«Арма 17»

Что это было

Начавший работу в кризисном 2008-м самый большой российский техно-клуб название свое получил от номера здания, в котором проходили первые вечеринки. Здание это было построено в 1896 году и находится на территории Московского газового завода, но клуб оттуда переехал после пожара, произошедшего через год после открытия. После этого клуб «Арма 17» перестал быть связан с определенным местом: формация проводит вечеринки в разных местах, последние проходили в здании швейной фабрики на Трехгорной мануфактуре. Когда организаторы начинали «Арму», они ориентировались на клубную жизнь Ибицы. Позже клуб стали называть российским «Бергхайном», потому что он взял направление немецкой электронной музыки и в результате не только превратился в самый большой техно-клуб России, но и стал единственным российским ночным клубом, который пять раз вошел в число лучших в мире по версии издания DJ Mag. В целом за время существования клуб «Арма 17» открыл для российской аудитории Рикардо Виллалобоса, Раду, Рареша, Ивана Смага и в целом привил вкус к техно.

«Арма» — это не клуб, это явление! Музыкальное, культурное и социальное одновременно. Не знаю, что сказать по поводу концепции: у «Армы» нет какой-то навязчивой концептуальной структуры, но люди должны себя чувствовать как дома. «Арма» всегда старалась создать комфортную среду, способную не только удивить и вдохновить в музыкальном и эстетическом плане, но и задать направления. Как оформлять ту или иную вечеринку, мы придумываем по-разному: что-то в секунды рождается, что-то тянется до последнего момента. Сначала рождается настроение, вспышка, картинка. Но, да, мы с Татьяной (второй оформитель вечеринок «Армы». — Прим. ред.) всегда все просчитываем: количество, вес, нагрузки, отражаемость, потоки людей, множество разных показателей — в общем, любим цифры. Мы очень педантичные в этом плане, точнее даже сказать «психические». Например, 380 000 трубочек для коктейлей, чтобы сделать ширмы снежной лавины, 3450 пластинок по 9 грамм для зеркального облака, 650 мешков песка по 25 килограмм для звукоизоляционной стены на Woodz. На «Мануфактуре», например, мы с Татьяной до двух ночи спорили, как должны стоять катушки нитей в инсталляции «Цех», смогут ли они вертеться при работе станка, что мы имитируем, и насколько это правдиво и достоверно. Было у нас и такое: на Woodz мы строили маленькое и уютное пространство и танцпол для небольшого набора артистов и небольшого количества людей, но, после того как Рикардо Виллалобос решил играть у нас на Woodz, вечеринка для нас закончилась! Люди прибывали поездами! Все пляшут на любом доступном квадратном сантиметре, некоторые умельцы даже на заборе, атмосфера, вайб, рейв, все радостные, благодарности нам отвешивают. Только мы с Татьяной чувствуем, как начинаем медленно седеть и мысленно представлять, как рассыпается брус 100 на 100 под бэкстейджем, падает шеститонная песочная стена, как люди падают в овраг из-за нехватки места. Выводы свои мы сделали, но поплясать так и не удалось».

«Впервые в жизни я встал на фейс в клубе «Джусто» летом 2008 года. Потом я недолго был в Kalina Bar, и в том же году в сентябре — первые вечеринки в «Арме». На фейсе я обычно просто смотрю на человека, иногда что-нибудь спрашиваю. Я стараюсь понять, кто передо мной стоит, почувствовать его настроение, бэкграунд. И даже голос: то, как говорит и что отвечает человек, — это дополнительная информация. Если я кого-то не пускаю, посетители иногда злятся, иногда говорят «спасибо». Если человек мне симпатичен, но понятно, что эта конкретная вечеринка совсем не его, я стараюсь сказать несколько ободряющих слов. Фейсконтроль — это прежде всего общение, тут есть свои принципы и свои приемы. Вообще, аудитория «Армы» очень изменилась и эволюционировала. Первое время приходили в основном друзья или друзья друзей, сейчас же тусовка стала гораздо больше, появилось много новых симпатичных людей».

