Екатерина Дементьева о ню-рейве

Новая музыка для танцев

У несгибаемой грайндкор-группы Anal Cunt есть такая песня — «I Just Saw the Gayest Guy on Earth». Как любое другое произведение американской команды, «The Gayest Guy» длится полторы минуты. За это время, впрочем, вокалист успевает объяснить, как живут и выглядят самые веселые люди планеты. Звуковой ряд таков: грозно раскачивается, гудит неисправной проводкой гитарная какофония, в невероятной оде скорости тонут жестяные барабаны, расслышать слова невозможно — зато, начав двигаться, легко войти в эйфорическое состояние. В этом смысле Anal Cunt — в высшей степени танцевальная группа. Если бы в девяностые годы к их музыке догадались добавить истерических сирен из «Last Train to Trancentral» группы The KLF, если бы вокалист Сет Патнэм постригся, сел на диету и нарядился в балахон анилиновой расцветки, музыку Anal Cunt можно было бы играть на рейвах вместо какого-нибудь Пита Тонга. Но заниматься чем-то подобным догадались только сейчас — и, что характерно, геев опять не обошли вниманием. Главный трек независимых танцплощадок нового времени — таких как клуб «Один» в Петербурге или «Культ» в Москве — это феерическая композиция молодого норвежского дуэта Datarock под названием «Night Flight to Uranus». Вокал в духе Дэвида Бирна, стройная диско-бравада, пантомимы на манер Who Made Who и предельно четкий месседж, к космосу, прямо скажем, не имеющий отношения. Зато напоминающий о временах, когда на рейвы ходили вполне приличные люди. Основатель диковатого лейбла Angular Records придумал термин «неорейв» для своих клиентов, играющих, по сути, традиционный диско-панк с некоторыми вариациями на тему эйсид-хауса, раннего транса и едва ли не Cabaret Voltaire.

Как серьезными словами описать музыку карикатурных людей (преимущественно выпускников приличных британских арт-колледжей), именующих себя The Fucks, Klaxons, Horrors или Shitdisco? Литературный критик Данилкин, автор несколько вычурного по форме, но точного по сути наблюдения за танцплощадкой («Диджей поливает фигуры мальчиков и девочек, будто обтравленных по контуру, звуковыми капсулами металла»), прекрасно описывает аудиторию Angular, Merok Records и лейбла Fierce Panda. Они в самом деле часто чем-то обтравлены, любят танцевать, в музыке предпочитают жидковатый, удобоваримый металл серьезному, ползучему и опасному. Если в прошлом номере этого журнала говорили о понятии «новая красота», то творчество канадских электро-трэшеров Crystal Castles, французов Justice, клепающих сумасшедшие ремиксы на классический брит-поп, или мощной группы Dreamburger из Южно-Африканской Республики в таком случае — «новая кислота». Своей лихостью они перечеркивают хилость минимал-техно, своим юродством — уродство европеизированного транса, своей удалью — вечную юдоль скромной акустической гитары. Неорейв не отваживается делать прогнозов и ничего не сообщает о будущем — наоборот, эта музыка подводит итог постылого прошлого, она возникла только от скуки — так в деревне после пахоты устраивают карнавал. И вот люди берут в руки флюоресцентные палочки, снимают одежду и прыгают со сцены, надевают бумажные стереометрические очки, чтобы получше рассмотреть, как гитарист дерется со звукорежиссером или как несколько человек упадут в обморок от лизергиновой ряби стробоскопов, — это как если бы у фильма «Скромное обаяние буржуазии» было продолжение, в котором герои наконец-то сели бы за обеденный стол.