«Знаете вот этот момент, когда вы занимаетесь сексом с любимым человеком и у вас вот-вот будет оргазм?»

— В последнее время идет мощная волна реюнионов: все старые группы принялись воссоединяться. Вот вы зачем Swans заново собрали?

— Плевать мне на волну. Плевать мне на ваши старые альбомы. Все делают это из ностальгии: собираются, играют классические альбомы или лучшие хиты. Со Swans совсем другая история — я бы, честно говоря, вообще не стал бы называть то, что произошло, реюнионом. Просто наступил момент, когда нужно было двигаться дальше. С Angels of Light (предыдущая группа Джиры, с которой он в 2005-м приезжал в Москву; играла своего рода профетический фолк. — Прим. ред.) я играл десяток с лишним лет, и это начало приедаться. Мне захотелось снова делать оглушительную, ошеломляющую музыку. Любой, кто придет на наш концерт, сразу поймет, что это никакой не реюнион, потому что в нас нет никакой ностальгии. Это новый путь — ни шагу назад. Да, есть что-то общее с ранними Swans, что-то общее с поздними, название то же самое... Ну и что? Мое название, мое имя, моя жизнь — и я буду делать с ними что захочу.

— Какова связь между новыми Swans и Angels of Light? Одна группа перетекла в другую? Ведь даже некоторые музыканты те же.

— Дело в том, что песни с нового альбома Swans я писал несколько лет и думал, что они станут песнями Angels of Light. Но чем больше это все обрастало мясом, чем дольше я этим занимался, тем мне становилось скучнее. Я начинал думать о том, как их записывать, и сразу терял интерес. И я понял: надо снова сделать большой звук. Нечто всеобъемлющее и всепоглощающее. То есть — вернуться к Swans. Все песни пришлось переписать, разорвать по кусочкам и собрать заново. Вот вам и переход от одной группы к другой. Да мы до сих пор, быть может, в переходном состоянии. Вот следующий альбом, над которым мы сейчас работаем, — вот это будут чистые Swans, беспримесные, без всяких оговорок.

— Переходных Swans тоже очень хорошо приняли — «My Father Will Guide Me Up a Rope to the Sky» попал во все возможные списки лучших альбомов прошлого года. Вы рассчитывали на такую реакцию?

— Честно говоря, уровень интереса к Swans сейчас вообще выше, чем когда-либо, и это удивительно. Нет, я не ожидал такой реакции — с другой стороны, я больше ничего не ожидаю. За свою жизнь я научился ни на что не рассчитывать, ни на хорошее, ни на плохое, — делай что должен, и будь что будет, вот и все. В данный момент меня более всего заботит то, чем мы занимаемся на концертах. Потому что это не просто старые и новые песни вперемежку — это уникальное цельное переживание, такой театр звука, если хотите. Я вообще считаю, что то, что мы делаем, — абсолютно уникальная штука. Я бы и песнями это не назвал. Ну то есть какое-то количество песен там есть, конечно, — на три-четыре минуты. Но вот все остальное — это черт знает что такое. Такие электрические пьесы, которые постоянно растут и развиваются.

«Jim»

— Вы же еще до того, как концерты со Swans начали давать, говорили, что песни будут меняться по ходу исполнения. Так и случилось?

— Да. Они очень сильно изменились, просто невероятно. Узнать, конечно, можно, если вы альбом слышали, но уже с трудом. Даже новые вещи, которые мы еще не записали, — они тоже уже успели трансформироваться. Но в этом и смысл искусства, по-моему. Постоянно заставлять себя заступать на новую территорию. Делать музыку, которая все время живет и бросает вызов — и слушателю, и даже своему автору.

— А как это работает? Вы специально придумываете эти трансформации или они происходят сами по себе?

— О, это же самое интересное! На самом деле и то, и другое. Прямо в процессе исполнения ты наталкиваешься на вещи, которых раньше себе не представлял — и которые все меняют. В конечном счете звук ведет тебя за собой, а не наоборот. Самое смешное: единственное, что никогда не меняется на концертах Swans, — это сет-лист. Но даже к нему я собираюсь кое-что добавить. У нас сейчас будет десятидневный перерыв, во время которого я допишу новый материал, покажу его группе, и мы начнем его играть на концертах.

— А старые песни Swans? Вы собираетесь играть на концертах еще какие-нибудь — кроме тех двух, что играете сейчас?

— Ну, может быть, да. В любом случае и эти-то две мало похожи на оригиналы, да мне и не хотелось бы, чтобы они были похожи. Когда я слушаю старый материал, я задаю себе единственный вопрос: «Смогу ли я петь вот это и не чувствовать себя клоуном?» И часто ответ отрицательный. Многие старые песни мне уже не кажутся такими уж хорошими. Вся карьера Swans построена на походах в неведомое, и ошибки тут неизбежны.

«I Crawled» (одна из песен старых Swans, которая играется на нынешних концертах группы)

— Ну а в чем все-таки суть этого похода? Что вам важно получить от концерта?

— Знаете вот этот момент, когда вы занимаетесь сексом с любимым человеком и у вас вот-вот будет оргазм? Вот что я хочу испытать сам и заставить испытать слушателя. Это в каком-то смысле похоже на молитву. О религии тут, впрочем, я бы не стал говорить, я не принимаю догмы. Это такая попытка утолить духовную жажду — без всяких заранее заданных правил.

