Как прошел первый фестиваль мировой музыки на Северном Кавказе

«Возникли ли у нас какие-то уникальные для России и Северного Кавказа проблемы, которых не было никогда раньше?» — переспрашивает Крис Смит, английский директор фестиваля WOMAD, и делает небольшую паузу, раздумывая над мягким ответом. «Ну у вас очень серьезная бюрократия. Но вы поймите, нам всегда приходится работать изнутри системы. Мы не можем в каждой стране навязывать свои правила. Иначе мы не смогли бы устраивать WOMAD по всему миру». Я не спрашиваю его напрямую о том, каково устраивать фестиваль в регионе, где раз в полгода до сих пор что-нибудь взрывают; я не спрашиваю его о слухах, что за день до начала WOMAD в Пятигорске фестиваль чуть было не прикрыли по звонку из Москвы. Это все остается за скобками.

Как всегда в случае с фестивалями, организуемыми промоутером Александром Чепарухиным («Сотворение мира» в Казани — тоже его работа), WOMAD Russia — это сложный балет с участием людей искусства и людей правительства (от лица последних тут Александр Хлопонин, полпред президента Северо-Кавказского округа, желающий поднять статус региона). Тут на редкость много заинтересованных сторон: Чепарухин с компанией Green Wave Music, непосредственно западные организаторы WOMAD, ОАО «Корпорация развития Северного Кавказа» и, конечно, Хлопонин. Как и в балете, определить победителя невозможно, вроде же никто не соревнуется.

Вкратце с самого начала: Чепарухин и его коллега Андрей Катаев мечтали привезти в Россию WOMAD, большой фестиваль разной мировой музыки (от англоязычного термина «world music» организаторы сознательно дистанцируются), придуманный Питером Гэбриелом еще в 80-х. Они мыкались по разным регионам, предлагая его то в Красноярском крае, то в Перми. В какой-то момент Катаев приехал на Северный Кавказ и стал работать с Корпорацией развития Северного Кавказа. Полпред президента в округе, Александр Хлопонин, решил, что на Кавказе стоит развивать туризм — и фестиваль этому очень поможет. Так WOMAD связался с Кавказом и, в конце концов, с Пятигорском, административным центром СКФО.

Пришлось ли Чепарухину, WOMAD и всем-всем-всем пойти на уступки? Конечно. Не буду делать вид, что знаю о них все, но после двух с половиной дней пребывания в Пятигорске что-то удалось уловить. Во-первых — и это совершенно точно — в кавказской итерации WOMAD участвовало исключительное количество местных музыкантов, чего с фестивалем в других странах не происходит. Правительство настояло, чтобы из каждого региона Кавказа приехала бы хотя бы одна группа или музыкант, при этом выбирали этих музыкантов министры культуры, а не организаторы фестиваля. Выборы они сделали соответствующие: дагестанский ансамбль «Лезгинка», государственный ансамбль «Ингушетия». На фоне слепой португальской певицы Доны Розы, предельно живо исполняющей традиционную португальскую музыку фаду, или Сергея Старостина, известно что делающего с русскими народными песнями, они выглядели несколько странно. Директора фестиваля Криса Смита это, кажется, тоже расстроило. Но он справедливо заметил: «Это ваш фестиваль. Да, я не скрываю, чтобы заручиться поддержкой местного правительства, нам пришлось добавить местных исполнителей, обычно у нас их 50 на 50, здесь было гораздо больше. Но — мы хотим, чтобы WOMAD Russia стал вашим, русским фестивалем. Так происходит в каждой стране — в какой-то момент WOMAD начинает жить своей жизнью». Кроме того, ходили слухи (впрочем, не очень убедительные и подтвержденные только сайтом theartsdesk.com, но там могли это и для красного словца вписать), что за день до фестиваля организаторам позвонили из Москвы — боялись, что WOMAD могут использовать как площадку для политического протеста — в контексте того, что Питер Гэбриел не раз выступал в защиту Pussy Riot, и вообще мировое музыкальное сообщество в последнее время призывает бойкотировать Олимпиаду в Сочи. Согласно этим же слухам, Крис Смит пообещал, что WOMAD — фестиваль про музыку, а не про политику, и вопрос как-то уладили.

