Ответы. RZA, музыкант

В Москву приезжает RZA – главный человек в главной рэп-группировке 1990-х Wu-Tang Clan. Его музыка, мрачная, лаконичная и предельно кинематографичная, в начале 1990-х определила судьбу хип-хопа на десять лет вперед. Сам же RZA (произносится как «Ризза») отдельно от клана работал под псевдонимами Бобби Диджитал, Бобби Стилс, Эббот и Принс Раким, сочинил музыку к фильмам «Пес-призрак» и «Убить Билла», оказался востребованным продюсером (среди клиентов – U2, Бьорк, Трики, Cypress Hill и The Notorious B.I.G.) и хватким менеджером: его трудами Wu-Tang Clan превратился в мощнейший бренд. 18 мая RZA дает единственный концерт в ресторане «Тинькофф». Незадолго до этого Алексей Мунипов позвонил в его лос-анджелесскую студию.

– Это журнал «Афиша», мы договаривались об интервью.

– А сколько сейчас времени в Москве?

– Пять утра.

– Йоу! (Смеется.) Доброе утро, чувак! (Говорит в сторону.) У них там пять утра!

– Кто будет выступать на московских концертах – Ризза, Бобби Диджитал, Принс Раким?

– Ризза вмещает в себя все. А что именно будет звучать – пока не знаю. Мне лучше всего работается в режиме фристайла.

– У нас начал продаваться саундтрек к «Kill Bill: Vol. 2», и в буклете не указано ни одной вашей песни, а внизу приписано: «Music by RZA».

– Там есть один мой трек, но он спрятан. «Black Mamba» называется.

– Вы с Тарантино легко сошлись? Он ведь человек непростой. Да и вы, по-моему, тоже.

– (Смеется.) Ну да, типа того. Но у нас оказалось много общего. Я понятия не имел, что он такой фанат фильмов с кунг-фу. Оказалось, что это его компания прокатывала в Америке «Железную обезьяну». На одном из пресс-показов мы и встретились. Разговорились – ну типа кто больше смотрел фильмов с кунг-фу.

– И кто?

– Не факт, что он. Мы в детстве прогуливали школу и мотались в Манхэттен смотреть кино с восточными единоборствами. Смотрели фильма по три, пока уроки не закончатся.

– Правда ли, что вы тоже собираетесь снимать кино?

– Да, буду. Не знаю еще точно о чем. Много разных идей, по телефону и не расскажешь. Я один фильм снял уже, совсем короткий, минут двадцать или даже меньше. Называется «Домашнее насилие». Не думаю, что ты его видел. Клевый фильм. Про то, что домашнее насилие – это очень тупая, в принципе, штука. Просто чувак идет на работу, с работы приходит домой уставший, смотрит телик, а потом жена что-нибудь ляпнет, слово за слово, он такой типа: «Да… твою мать! Это мой дом, я тут за все плачу!» Может и пушку достать, бах – и… Понимаешь? Вот так это все и происходит. Очень просто, очень тупо. Но в жизни все именно так.

– Это вы в Бруклине такого насмотрелись?

– В Бруклине жизнь была совершенно безумной. Но прекрасной. Ты дичаешь лет в восемь, а годам к тридцати либо сам грабишь кого-нибудь, либо тебя грабят. С тобой может случиться все что угодно – буквально за углом. Я знал пацана, которого пристрелили за два хот-дога. За два! гребаных! хот-дога! У тебя есть знакомые, которых грохнули за две булки с сосиской? А в Бруклине такое сплошь и рядом. Ты можешь умереть ни за что, за шесть баксов. Но это делает тебя жестким, учит крепче стоять на ногах. Быть ближе к земле. Во всех – хм – смыслах.

– Быть рэпером в Америке – это опасно?

– Вообще быть черным в Америке не то чтобы легко и приятно. Знаешь, сколько рэперов имели проблемы с законом? Процентов восемьдесят! Сидели, или до сих пор сидят, или были задержаны за что-нибудь. А сколько вообще черных хоть раз в жизни арестовывали? Те же 80 процентов. И какие после этого вопросы? Хип-хоп тут ни при чем, понимаешь?

– Как дела у вашего лейбла Razor Sharp Records?

– Дела так себе. Денег он ни черта ни приносит.

– Разве хип-хоп сейчас не продается лучше, чем вся остальная музыка вместе взятая?

– В нашем бизнесе есть одна проблема: очень уж все любят пустить пыль в глаза. Рэперов с реальным баблом единицы, можно по пальцам пересчитать.

– Вы много продюсируете, и очень разных артистов – от Оззи Осборна и Дайдо до японских растаманов. У вас есть собственные симпатии и антипатии?

– Я уравновешенный человек, по крайней мере, хочу им быть. Чтоб я кого-то искренне любил или, наоборот, ненавидел – такого нет. Но если хочешь, чтоб я назвал конкретные имена, то пожалуйста: меня в последнее время реально вставляет от Маста Килла. (На заднем плане слышны голоса: «Да, Маста Килла реально крут!») Ты слышал его последний альбом? Он не просто хорош, а чертовски, нев…енно хорош! А про тех, кто сейчас в хит-парадах, я ни о ком не могу так сказать.

– Как вам белый интеллектуальный хип-хоп с лейблов типа Anticon, Definitive Jux и Mush?

– Я это только приветствую. Все хорошие, неважно, белые, черные, китайцы, мексиканцы. Хип-хоп – это музыка целого поколения, йо. В Китае есть свой хип-хоп, девки читают, совершенно чумовой. В Китае! Мне про него японские диджеи рассказывали.

– Вас не смешат белые парни, которые одеваются, как черные, копируют походку, манеры, даже называют друг друга ниггерами?

– Смешат немного. Но понятно же, что они хотят так выделиться. Это как если бы в город, где одни черные, забрела белая женщина, она бы притягивала внимание. Черная мода – это мода на плохих парней; ребята просто открыли старое правило, что плохое заметнее хорошего. Но мне до этого нет дела. Я-то всю жизнь был плохим парнем. Много всякого говна совершил, чего уж там. Если они хотят именно в этом мне подражать, ради бога. Но я бы не советовал.