«Юла»: новый альбом «Аукцыона»

Были времена, когда я примерно раз в три месяца ходил на концерты или «Аукцыона», или Леонида Федорова в одной из его многочисленных творческих конфигураций — и времена эти на самом деле были не так уж и давно: во всяком случае почти все песни, записанные на диске «Девушки поют», в том или ином виде мне были уже известны; то были не столько свежие новости, сколько давно чаемый перенос на компакт любимых и почти заученных наизусть вещей. С «Юлой» совсем другое дело — из одиннадцати песен мне не знакома ни одна; и похоже, что причина тут не только в том, что на концерты «Аукцыона» я стал ходить реже — судя по всему, живьем ничего из этого пока толком-то не играли. То есть совсем свежая вещь, только что (в контексте традиционных сроков «Аукцыона» точно) сочиненная, и если к тому, что Федоров выдает по два неслыханных альбома в год, все уже привыкли, то для «Аукцыона» это скорость невероятная — и результаты невероятные тоже.

Фактическая информация следующая: на пластинке 11 песен; шесть написаны на тексты Озерского, три — на тексты Гаркуши (причем в одном из этих трех случаев автором музыки значится саксофонист группы Николай Рубанов), также имеется инструментал, сочиненный Владимиром Волковым (который официально теперь входит в состав «Аукцыона»), и титульный номер, сделанный Федоровым на текст человека по фамилии Поляков. Все записано в Москве, без американцев, но не без дополнительных сил: на «Юле» кроме основного состава играли Сергей Старостин, Анатолий Герасимов, трубач Юрий Парфенов, а также гитарист Николай Сарабьянов, который, кажется, играет уже вообще везде. Записано, как водится, стремительно — за одиннадцать дней, по дню, соответственно, на песню. Ну и диск — ошеломительный. Причем ошеломительный в таком, амбивалентном смысле; ну то есть он в прямом смысле слова ошеломляет — так что когда затихает последний звук, начинаешь чесать репу, вопрошая самого себя: «Что это было?» Нет, понятно, что Федоров за последние 10 лет нас ко всему приучил; и от «Аукцыона» сам бог велел ожидать несусветного; но все равно — вот такого не ждешь совсем. Ну то есть буквально — как будто новая группа играет, взявшаяся развить и раздраконить многофункциональный, непредсказуемый, но все-таки какой-никакой аукцыоновский стиль.

