Екатерина Дементьева о Гале Чикис

Сценический псевдоним Гали Чикис — на самом деле уменьшительно-ласкательная версия прозвища Чикатило: так певицу когда-то давно называл один из ее друзей

От Нарвской заставы — цементного садика петербургского конструктивизма — санки поворачивают в заснеженный парк и катятся к молочно-белому пруду. На санках — пакет с булочками и веселый ребенок. Ребенка зовут Маруся, это ее плач слышен на домашних записях Гали Чикис — румяной темноволосой девушки с бардовской фамилией Озеран. Чикис выступает сразу в не­скольких амплуа — даже если не учитывать управление санками. Она отвечает за вокал и клавиши в дэнс-роковой группе «188910», два года назад игравшей на Пикнике «Афиши». У нее есть сов­местный с фронтменом Padla Bear Outfit Арсением дуэт «Сабля» — лицейский антифолк про жизнь людей, устроившихся на полный рабочий день. Она поет романсы в кооперации с битбоксером Галуном. Песни ее главной группы Chikiss до сей поры звучали негромко и не так часто — зато всегда в хорошей компании: например, на курехинском фестивале SKIF, на сборнике «Елочных иг­рушек» «Дикие» и на показе немого фильма ужасов в петербургском Доме кино. Про Chikiss было принято думать, что это петербургские Lali Puna, но именно что петербургские — собственно, до Москвы группа доехала всего несколько раз. «Я никогда в жизни не думала, что смогу стать настоящим музыкантом, я всегда была подружкой музыкантов, — говорит Галя. — Над моей детской кроваткой в Витебске висел портрет Лемми Килмистера, а над бабушкиной, кажется, красовался Ронни Джеймс Дио — брат в старших классах был металлистом, и репертуар был соответствующий. У нас дома тусовались ребята нынешнего состава «Кассиопеи». Многие из знакомых брата даже не знали, как меня зовут, — я была всего лишь сестрой Ози. Потом он, правда, переключился на более правильную волну, и мы уже вместе слушали Mr. Bungle, Pixies, Lush, Stereolab и так далее».

Альбом «Медленно» — это чудесные, чуть старомодные пьесы для фортепьяно и ритм-секции (а также клавесина, калимбы и советского ревербератора); песни про Арктику, Антарктику и прон­зительную нежность. Такие могли бы прозвучать что на фестивале «Сопот-86», что на «Сонаре» этого года. Такие запросто могли бы попасть в воскресный эфир на радио, под них замечательно смотреть прогноз погоды на канале ОРТ. Они в равной степени принадлежат аудиториям гороховской книги «Музпросвет» и передачи «Музыкальный киоск». Притом при всей универсальности музыки Чикис принципиально поет на русском. «Очень мало кто умеет петь на английском красиво и изящно. Я считаю, что артист должен петь на языке своей страны, мне очень нравится, что, например, электронщица Барбара Моргенштерн поет на родном немецком — и тем самым популяризирует его». (Моргенштерн, к слову, за­ставила хор из сорока своих соотечественников выучить текст Галиной песни «И вот становится темно» — и исполнить ее на фестивале в Берлине на русском.) «Медленно» — вроде бы простая, но невероятно убедительная работа, и дело не только в том, что Галя выбралась в студию с роялем, за которым Таривердиев с Кристалинской записывали «У тебя такие глаза». «Медленно» — это еще и очень европейская история взросления хо­рошего человека. «Я выросла в Витебске, школа у меня была как в известном сериале — самая обычная, жесткая. Тогдашний бойфренд играл на басу в антифа-группе, мы вместе на слеты ез­дили. В смысле социальных манифестов Белоруссия — очень смиренная страна, фильм Сергея Ло­бана «Случай с пацаном» многое про нее объяс­няет. В России понимаешь, что здесь все-таки есть воздух». Не из политических соображений, но по личным мотивам Галя переехала в Петербург, жи­ла в сквоте на берегу Финского залива, поступи­ла на факультет музееведения. Слушала Stereolab, Агу­зарову, Лори Андерсон, артистов лейбла Warp и мечтала оказаться в Петербур­ге девяностых. Однажды во время прогулки по крышам прова­лилась через прохудившееся железо на чердак и повредила позвоночник, за несколько месяцев в больнице полюбила группу «Химера» — трагических манифестантов клуба TamTam. Три года работала буфетчицей в «ГЭЗ-21» — крошечном заведении, где выступали удивительные люди, от Пригова и Хвостенко до Волкова и Старостина. Путешествовала автостопом: «Если очень хотелось домой, я ехала на трассу в аэропорт, ловила фуру и утром уже оказывалась в Витебске. Сейчас я бы на такое ни за что не решилась». Собрала группу Chikiss, дарила всем заинтересованным лицам записи, сделанные на кассетный магнитофон, пела в кафе-баре, совмещенном с прачечной. Редактировала сайт про моду — но уволилась, за­скучав. Подружилась с «Елочными игрушками». «Я впервые четко поняла, о чем пою, когда была в горах в Крыму. Это про волшебный мир, про свободу, про любовь. И про смерть — только в хо­рошем смысле, про смерть как избавление». Выш­ла замуж, родила дочь, поселилась неподалеку от парка с замерзшим прудом.

На кухне у Гали Чикис звенит и рассыпается на кристаллики последний альбом Four Tet, на эк­ране телевизора параллельно идет мультфильм «Маша больше не лентяйка»: напуганная Маша бежит по темной чащобе. Чикис показывает соб­ственные наброски — акварельный лес, зайцы и белки грызут орехи. «Я учусь правильно рисовать, мечтаю оформлять детские книги. Сейчас к сказкам рисуют какие-то грубые, плоские ил­люстрации». Музыка композитора Френкеля тем временем напрочь перекрывает Four Tet. «Благодаря Марусе я переслушала огромное количество музыки советских композиторов — поразительно, сколько они насочиняли странной музыки. Тот же Эдуард Артемьев в мультике «Баба-яга против» выдает натуральный транс. В следующий раз мы запишем что-нибудь диковатое, неожиданное. Но «Медленно» — это сознательно очень теплый, нежный альбом. Мой папа, врач-эндоскопист, ­ставит его своим пациентам, когда они глотают зонд. Говорит, что они от этого успокаиваются».