Мир и хохот

Мемуары Подгородецкого

Петр Подгородецкий, массивный пианист с гусарской фамилией, прославившийся игрой в «Машине времени», а также последующим из нее увольнением, выпустил книгу воспоминаний. Книга называется «Машина» с евреями». Я никогда не интересовался делами этого ансамбля, но проза Подгородецкого разожгла мой интерес сильнее, чем мне хотелось бы признать. В соответствии с одним из главных принципов истинного рок-н-ролла (я бы сформулировал его так: «Что нас не убивает, то из нас делает свиней») П.П. пишет, в общем, о главном: кто и при каких обстоятельствах пил шампанское из эмалированного ведра, кто какую машину купил и на какие деньги, кто был номер один по вензаболеваниям и т.д. Кавагоэ, Кобзон, кокаин — словом, все то, что писательница Ольга Славникова назвала бы «информационные деликатесы с душком». Похабник и крамольник Подгородецкий в буквальном смысле слова держит над Макаревичем и компанией свечку — и пока горит свеча, никому мало не покажется. Недурен именной указатель в конце: «Градский Александр Борисович — певец, обладает уникальным голосом, но поет почему-то всякую чушь». Или: «Гребенщиков Борис Борисович — хороший человек, любит виски, но мне никогда не нравилось, как он поет». Или вообще так: «Гуля — дилерша из казино на Тверской, у которой я первый раз купил кокаин. По-моему, узбечка».

У анекдотической «Машины» с евреями» есть одно замечательное достоинство: после нее становится ясно, что это вообще были за люди. И это, пожалуй, первая русская музыкальная книга такого рода. Были экспортная хрестоматия (Троицкий), энциклопедии («Сто магнитоальбомов» Кушнира), трактаты (Головин о «Центре» или Соловьев-Спасский про «Аквариум»), было много чего еще, но про собственно людей так никто ничего не разъяснил. (Помнится, Лимонов в «Книге мертвых» хорошо горевал о не заданных Артуру Миллеру вопросах насчет Монро. «Я бы спросил именно это: «Какая она была? Руки, ноги, мягкая, твердая? Как стонала?» Именно это интересно».) Классический русский рок давно являет собой вещь практически неконвертируемую. Единственное, что он еще может предложить, — правдивую историю собственной жизни. Это то единственное, что может вернуть этому в достаточной степени угрюмому искусству утраченный элемент развлечения. Ничего зазорного в рассказывании таких историй (они же потенциальные сценарные заявки) я не вижу; рок-н-ролл — это по определению такой тип искусства, у которого глубина лежит на поверхности.

По степени непосредственности и откровенности изложенного «Машина» с евреями» напоминает «Прошу, убей меня!» Легса Макнила и Джиллиан Маккейн, гениальную бульварную похоронку американскому панк-року. Разница в том, что «Прошу, убей меня!» бесконечно интересно рассказывает об интересных вещах, а Подгородецкий бесконечно интересно рассказывает о вещах, скажем так, сомнительных с точки зрения мировой культуры. Это как с русской версией журнала Rolling Stone. Она, как известно, отличается своими смешными и блистательно дикими интервью в стилистике «по-моему, узбечка». Но кто раздает эти интервью? Моисеев, Басков, Муромов, Алибасов. Поневоле складывается впечатление, что по-настоящему живой и любопытной способна быть лишь настоящая чушь. На самом деле это не так, однако же возражений что-то не видно. e