«Когда дети в туалетах валяются, это транс»: клубные охранники о музыке и работе

Я начал в 1994 году, времена темные и непонятные. Советский Союз только разрушился, народ в разброде. Знакомый предложил заехать в клуб, где набирают охрану. Заехал я в «Птюч», прошел некое собеседование, мне предложили работу и более-менее приличные деньги. Ночной клуб, музыка, люди — какая-то движуха, интересно. Это привлекло, и я согласился.

Кто такие охранники? Уличная шпана. Кто-то был из военных. Время было такое, что требовались физически хорошо подготовленные, спортивные и умственно развитые люди, образование в советское время было хорошее. Когда я начинал работать в охране, с клубами была в целом такая неординарная ситуация — туда ходили и бандиты, и менты, и творческая интеллигенция. «Птюч» выделялся — туда пускали золотую молодежь, практически детей, которые имели деньги, но не могли за себя постоять. Художники туда ходили, Бартенев там практически жил. Но туда никогда не пускали бандитов. Кожаная дубленка и насупленный взгляд? Все, до свидания.

Поначалу от той музыки, что играла в «Птюче», у меня болела голова. Там играл Еж, Компас-Врубель, другие техно-диджеи. Я сам тогда слушал Джо Дассена, французов, итальянцев, а с техно впервые столкнулся — и не мог понять, для меня это был набор звуков. Но через две недели работы это как-то начало проникать в мозги, а через некоторое время я начал уже этим увлекаться. В дальнейшем в «Пропаганде», когда играл диджей вживую, я просил его записывать музыку. Со всеми диджеями, которые там работали, у меня прекрасные отношения, постепенно стали друзьями.

Когда в 1997-м закрылся «Остров сокровищ», к нам обратились владельцы клуба «Пропаганда». У них была своя направленность, там два владельца, один любит Америку, другой Англию, и у них было желание построить клуб для прогрессивной части населения Москвы. Представлять хорошую качественную музыку для людей, которые тогда уже зарабатывали. Туда ходила творческая молодежь и люди, которые умели делать деньги мозгами. Это все еще была бандитская Москва — распальцованное быдло, которое швырялось деньгами, коммерсанты. А посетители «Пропаганды» были менеджерами, художниками, программистами, начинающими деятелями эстрады: «Блестящие», «Лицей», Hi-Fi — все, кто потенциально мог получить по лицу в любом другом заведении города, тут находились в своей среде, в таком оазисе. Через некоторое время там начал играть Санчес. Девушка из английского консульства по имени Франческа вместе с Кириллом Солдатовым занимались культурной программой и продвижением английской культуры. Думаю, за счет того, что в «Пропаганде» были иностранцы, клуб и выжил в кризис.

Когда открывали Fabrique, владельцы клуба склонялись к трансу, и я их возил по разным местам и показывал, что это означает. Когда описавшиеся дети в туалетах валяются, это транс. Я говорил владельцам: вы хотите такое? Большими усилиями удалось убедить владельцев, что это не нужно: на трансовую музыку дорогая публика почти не ходит. Она ходит на хаус. И хаус мне нравится: до недавнего времени у меня дома была куча дисков.

Сейчас в «Арме» охрану возглавляет один из наших сотрудников (также, как в «Мио» и в ресторанах «Этаж»). Мое личное присутствие требуется, но я не стою на дверях, а занимаюсь организацией. То, что происходит в «Арме», похоже на то, что 10 лет назад было в «Птюче». Это если говорить о публике. А вот музыка совершенно другая. Сравнить ее сложно с чем-то, она необычна. Такое ощущение, что организаторы задержались в каком-то том времени, отстали лет на 10 назад — ну, в их отношении к тому, как должен выглядеть клуб. Это вроде как клуб по интересам. В «Арму» много вкладывается знаний, эмоций. Каждое мероприятие яркое и индивидуальное — строятся декорации, перестраиваются внутренности помещения, а этого давно никто не делает уже. Но музыка, которая играет в «Арме» сейчас, мне не нравится. Этому нет объективных причин, просто эмоциональное восприятие, хотя и там бывают интересные диджеи. У них же очень своеобразная музыка, она медленная — там нет танцевальной музыки, это некий набор звуков, андерграунд, сильно замороченные вещи. Я люблю более динамичную, энергичную музыку. Одно время среди олигархической верхушки были модными ремиксы русской эстрады, которую делал Шевцов в Fabrique. А то, что играют в «Арме», — параллельный мир вообще. И к сожалению, с фейсконтролем там тоже трудная ситуация, я писал об этом руководству. Желание людей попасть в клуб так сильно, что они начинают лебезить и подлизываться (не понимаю, почему — такой огромный выбор клубов). И фейсконтрольщик начинает думать, что он вершит судьбы. Можно было бы облегчить эту работу и увеличить доход, но они этого не делают. Да и у нас этому нигде не учат. Я давно пытаюсь уже лекцию на эту тему написать, но, к сожалению, не хватает времени.