То есть нельзя, конечно, сказать, что «Юла» уж совсем неузнаваема. Альбом начинается с атонального струнного скрипа, привычного по записям Федорова–Волкова; дальше в процессе тоже многое о них напоминает — в основном о «Безондерсе». Песня «Шишки» может служить достойным продолжением ряда из «Далеко» и «Немцев». Как минимум три вещи после первого же прослушивания хочется немедленно взять в долгосрочные спутники жизни — первые две, «Огонь» (где, среди прочего, есть строчка «не уходи, побудь со мной») и «Хомбу» (странным образом песня с самым странным названием оказывается на «Юле» самой конвенциональной — ну, по аукцыоновским меркам), и еще «Мимо», самый трудно записывавшийся номер, с 30-го аж дубля сделанный, летучую лирику, которая наверняка попадет в список постоянных концертных хайлайтов. Но остальное — черт знает что. Номером третьим следует самая, наверное, диковинная и бесноватая вещь под названием «Метель» — она начинается с попсового абсолютно, в духе чуть ли не «Би-2» припева, который потом начинает корежить так, будто из него демонов изгоняют, как будто песню кто-то месит, как тесто; сам Федоров на последовавшей за прослушиванием патологической пресс-конференции сообщил, что в студии никто так и не понял, как это надо играть, и в результате финальный вариант был склеен из нескольких черновых — оно и слышно. Номером пятым идет «Полдень», который начинается с разухабистой балканщины абсолютно в духе какого-нибудь Бреговича, а продолжается в духе брехтовских зонгов. Номером шестым — совместное сочинение Гаркуши и Рубанова «Природа», по музыке ужасно напоминающее Animal Collective середины нулевых; в самый решительный момент Федоров дурашливым голосом выкликает строки «на мне отдыхает природа — в семье не без урода». Дальше — песня «Кожаный», главным аттракционом коей служит дикий хоровой рефрен «он кожаный такой, он модный». Ну и так далее, и так далее — всего не исчислишь. Много Гаркуши — и он не читает стихи, а вопит неистово, как на бутлеге с концерта в Дагомысе в 90 году. Осатанелая цыганщина соседствует с инфернальными романсами — и длиннющим остроумным барочным номером авторства Волкова. Цитируется не только «Не уходи, побудь со мной», но и «Песня о настоящем индейце». За час времени ни разу, кажется, не случается ровного размера — сплошные неправильные дроби; через весь альбом связующим звеном проходит сбитый с толку барабанный галоп; при всем при том звук на пластинке куда менее плотный, чем на «Девушках поют», в «Юле» много воздуха, много пространства, каждому из участвующих инструментов здесь находится свое видное место. Иногда «Аукцыон» похож чуть ли не на группу Mum в лучшие времена, где-то — на группу, извините, «Гайдамаки», где-то — на ранний «Ленинград», если бы Шнуров и Вдовин вдруг двинулись в сторону академического авангарда. Балаган, короче, анлимитед; что, как, где и почему — с первого раза понять невозможно, но захватывает — это уж точно. На той же самой пресс-конференции первый же спрашивающий почему-то заявил, что «Юла» — самый легкий альбом «Аукцыона» со времен «Вернись в Сорренто». Крайне сомнительный, на мой взгляд, тезис, но какое-то зерно в нем есть: и «Вернись в Сорренто» с его перформативными эскападами действительно приходит в голову, и легкость в «Юле» определенно присутствует — но в том смысле, что людей со страшной силой, лихо и люто несет. И черт возьми, как же красиво несет.

Что, как, где и почему — с первого раза понять невозможно, но кое-какие мысли все-таки возникают. В частности, в голову приходит ассоциация с последним альбомом «Вежливого отказа»; «Аукцыон» с «ВО» вообще всегда так или иначе шли в одной упряжке, но тут особая близость — кажется, что на сей раз они копают одну и ту же землю, ту самую, которую мы топчем каждый день. В «Юле» есть что-то глубоко фольклорное — причем фольклор не лирический-смертный, как был у того же Федорова–Волкова с Котовым и Старостиным, а неудержимо витальный, ярмарочный, разгульный; как и в случае с «Гусями-лебедями», «Аукцыон» тут как будто превращает объект культурной археологии в факт живого мирового искусства. Недаром же временами в процессе прослушивания в памяти всплывали уже не Mum и не «Ленинград», а вовсе даже Башлачев. «Гуляй, собака, живой покуда; из песни — в драку, от драки — к чуду»: вот так приблизительно «Юла» и звучит.

Все это — как и всегда с Федоровым и «Аукцыоном» — требует, разумеется, дополнительных прослушиваний и размышлений; и если кому-то завидно, что мы сегодня с «Юлой» ознакомились, то это зря: зная, что там — такое, тем более трудно будет терпеть еще месяц с лишним. На прослушивании также выяснилось, что на две песни с «Юлы» («Хомбу» и «Карандаши и палочки») уже сняты клипы; вероятно, их обнародуют чуть раньше, чем выйдет пластинка. Сам альбом выйдет то ли 1, то ли 7 октября (в день презентации в «Арене»); обещают также, что с сайта «Аукцыона» «Юлу» можно будет легально скачать, причем как за деньги, так и бесплатно, что для группы, администрация которой последние 10 лет крайне оперативно удаляет все с трекеров и файлообменников, похоже на прорыв. Вообще, осень намечается небывалая: «Аукцыон», Земфира, Дельфин, «ДДТ», Лагутенко, Zorge, «Аквариум» — и это как минимум, и это только из больших и только из здешних. Будем ждать. Там-дам, холодам-дам.

UPD. Премьера клипа на песню «Карандаши и палочки» — ну и вот тут еще можно посмотреть кусочек из «Хомбы».