Новый альбом Леонида Федорова «Весна»

Леонид Федоров опять записал альбом. Опять на стихи Александра Введенского. И опять пригласил журналистов к себе домой, чтобы его послушать.

Довольно дикая для 2012 года ситуация — писать об альбоме, который кроме тебя слышали еще пять человек, а все остальные услышат через полтора месяца. Обстоятельства усугубляются тем, что с этим автором так происходит примерно каждый раз — все эпитеты уже придуманы, и даже диспозиция происходящего описана многажды; не рассказывать же, в самом деле, что на полке федоровских компакт-дисков появился новейший бутлег «Аквариума» и не новейший Башлачев. Поэтому обратимся сразу к фактам. Альбом называется «Весна». Кроме Введенского там есть одна песня Дмитрия Озерского. И он целиком и полностью сольный — без Волкова, без никого; в выходных данных кроме самого Федорова значится только его жена, подпевшая детским голосом в одной песне. И он звучит именно что как альбом, записанный одним человеком. Гитары — акустические, электрические, всякие. Синтезатор-«мыльница». Пиликающее пианино. Метроном. И, в общем, практически все.

Совсем грубо «Весну» можно описать как нечто среднее между «Четырьмясполовинойтоннами» и «Волнами», но этот приговор вряд ли создаст какой-то правдоподобный образ. Всякий следующий альбом Леонида Федорова из тех, что он пишет раз в полгода, похож на предыдущие — и всякий звучит принципиально иначе. На «Весне» есть электрические терзания в духе Марка Рибо, почти что гребенщиковская по духу «Душа», дикая речитативная вещь «Банщик», напоминающая какой-то свихнувшийся прог-рок, невольный альтернативный хип-хоп, похожий на условного Busdriver, — в общем, жанровый диапазон примерно тот же, что и всегда. Но органика — другая. На «Весне» Федоров берется за, возможно, самые сильные и значительные тексты Введенского — в особенности это относится к «Коню» и «Элегии» — и берется иначе, чем прежде. На «Безондерсе» и «Романсах» Федоров и Волков все-таки так или иначе делали из Введенского театр — пусть и совсем не по системе Станиславского. В «Весне» никакого театра нет вовсе. Это очень простой альбом — но не в том смысле, что он сделан в системе «куплет-припев-мелодия» (тут, наверное, можно было бы добавить — к сожалению), а в отношении самого подхода к звукоизвлечению. На раз узнаваемая федоровская распевная мелодика здесь дана в самом сыром, грубом виде, как порода, как руда; у двух вещей вообще досконально одна и та же гармония — а, скажем, «Конь», самая сильная песня на альбоме, сделан почти целиком под вышеупомянутую «мыльницу». Федоров ни в коем случае не исполняет Введенского, а скорее просто произносит его — как ребенок, вставший на стул, ребенок, для которого текст есть не смысл, но энергетическая совокупность фонем. В новом, сегодня вышедшем номере «Афиши» есть среди прочего круглый стол, посвященный обсуждению состояния современной поэзии, так вот там Мария Степанова произносит сколь очевидный, столь и существенный тезис — что продвижение современной поэзии происходит постольку, поскольку нам важно делиться чем-то любимым и ценным; так вот на «Весне», в сущности, происходит ровно это — Леонид Федоров делится любимыми и ценными текстами.

Про Федорова есть еще один миф — что он дает издевательские интервью. Для того чтобы понять, что это не так, достаточно прочитать практически любую грамотную беседу с музыкантом за последние несколько лет, но рациональное зерно тут все-таки присутствует; и заключается оно в том, что самые важные вещи Федоров все-таки склонен произносить не под диктофон, не в рамках формального жанра, а у себя на кухне, запивая конфету чаем. (Вообще, проговаривать главное впроброс — это в каком-то смысле и для поэзии Введенского немаловажное свойство.) Вот и здесь получилось то же самое. Федоров одобрительно отзывался о композиторе Чайковском и кинокартине «Джон Картер» (да и вообще о всем новом развлекательном 3D-кино), неодобрительно отзывался о протестных митингах («Прежде всего это некрасиво»; «С этими людьми нельзя играть в их игру, их невозможно застебать»), по сути в открытую признал, что большое искусство обречено существовать в резервации в стране, обреченной на самопоедание, самоуспокоение, самопропивание (хотя это, конечно, цитата из совсем другого автора), интересно говорил о будущем музыки в контексте новых технологий, но главное — подтвердил и подкрепил те ощущения, которые возникли от прослушивания «Весны». Он объяснял: с Волковым они всегда шли от музыки, погружались в музыку и дальше уже под нее подбирали текст — а здесь музыки вообще не хотелось; «Весна» — это практически как бардовская песня, ну или как демо, которое говорит больше любой предположительной сделанной вещи. Он растолковывал: эти стихи сами по себе такие серьезные и пафосные, что хотелось в них погружаться как можно меньше — потому что текст таков, что неизбежно будет реагировать сам по себе. Он пояснял: эпизодические вставки сырого цифрового нойза — это чтобы немного снять послевкусие от очередной вещи; как суши ешь, а потом имбирем закусываешь. Он, собственно, в открытую произнес: «Я думал — а как бы ребенок сделал?» Так и получается: альбом — сугубо частное музицирование, чтение на дому; легкое дыхание — только лучше не спрашивать, кто именно это дышит.

А весна — ну а что весна; какая весна, такой, в общем-то, и альбом. Будем надеяться, что к маю потеплеет.

Альбом Леонида Федорова «Весна» выйдет в середине мая на лейбле Ulitka; презентация пластинки пройдет в Центральном доме художника 18 мая