За время, пока я работаю, я научился чисто по-человечески спокойно воспринимать безумства фанатов — что поделаешь, может быть, есть у них какая-то своя фишка? Как-то, например, на пресс-конференцию Limp Bizkit пришел человек, известный под ником Зеленый тролль. Фред (Дерст, лидер Limp Bizkit. — Прим. ред.) на пресс-конференции не был, так что этот человек оставил Фреду гитару с дарственной надписью. А потом оказалось, что этот Зеленый тролль на протяжении нескольких месяцев писал Фреду, что хочет его убить. Так что к тому времени, когда он пришел на концерт Limp Bizkit 4 июня, на него уже был составлен фоторобот: личный охранник артиста дал нам инструкцию и фото. Мы рассредоточились, узнали его, задержали, завели в комнату охраны, — и туда спустился сам Фред: заявил, что сам хочет с ним побеседовать. Тогда этот тролль ему и говорит: «Я хочу тебя убить, потому что ты уже не пишешь альбомы на протяжении 3-х лет, а ведь ты обещал». Фред тогда сказал: «Так бывает, это жизнь». Человек умолял, чтобы ему позволили остаться на концерте, и Фред ему разрешил — при условии, что он будет стоять в углу и никуда больше не пойдет. Правда, к тому времени за ним уже пришли ребята из угрозыска (хотя этот человек, несмотря на свои угрозы, был маленький, худой, в майке и в шортах, без сумки), и они его увезли. Ну хоть деньги за билет возместили.

Кто-то из фанатов время от времени пытается сам взобраться на сцену, подойти к артисту: поднимают своих друзей и перекидывают их на сцену. Если такое происходит, мы сразу обращаем на это внимание и уводим его обратно в зал. Ну что поделать, люди приходят в зал отдохнуть, — иногда даже бывает, человек сам не хочет, а его тащат на сцену против его воли. На концертах «Алисы» фанаты жгли файеры — мы оцепили безопасный круг, потушили их, и все продолжили веселиться. На концерте Lumen их фанаты как-то пронесли маленький листочек, чтобы устроить флешмоб. Перед сценой у нас стоит барьер безопасности, и когда фанаты по каким-то своим командам стали раскачивать толпу, барьер задвигался. Мы тогда усилили сцену дополнительными сотрудниками, так что это недолго продолжалось, а потом толпа успокоилась. Я нормально к этому отношусь: мы сделали какие-то выводы, и к выступлению данной группы уже будем готовиться соответственно, чтобы не допустить подобного в дальнейшем.

Обычно, если человек лжет мне, я сразу вижу: бегают глаза, заикается, дергается. Я обратил внимание, что есть какие-то общие фишки для фанатов разных групп. Например, если это «Алиса», люди идут с цепями, в ошейниках, а если это «Ленинград» или «Звери» — то стандартный набор, все аккуратные и спокойные, разве что пытаются пронести алкоголь, чтобы обойти закон о продаже алкоголя после 11. Были моменты, когда люди после работы шли сразу на концерт, а в рюкзаке можно было найти запчасти для мотоцикла и отвертки — спрашивается, зачем идет человек на концерт с полным рюкзаком вот этого всего?

Когда-то давно, еще во время работы в «Б2», я подходил к музыкантам, фотографировался, брал автографы — у «Уматурман», «Танцев минус», «Би-2», «Морального кодекса», «Ногу свело», «Смысловых галлюцинаций». В том клубе само расположение гримерной и выхода на сцену позволяло: места было мало, и мы волей-неволей встречались. В то время такое было душевно и в новинку, а сейчас уже это не надо. Тут места больше, я отвечаю за организацию — музыканты выступают хорошие, и мне нравятся, но теперь не всегда удается послушать полностью хотя бы одну песню, успеваешь следить только за публикой. Адекватная публика — это «Би-2», «Мумий Тролль», «Сплин», «Ночные снайперы». И музыка более спокойная, и фанаты неагрессивные. Но я с уважением отношусь ко всем фанатам — ведь это их кумиры, и есть какие-то правила и законы, которые они соблюдают, я не делю посетителей на плохих и хороших.

