Второе дыхание

27 ноября в клубе «Бункер» группа «Маша и медведи» презентует свой новый альбом «Куда?». У краснодарского вундеркинда Маши Макаровой есть шанс доказать, что она способна на что-то кроме «Любочки». Но звездная девочка никому и ничего доказывать не собирается. У нее другие планы. Интервью Натальи Костровой. Фото Стаса Клевака

На кухне «медведи» мучают гитару и пьют водку. Я сижу в Машиной комнате на низком топчане. Покрывало из магазина «Путь к себе». Книжные полки стоят на полу: «Закон Божий» в двух томах, «Сказания о земле Русской», тоже в двух томах. На широком подоконнике аккуратно выставлены иконы. Маша ходит по квартире босиком, на бедрах повязан оранжевый платок. Приносит с кухни чай в цветных чашках, усаживается по-турецки и заявляет: «А я завтра утром уезжаю в Краснодар».

Гастроли?

Нет, к родственникам. Дня на четыре.

А как ты очутилась в Москве?

Ну, у нас с мужем были очень большие трудности. Трудно заработать денег на жизнь, оплачивать квартиру. Все было как-то...

Мрачновато?

Не то чтобы мрачновато. Интересно. Такой кайф был, оттого что мы приехали в Москву. Первая квартира была на Кропоткинской. Ужасный подвал. Там не было окон, и невозможно было понять: день или ночь. Дышать нечем. По утрам надо было разбегаться и вышибать дверь со всего размаху, потому что она разбухала от влажности. Ванна в коридоре... Потом вышла на улицу, иду, смотрю – я на Арбате. Господи, думаю, мы же в Центре живем – круто!

Как вы проводили время?

Ну, муж-то у меня художник. В основном, ходили по мастерским разным. И очень даже неплохо проводили там время.

Ты помнишь свой первый концерт?

Дело было на «Максидроме». Я там плакала, потому что не сумела спеть нормально. Два раза выступала на «Максидроме» и два раза не могла петь. Не знаю почему – мистика какая-то. Было обидно. Потому что мы так готовились, знаешь, так об этом «Максидроме» мечтали. Подвела аппаратура. На первой же песне стали происходить неполадки с портостудио, штукой, на которой прописаны подпевки, дудки, разные электронные звуки. Она стала сбиваться с ритма, и если бы я начала петь, получилось бы черт знает что. Позор. И я разрыдалась. Люди потом говорили, что это был грамотный продюсерский ход.

А сейчас у тебя какие ходы?

Понимаешь, когда музыка становится работой, происходят странные вещи. В Краснодаре я писала песни, когда хотела. Я не волновалась по поводу того, что они не пишутся, я не насиловала вдохновение. Я жила себе и жила, и кайфовала. Теперь я стала волноваться: «Блин, мне же по контракту надо столько и столько песен. И вообще, на что я буду жить?» Дурацкие мысли. Я стараюсь придерживаться принципа, что если можешь не петь, то лучше не пой. А получилось так, что принцип этот ломается. И я чувствую, что могу не петь, но мне надо петь. «Надо» – слово, конечно, странное. Ведь у человека есть свобода воли.

Для ремикса «Любочки» ты сама выбрала ди-джея Грува?

Знаешь, как это произошло? Ни я ничего не знала о Груве, ни он обо мне. Мы даже не поговорили. Потом, конечно, познакомились, стали здороваться. И до меня дошло, что это серьезное дело – ремиксы. Меня никто не спросил, понимаешь? Я узнала о существовании ремикса, услышав его по радио.

Понравилось то, что получилось?

Сказать, что мне не нравится, значит обидеть ди-джея Грува. А сказать, что мне нравится, – соврать. Хорошо, скажу честно: мне не понравилось. Но я сама не должна допускать, чтобы в творчестве было то, что мне не нравится.

Ты – «женщина в роке»?

Я бы хотела быть женщиной вне рока. А что касается стилей музыки, то хотелось бы протискиваться между ними, как между большими шарами.

Музыкант должен быть актером?

Разные есть люди. Кто на что учился. Например, «На-На» не могут не быть актерами. Максимально, наверное, приближен к идеалу чистоты и отсутствия актерства Владимир Высоцкий.

А у тебя как?

Я не знаю, профессионализм это или непрофессионализм: каждый раз выходить на сцену и отдаваться. Но у меня срабатывает что-то внутри – быть честным до конца. Хотя когда не можешь петь и пытаешься что-то из себя вытянуть, доказываешь себе, что вот сейчас я постараюсь вытянуть из себя все, то всегда получается наполовину. Или вообще не получается.

