«Московский снобизм вынуждает искать что-то новое»

— Вы редкий для Москвы клуб, который пережил два здания. «Гараж» переезжал, «Город». Больше не помню.

АЛЕКСЕЙ ШЕЛОБКОВ: Можно и так сказать. Но первое здание прожило недолго. 9 месяцев примерно. Потом — пожар, сразу после Нового года.

— Было больно?

НАТАЛЬЯ КАПЛИНСКАЯ: Уже не больно. Спасибо пожару. Это вообще мистическая история.

ШЕЛОБКОВ: 1 января, вечер. После вечеринки с диджеем Сашей клуб закрыт и обесточен.

КАПЛИНСКАЯ: Праздновать закончили в 5 вечера. Мы с Лешей не стали уезжать, легли в служебном помещении, выспались. В 10 часов вечера ушли из совершенно пустого клуба. Оставался один дежурный охранник. Здание законсервировали, выключили все электричество — горели только две дежурных лампочки. Уехали домой — опять спать. А в 9 утра нас разбудил звонок. Сначала не взяли трубку — с ума сошли, нас после такой вечеринки будить?! С третьего раза я подняла трубку.

ШЕЛОБКОВ: Клуб горит. Что? Какой клуб горит? Ваш клуб горит. Охранник говорит — бегом сюда. В 9.30 мы взяли трубку, пулей прыгнули в машину и в 10 были у «Армы». И первое, что я увидел, — язык пламени, вырывающий какой-то металлический щит сверху. Он летит по воздуху, приземляется у моих ног. Полный Армагеддон. Огромная башня — вся в огне.

КАПЛИНСКАЯ: Все сгорело подчистую. Звук, компьютеры. Один диван остался.

— Поджог теоретически можно представить? Как в детективе.

КАПЛИНСКАЯ: Был даже один персонаж, который ходил по Казантипу и хвастался, что это он поджег «Арму». Но все восприняли это как шутку.

 

 

— Давайте вернемся к самом началу. Как вы вообще пришли к занятию электронной музыкой? Леша, ты был рейвером?

ШЕЛОБКОВ: Тут парадоксальная ситуация, потому что я был антирейвером. Когда все слушали электронную музыку, я фанател от металла, дет слушал, трэш. И как-то случайно в конце 1990-х ко мне попали электронные записи. Неожиданно оказалось, что эта музыка мне тоже близка. И я очень резко и быстро в нее окунулся. То есть за два-три года освоил то, что остальные поглощали лет за 10. Ездил с друзьями на Ибицу в 2001-м. Но пока мы с Наташей не познакомились, интерес был пассивный.

КАПЛИНСКАЯ: В то время мы оба работали в IT-бизнесе (собственно, Леша продолжает им заниматься). И встретились на какой-то конференции в Праге. У нас был поход по клубам, мы неплохо провели время, и по возвращении появилась идея сделать вечеринку для друзей. На нее пришли 30 человек. Происходило все на берегу Пироговского водохранилища. Из спецэффектов у нас были костер, дым и проектор. Музыку ставили с ноутбука. И начался период любительских вечеринок. Делали события в парке Горького, в Доме культуры «Заветы Ильича», в гостинице «Украина». То есть совершенно трэшовые места выбирали. Ставили чужие миксы. Потом мы поняли, что нас не все в них устраивает, пытались их как-то скомпоновать. Поняли, что этим, наверно, занимаются диджеи. Освоили эту профессию (Наташа работает в качестве диджея под псевдонимами Abelle. — Прим. ред.). Стали сами играть. Естественно, появилось желание переехать на какие-то более профессиональные площадки. Попробовали сотрудничать с маленькими клубами. Мы вообще люди амбициозные, поэтому когда начали делать вечеринки, нам всегда хотелось чего-то...

ШЕЛОБКОВ: На самом деле большинство людей, идущих от фанатизма к профессиональному промоутерству, заканчивают в собственном небольшом клубе. Не факт, что логика нашей биографии ведет к пониманию того, чем является «Арма» сейчас.

— У вас был какой-то образец? Западный клуб, московский?

КАПЛИНСКАЯ: Мы в тот момент много ездили по работе и, естественно, старались посещать все значимые места. Майами нас впечатлил уровнем клубов, Ибица. Поражала продуманность, с которой они работают. Все винтики притерты, и со стороны выглядит так, что ни к чему не придерешься.

— Кстати, мое главное впечатление от «Армы» — что это самый западный клуб в Москве. Своя «Арма» есть и в Париже, и в Барселоне, в Берлине их вообще много.

КАПЛИНСКАЯ: Нет, «Армы» нет нигде. Она абсолютно индивидуальна.

— Я не хочу принижать значение «Армы»...

ШЕЛОБКОВ: Многие зарубежные клубы — обезличенные. При всем внешнем сходстве это что-то такое из мира машин. А «Арму» мы стараемся делать с таким хенд-мейд-подходом.

— За счет чего? Пространства?

КАПЛИНСКАЯ: Пространства, да. Плюс молодые мы еще. Все действительно делаем руками.

 

 

— При этом справедливо будет сказать, что «Арма» — это место, которое понятно туристу.

ШЕЛОБКОВ: Да, но они получают тут экспириенс, который там зачастую недоступен. Мы часто слышим от состоявшихся уже звезд, что происходящее сейчас у нас напоминает им эпоху становления электронной музыки в Европе. То есть момент, когда уже появлялась индустрия, но было еще много воодушевления. Бывает, когда место функционирует профессионально, все работает, но какого-то «вау!» уже нет. А в «Арме» — есть.