Мы друзья с детства и родоначальники этой профессии — всегда были спортивными ребятами, занимались рукопашкой, так и попали в охрану. Бывали разные ситуации поначалу, 20 лет назад. Вот человек приходит с оружием, а ты ему говоришь: неужели ты готов на себя грех взять? Приходили и такие, что говорили: «Мы на следующий день вам лопату привезем — будете себе яму копать». В 90-е были в ходу такие фразы. Но ни разу лопату не привозили — наоборот, они потом понимают все и второй раз приезжают и здороваются уже, знакомятся.

С накоплением опыта разговоры с публикой начинаются другие — все реже пускаешь в ход кулаки, все легче объяснить людям на словах, что хулиганить нехорошо. В нашей работе понимаешь со временем, что конфликтную ситуацию лучше предвидеть, чем допустить и пресечь. Как собака чувствует опасность, вырабатывается со временем такое чувство, что человек врет и не договаривает, хотя и обещает, что будет себя хорошо вести. И потом, всегда видно человека, который мешает веселиться другому, а задача охраны сделать так, чтобы весело было всем.

Лет 9 назад, когда мы работали в «Космике», был один случай: человек проходит через рамку, рамка пищит. Внешне все вроде бы окей, ничего при нем нет. Но рамка имеет свои режимы на определенный вес металла, так что ясно, что-то тут не так. И тут чувак просто расстегивает ремень, вытаскивает бляшку, а там тонкий стилет по ремню идет. Я такого никогда не видел. Поэтому, когда в «Солянку» как-то раз пришел человек с тростью, довольно необычным и странным аксессуаром, мы его остановили. Взяли его трость, а там — вот такущий стилет. Набалдашник раскручивается — и оттуда вытаскивается сабля.

В «Солянку» все приходят, как в дом родной, — отдохнуть и повеселиться, отвлечься от горя. Публика здесь разношерстная. На Love Boat, например, в углу у бара собираются фанаты «Спартака», а у окна — голубые, и ничего. Буйный посетитель может здесь существовать минут 10 максимум — мы быстро его утихомирим. Даже если в коридоре человек пьяный упадет, когда девушка пройдет мимо, он посторонится. Первые два года из «Бордо» сюда приходили проститутки — выпить, отдохнуть от жизни такой, отвлечься от работы. Кто-то годами сюда приходит, с первого дня открытия, кого-то помним еще с предыдущих мест работы. Если кто вечером перепил, тот потом возвращается и сам вспоминает, что он натворил, говорит: «Ой, извините», — и ты вроде как бы и подтруниваешь над ним, и смеешься, и немножко даже воспитываешь. Чисто внешне — конечно, приятнее те, кто поопрятней. Есть персонажи, например, Данила Поляков (мы его еще по «Парку» знали, он в группе «Демо» выступал, его мама туда привозила) — его понять можно, но вот неопрятный человек, и все тут. Но, в конце концов, все хорошие люди: он бывает неприятный, а бывает импозантный — извинится за вчерашнее, и все хорошо.

Последних посетителей мы называем метрополитеновцами. Это те, кто ждут, пока метро откроется: они просто сидят и ничего не делают. Еще есть «бэтмены». Они ничего не боятся. Его бей, не бей — он под чем-то, уже улетел, все ему нипочем. Ни боли не чувствует, ничего. Один такой был — ударил девушку, вел себя очень агрессивно. Толя еле ноги унес, а Слава его за ноги выносил — и в помойку понес, чтоб очнулся. Пока несли в помойку, тот включился, чего-то понял, и дальше уже по улице пошел — в клуб его, конечно, не пустили. Но это необходимая оборона —мы к ней прибегаем только когда видно, что человек до того агрессивный, что его не остановить.

Со многими музыкантами мы уже давно хорошие приятели. Кто-то здесь начинал работать — например, Козак Виталий, или вот с Пашей Артемьевым и с его друзьями мы здесь познакомились. Это общение постоянное — приходится, уйти-то нельзя. В разных стилях есть что-то свое хорошее. Диджеи Сапунов, Зорькин — нравятся, любимая старая гвардия. Из молодых — Леня. Электрохаус очень уважаем, любим хаус и джаз — это вечная классика. Если треки особенно нравятся, мы это прямо со звуковиками записываем. Бывают же такие, что аж за душу хватают, а их нигде не купишь, артист-то зарубежный. Иногда даже хочется самому поиграть: надо, чтобы кто-то показал, как свести трек. Жаль, времени остается не очень много.