— Но вот вы же говорите, что никогда не меняете сет-лист. Для России не будете делать исключение? Вы же тут уже бывали дважды — какие у вас впечатления остались?

— Россия — особое место, хотя бы в силу того, что туда не так просто добраться. К тому же история отношений наших стран — это история конфликта. Но к людям это никакого отношения не имеет. Когда я попал сюда впервые, это было невероятно — как ребенку оказаться в Диснейленде. Россия казалась каким-то запретным местом — тем удивительнее было обнаружить, что здесь такие же люди и очень вкусная еда. Что же до концерта — нет, я не готовлю ничего специального для России. Усы Сталина не буду на себя цеплять, не ждите. Но мне кажется, что новая версия Swans как раз очень хорошо подойдет для русских: это интенсивная, сильная и очень эмоциональная музыка — а именно эти качества у меня с Россией ассоциируются.

— Когда вы приезжали несколько лет назад в Москву с сольным концертом, вы говорили, что в странах, где не говорят по-английски, стараетесь петь медленнее и четче, чтобы были слышны слова. А что со Swans? Что вы тут будете делать с языковым барьером?

— Со Swans немного другая история. Когда я играл сольно или с Angels of Light, слова были куда важнее — они находились на вершине пирамиды, скажем так. А у Swans музыка работает в целом, слова только часть общей картины. Люди могут не понять слов песен, но они поймут что-то более важное. У Swans музыка, действующая моментально, очень эмоциональная и экспрессионистская, ее легко понять и без текста.

«Sex, God, Sex» (еще одна старая песня, которую Swans сейчас играют)

— Swans здесь будет разогревать Джеймс Блекшоу, притом что у вас очень разная музыка. Почему вы выбрали его? Он не сбивает людей с настроя?

— Смешно, что всем это кажется странным. Мы же оба стремимся к одному состоянию — ну такому, скажем, трансу. Swans пытаются его достичь через повторы, через наложения звуков и обертонов. Джеймс делает это очень мягко, на акустическом инструменте. Но цели у нас одинаковые. К тому же он с моего лейбла, мы общаемся, мне нравится его музыка — и особенно нравится, что она тихая. Поставить перед нами какую-нибудь громкую рок-группу было бы грубейшей ошибкой.

— Новые Swans существуют еще и в совсем другом контексте, чем исконные, — хотя бы благодаря вашему лейблу Young God. У вас на альбоме играют Грассхоппер из Mercury Rev и Девендра Банхарт, например.

— Контекст, контекст... Как бы мы звучали, например, если бы жили в Нигерии? Как люди относились бы к нам? Это было бы что-то совсем другое. Кстати, в Нигерии куча хорошей музыки. Но мы отвлеклись. В общем, конечно, это как-то на нас влияет. Но все это происходит не специально — те же Грассхоппер и Банхарт оказались на альбоме просто потому, что они оказались в нужном месте в нужное время. Честное слово. Буквально — Грасхоппер просто живет у меня по соседству, ну и когда мне захотелось, чтобы в альбоме мандолина звучала, я ему и позвонил, делов-то. А ту песню, которую в итоге спел Девендра, — я пытался петь ее сам, и у меня получалось ужасно неправильно: я пел высоким голосом и подумал, что звучу как Девендра Банхарт. А раз так — пусть Девендра и споет. Там же еще голос моей дочери звучит, так это тоже случайность: она просто что-то делала в соседней комнате, а мне не хватало женского голоса.

«You Fucking People Make Me Sick» (песня с последнего альбома Swans, на которой поют Девендра Банхарт и дочь Джиры)

— А ваш лейбл — он как себя чувствует? Изменения в музыкальной индустрии же не могли на вас не отразиться.

— Ну, я все еще продолжаю им заниматься, но в будущем это уже не будет обычный рекорд-лейбл. Я буду выпускать свою музыку, музыку Swans. Изредка — еще что-то. Но так, чтобы находить кого-нибудь вроде Akron Family или Девендры Банхарта, помогать им строить свою карьеру — нет, такого уже не будет, сейчас это уже невозможно. Вы же знаете, люди перестали покупать музыку. Я не могу вкладывать тысячи долларов и посвящать сотни часов чему-то, зная, что никто потом это не оплатит. Я сдаюсь. И это печально. Я всю жизнь занимался музыкой, меня пугает мысль, что возникнет ситуация, при которой у меня больше не будет такой возможности.

— Меня еще всегда поражало, что на вас повлияли совсем не те люди, которых ожидаешь. Ну то есть вы все время говорите, что Вилли Нельсон и Боб Дилан — это для вас святые практически.

— Меня много кто вдохновляет, на самом деле. Не в том смысле, что хочется кому-то подражать — скорее хочется делать что-то столь же прекрасное. Например, The Stooges или Throbbing Gristle — они мне по-настоящему крышу снесли, когда я их услышал. Или вот Гленн Бранка — мы играли с ним, когда мы только начинали, и он меня очень сильно зарядил энергией. Что же до Вилли Нельсона… Он гениально умеет рассказать историю всего парой строк, и он бесподобный поэт. У него великолепные песни про любовь и одиночество.

— Вы как-то сказали, что Вилли Нельсон написал идеальную песню, песню «Crazy». Как вы считаете, вам хоть раз удалось сделать что-то подобное?

— Нет.

Swans выступают в Петербурге 14 мая в Центре современного искусства имени Сергея Курехина в рамках фестиваля SKIF. В Москве группа сыграет днем позже в клубе Avant.