Совсем не будет столичным снобизмом сказать, что в Пятигорске и вообще в округе мало происходит культурных и музыкальных событий. На увековеченной Лермонтовым горе Машук, где проходил фестиваль, каждый год собирается молодежный форум «Машук», что-то вроде местного «Селигера». За две недели до WOMAD устраивали конкур. В общем, подобными вещами дело и ограничивается. Николай, местный житель, работающий на фестиваль, подтверждает подозрения: «Да ничего у нас не происходит. Ну вот сегодня на фестивале играет Нино Катамадзе, ее тут очень любят, она иногда к нам приезжает. Вообще, любят такую направленность — этнику, world music. Но в основном всякие леонтьевы, киркоровы, вот такое. И мест для концертов у нас нет — выступают все в основном в кисловодском цирке, что, конечно, накладывает отпечаток. Так что местные понимают, что WOMAD — совершенно уникального масштаба штука. Многие стараются куда-то выбираться, на «Кубану», например, любят ездить, иначе вообще делать нечего».

Так вот, местные, неизбалованные культурными событиями, на WOMAD, фестиваль не самого очевидного формата, среагировали беспрецедентно. Я разговаривал со случайными людьми в публике — и все производили впечатление удивительной осведомленности о том, где они находятся. Молодая девушка из Сочи со сложным именем, узнавшая о фестивале из интернета, спрашивала, когда будет выступать Сергей Старостин. 55-летняя женщина из Нальчика приехала, потому что любит «такую музыку». Молодой человек из Ставропольского края собрал группу друзей, чтобы не ехать одному. Улыбчивые молодые люди приходили целыми семьями, со стариками и детьми. В общем, примерно как идеальная аудитория Пикника «Афиши». Конечно, самые большие толпы собирались на известных и близких — Нино Катамадзе, Дживана Гаспаряна и Пелагею. Но и под фаду Доны Росы плакали, и плясали под дождем под Шона Кути, играющего с группой своего отца, а после выступления норвежской певицы Мари Бойне один молодой человек в спортивных штанах Adidas сказал другу: «Альберт, ну я вообще улетел».

Место вообще настолько удивительное, что невольно задумываешься, сколько в России потенциальных магических территорий для фестивалей. В Пятигорске, курортном городе, предсказуемо красивая кавказская природа, с горами и деревьями. Фестиваль, как я уже писал, проходил на горе Машук; тут не обойтись без пошлостей, но ладно уж, — в самой земле есть что-то особенное. Пусть WOMAD не фестиваль world music в узком смысле этнической и традиционной музыки, но почти все выступавшие в Пятигорске музыканты так или иначе обращаются к традиции, и с местной землей это их обращение как-то особенно резонирует. Грубо говоря, голос, скажем, суфийского певца Асифа Али Хана, разносящийся среди кавказских деревьев, — это совсем не то же самое, как если бы он пел в культурном центре «Дом», где он бы оказался, привези его кто в Москву. Ради этих ощущений, которые музыка дает в связке с местом, стоит ехать на WOMAD в следующий раз, если он все-таки состоится. «Мы любим выбирать необычные места, — резюмирует Крис Смит, — поэтому в Испании WOMAD проходит не в Мадриде, а в Касересе. В Новой Зеландии — не в Веллингтоне, а в Нью-Плимуте. Так что я рад, что мы попали в Пятигорск».

Из первой попытки провести WOMAD в России сложно делать какие-то серьезные выводы — результаты могут стать понятны только через несколько лет. WOMAD подписали с Корпорацией развития Северного Кавказа договор еще на три года, так что фестиваль тут будет проходить, но в каком виде — непонятно. Может быть, все изменится после Олимпийских игр, и политика правительства на Северном Кавказе изменится. Даже если все останется как есть, чтобы понять, как фестиваль отражается на жизни Пятигорска, округа и его жителей, потребуется провести его не один и не два раза. Не исключено и что след, оставленный WOMAD на Северном Кавказе, довольно быстро сотрется — но вот голос слепой португальской певицы, поющий о тоскующих по солнцу лошадях и разносящийся над поляной в горах, точно останется в вечности.