«Как я оказалась в «Арме» первый раз, не помню, но вот как начался мой роман с этим местом, я не забуду, даже если захочу. Кажется, в феврале 2009 года мой бойфренд прислал мне видео с афтера вечеринки Cocoon на Ибице, где играл неизвестный мне тогда Рареш. Я была заворожена не столько музыкой, сколько его харизмой и атмосферой, которая просачивалась даже через монитор. Тогда я решила, что если этот славный румынский парень приедет в Москву, то я буду первой, кто будет стоять на танцполе. Спустя несколько месяцев, в тот счастливый и долгожданный день, когда я защитила на отлично свой диплом, сезон в «Арме» всем составом закрывали [a:rpia:r]. Плясала я под их дудку на то и дело уплывающем из-под ног танцполе до последнего. Позже выяснилось, что по-другому с ними, в общем-то, и не получается. Кто же знал, что для меня это закончится настоящим помешательством на румынах. Как-то раз один мой друг шутя предложил подарить мне на день рождения румынское гражданство. Короче, после той ночи «Арма 17» поглотила меня: «Не жди меня рано, мама, после вечеринки в «Арме». «Арма 17» — и как отличный клуб с превосходной музыкальной и творческой составляющей, и как огромное комьюнити интересных людей, объединенных одной любовью к музыке и танцам, — плавно и очень гармонично вошла в мою жизнь, проникнув, к счастью, даже в мою новую на тот момент работу в Mainpeople. Она познакомила меня с творчеством десятков интереснейших артистов и — без преувеличения — с сотнями очень классных ребят. Со многими мы стали более чем товарищами по танцполу или работе — мы стали настоящими друзьями, которые вместе проводят время и вне стен клуба, и за пределами государственной границы. Следуя за той музыкой, любовь к которой мне привила «Арма», я стала в разы больше путешествовать и в силу возможностей привозить фоторепортажи с вечеринок для Mainpeople, который сейчас уже закрылся. За те годы, что «Арма» существует, конечно, публика клуба изменилась. Несколько поколений тусовщиков сменилось, как мне кажется. Сейчас, приходя на пати, я смотрю по сторонам и понимаю, что большую часть присутствующих вижу впервые. Но не может не радовать, что все красивые, модные и приходят не просто потусоваться, а на определенных артистов. «Арма» стала проводником в этот крутой и интересный мир, где гармонично сплетаются многие виды современного искусства.

С моей подругой Марго, с которой меня связывают лучшие и самые яркие воспоминания из «Армы», самые главные приключения, часто вспоминаем о том, что в период с конца 2009 до 2013 года «Арма» была, признаться, всем. Это была абсолютная любовь. Знаете, как это бывает на пике отношений, когда полностью растворяешься в эмоции. Подтверждением той удивительной гармонии, кстати, является и то, что к моменту закрытия нашего дома на заводе весной 2014-го моя страсть подостыла, а сердцебиение давно пришло в норму. Потому и закрытие прошло для меня довольно безболезненно, хотя без слез не обошлось… Это были офигенные времена и ни с чем не сравнимые эмоции, которые я всегда вспоминаю с особым теплом, благодарностью и уважением к dream team, которая сделала этот уникальный проект».

«Я одна из первых, кто пришел в «Арму» с ее самого открытия; для меня это не просто клуб, а целая история и ярко прожитая жизнь. Вот сейчас пишу и вспоминаю, как много всего было, а стоит ли об этом писать? Знаете, мы, артисты, со своими причудами. Я с детства любила лазать по деревьям, и всякий раз, когда я вхожу в наивысшую степень радости, мне хочется куда-нибудь залезть. Так вот, на майские праздники в самую первую «Арму» приехал Свен Фет. Было так классно, что я залезла на самую верхнюю точку заведения, на высоченный холодильник. Так закрепились мои корни с «Армой 17». А через пару лет я вообще стала завсегдатаем, диск-жокеем клуба. Дело было так. Приехал Рикардо Виллалобос, его ждала вся Москва, все волновались, Наташа Абель ни с кем не разговаривала, Леша, не отрываясь от телефона, носился по клубу — классика. Через пару часов, когда вечеринка была уже в самом разгаре, я поймала себя на мысли, что тот беспредел, который любит устраивать Виллалобос, — я про умение разбрасывать пластинки по всей диджейке и находить то, что надо, в таком беспорядке — я уже видела. В Абхазии, где прошло мое детство, на школьной дискотеке крутил бобины диджей Астамур, абхаз Астамур и чилиец с немецким паспортом Рикардо даже были чем-то похожи: нос с горбинкой, четкий пронзительный взгляд. Так вот, Астамур играл такой же хаус из бобин, как  Рикардо — с винила. Я не забуду этот флешбэк никогда. Это было своего рода путешествие в прошлое, в мое яркое детство, и невероятное ощущение настоящего. После вечеринки я позвонила маме и спросила, как поживает тот диджей. «К сожалению, во время войны в Абхазии он погиб», — ответила мама. Странное было чувство, знаете, но это чувство породило во мне новую цель, мечту, которая потухла в глазах у Астамура, но зажглась у меня. «Арма» — это мое бесконечное детство. Именно там сбылась моя яркая мечта: я научилась останавливать время и научилась двигать людьми в едином ритме музыки».