Почему ты больше не поешь «Любочку»?

Надоело. При этом я считаю «Любочку» самой серьезной песней, которую мы написали. Она, кстати, вообще не должна была войти в наш альбом. Мы просто сидели в студии. И Олег Нестеров из «Мегаполиса» сказал: «Ну, давайте попробуем записать эту песенку». Начали подбирать аранжировку. Как-то все быстро срослось и – как поперло! Мы ушли сияющие. Мы поняли, что это будет хит. Другой вопрос – как он получился. «Любочка» должна была быть более рокерской.

Будет такая песня на новом альбоме?

Нет. «Куда?» будет более депрессивным, чем «Солнцеклеш». Многих моих друзей  это испугало. Им не понравились новые песни.

От того, как примут люди эту запись, зависит твоя карьера. Это же важно.

Важно в рай попасть. Остальное все не важно.

Но в ближайшие годы тебе придется думать не только о рае, но и о том, что будет с продажами твоих альбомов.

Не хочу об этом думать. После выхода первого альбома я радио слушала, радовалась, когда нашу песню заказывали. Сейчас нет.  Я поняла, что это все бизнес. Эти песни уже там, их кто-то берет руками. Мои настоящие песни не записаны на диски. То, что там есть, это как фотография. Вот ты можешь, например, взять мою фотографию и сказать: «Вот это Маша. Это моя Маша». Нет. Потому что, блин, я там могу с кривой рожей получиться, с каким-то ужасным несексуальным лицом. Но это же не значит, что я всегда такая. Вот мы сейчас записали альбом, и, знаешь, мне очень не нравится, как звучат больше половины песен. Потому что эти песни на концертах получаются гораздо лучше.

А почему тогда не записали концертный вариант?

Ну кто же мог все это просчитать? Это же деньги. У нас страна небогатая – все корпорации обнищали. Мне даже не удалось добиться того, чтобы дали возможность что-то переделать. Поэтому я просто закрыла на это глаза и подумала, пускай будет так. Безответственно это, наверное.

Что будешь делать, если альбом не покатит?

А ты что будешь делать, если мой альбом не покатит?!

Буду переживать. Ты же была такой знаменитой девочкой! Потом ты исчезла, и о тебе забыли. У тебя сейчас есть шанс вернуться.

А я не хочу возвращаться в этот виртуальный эдем. Не хочу возвращаться в телевизор, не хочу, чтобы меня хватали в метро и думали, что я им принадлежу.

Ты сердишься на продюсеров?

Да нет. В первую очередь я недовольна собой. Я должна была собраться максимально. Вообще, это большая глупость – выпустить продукт, который тебя не полностью устраивает. Поставить на обложку свою рожу, а потом еще и отказываться от всего этого. Нельзя так. Нужно отвечать за свои поступки. А мне даже не хочется ставить кассету. В каждой песне я слышу какую-то лажу. Где-то переигранность, где-то недоигранность. Все не так, как на концертах, где я действительно пою эти песни классно. Где я могу ручаться, что это золото высшей пробы, живые, настоящие песни. А то, что на пластинке, – это игра, просто чтоб народ представление имел.

Я хотела задать тебе несколько вопросов о Земфире, можно?

А-а, Земфирка! Да пожалуйста. Спрашивай что хочешь. Если мне что-то не понравится, я ударю тебя диктофоном по башке.

Земфира талантливая?

Конечно. А ты что, разве не слышишь? Тут нет вопросов: очень талантливый, сильный человек. У нее сейчас выйдет новый альбом, я уверена, что он будет очень хороший. У нее болезненное восприятие происходящего. И так надо и дальше – болезненно писать. Высоцкий так писал, понимаешь? Главное, надо держаться, надо по лезвию идти и не перерезать себе что-нибудь. Я в нее верю: редкий человек, редкий талант. И это вставляет людей, абсолютно разных. Она может очень многих обогатить. И в принципе, она ничего не берет взамен. Земфира – чудо. На нее надо любоваться, как на цветочек.

С тобой было то же самое.

Земфира особенная. У меня гораздо менее болезненное восприятие.

Между тобой и Земфирой существует  конкуренция?

Да что мы тут, спортом занимаемся?

Бизнес – это чистый спорт.

Это спорт для тех, кто зарабатывает на мне или на Земфире деньги. Я денег зарабатываю очень мало. Меня другое интересует. Мне неинтересно смотреть хит-парады и думать, кто будет на первом месте. Я не нуждаюсь в оценках каких-то левых мальчиков и девочек, которые что-то несут с экрана. Если об этом париться, ради чего жить вообще?