неожиданно стали соглашаться.

Прежде всего мы выпускаем представителей берлингтонского музыкального комьюнити — это такие люди, как Blanche Blanche Blanche, Son of Salami, Лоренс Велкс, Erasurehead. Берлингтон — это небольшой город на севере США с невероятно насыщенной сценой. Если попытаться емко эту музыку описать — то это липкий звук, клейкий, они там серьезно озабочены задачей устроить свидание поп-музыки с контрапунктом. Ну и большое значение для SST имеют наши нью-йоркские друзья с Orange Milk Records — Giant Claw, Генри Доусон и другие. Они делают экспериментальную электронику, но она ненавязчивая. Не нужно прилагать каких-то невероятных усилий для того, чтобы услышать их музыку, это не занудная электроакустика, не дроун, но ходы, конечно, неординарные у всех этих музыкантов. 

Кассеты свои мы пишем сами. Дистрибуции внутри страны нет вообще, на первом месте по заказам Штаты, на втором — Япония, все остальное покупается из Европы. Есть несколько магазинчиков в США и Японии, с которыми мы уже год как сотрудничаем, и есть просто заказы через PayPal. Тиражи у нас обычно 50 экземпляров, есть некоторые записи, которые мы делаем по 10–15 копий и не выкладываем их в интернет. По мере возможностей стараемся все раздавать бесплатно. Что касается солдаутов — это вопрос времени: с 50 копиями долго ждать не приходится. Когда мы однажды продавали свои кассеты на «Стрелке», было на удивление много интереса. А вот недавно мы ходили на «Флакон» на «Ночь музыки» и не продали ни одной кассеты. Но в последние два-три месяца мы даже начали уходить в ноль. Прежде окупаться, конечно, не получалось».