— А как объяснить, что такое «Арма», человеку, который там никогда не был? Тому, кто уверен, что ночная жизнь в классическом западном виде исчезла из города?

КАПЛИНСКАЯ: А что такое классическая ночная жизнь?

— Ну я готов определить. Ночная жизнь появилась в начале 1990-х, у нее существует своя история в России, в Москве. Это нечто, связанное с трансляцией определенной культуры, общественного переживания, набора ценностей, технологий. Нечто, что работает как театр и в центре чего музыка, а не бар с кассовым аппаратом, как в большинстве клубов города сейчас. Когда-то, в эпоху рейва, подобная схема была базовой. После кризиса 1998 года она стала трансформироваться и съеживаться. В определенный момент казалось, что бывшие рейверы прячутся только в клубах Mix и «Город». А сейчас классическая ночная жизнь цветет в «Арме», в «Солянке» и с оговорками в «Симачеве», «Крыше мира» и еще парочке полузакрытых мест.

КАПЛИНСКАЯ: Что такое «Арма»? «Арма» просто настоящая вещь. В музыке, в харизме, в людях, в эмоциях, которые люди испытывают, в подходе к людям. Мне кажется, что в Москве ночная жизнь набирает обороты. Достаточно посмотреть на список вечеринок или артистов, которые приезжают в любой из уикендов. За одни выходные список в пятнадцать имен, которым бы порадовалась любая европейская столица. Можно, конечно, их покритиковать в наших московских традициях.

ШЕЛОБКОВ: В Москве принято критиковать все, что происходит.

КАПЛИНСКАЯ: Париж, Берлин, Нью-Йорк... Покажите город, в котором ночная жизнь круче московской? Уровень насыщенности мероприятий, уровень имен, которые сюда привозят, по-моему, очень сильно подтянулись.

ШЕЛОБКОВ: Мне кажется, Москва сейчас много нового и своего поставляет. Здесь уже не так котируются заезженные звезды.

КАПЛИНСКАЯ: Наш московский снобизм вынуждает промоутеров искать что-то новое, вытаскивать самое свежее. И публика стала очень требовательной и образованной.

— Все же существует два лагеря ночной жизни. В первом — люди, которые ходят веселиться и довольно наплевательски относятся к музыке. Во втором — заведения, которые вдумчиво относятся к программированию. По крайней мере, работают, рассчитывая на тех, кому интересна культура, а не только выпить и девушку снять. Есть иллюзия, что на музыке сложно заработать деньги. И в связи с этим меня страшно волнует, как «Арма» живет с точки зрения экономики.

КАПЛИНСКАЯ: Не секрет, что не один год нам пришлось потратить, чтобы эту машину завести. Сейчас мы можем более-менее спокойно существовать. Но были и непростые времена. Был пожар. Был кризис. То, что мы пережили два таких сложнейших момента, научило рациональности. Мы убрали все ненужные расходы. Убрали списки и сильно подняли выручку на билетах. Оптимизировали работу баров. Обновили охрану. Раскрутка имени привела к неплохим спонсорским контрактам.

 

 

ШЕЛОБКОВ: Мы сначала делали мероприятия каждую неделю. Было тяжело, и далеко не каждый раз удавалось собрать полный клуб. Это нас и морально измотало, и финансово. И когда клуб сгорел, мы не понимали, будем вообще его открывать или нет. Провели лето в раздумьях, в анализе и поняли, что не надо делать пустых вечеринок вообще. А делать только те, в которых мы уверены сами на сто процентов. Пусть их будет меньше, пусть они будут два раза в месяц, но зато будут тем самым штучным продуктом, ручным. И мы так провели год. Это вывело нас на совершенно другой уровень.

— А какие-то более практические выводы вы сделали?

КАПЛИНСКАЯ: Ну да. Фейсконтроль, например, должен в одних руках находиться.

ШЕЛОБКОВ: Охрана должна быть стопроцентно лояльна заведению. Охранники обязаны стопроцентно разделять вашу идеологию.

— В Москве ведь масса клубов, которым так и не удается выкарабкаться из минуса.

ШЕЛОБКОВ: Надо запастись терпением. Мы три года работали в убыток. На самом деле все зарубежные клубы с четкой музыкальной политикой — долгожители. Живут по 10–15 и больше лет. Три года — необходимый срок окупаемости для любого мирового клуба.

— Но вам за эти три года удалось попасть во все мировые рейтинги...

КАПЛИНСКАЯ: Да, мы в списке DJ Mag.

ШЕЛОБКОВ: Resident Advisor выбрал «Арму» для празднования своего 10-летия в ряду 10 ведущих мировых клубов. В 2010 году в списке лучших новогодних вечеринок наша ночь с Виллалобосом называлась чуть ли не самой лучшей.

 

 

— Как вы принимаете решение, кого привезти, какую вечеринку устроить? Вы часто ездите на фестивали?

КАПЛИНСКАЯ: Принятие решений занимает, не знаю, 70 процентов времени. На путешествия его просто не остается. Я год безвылазно в Москве, за исключением «Казантипа».

— Ну есть же какие-то критерии, по которым вы выбираете артистов. Как, например, румыны возникли в «Арме»? Petre Inspirescu и вся эта команда?

КАПЛИНСКАЯ: Румыны вообще совершенно случайно появились. И это была любовь на всю жизнь. А так — просто большое количество информации пропускаем через себя. Сейчас мне для этого даже не нужно ездить, потому что я и так себя чувствую в центре мира.

ШЕЛОБКОВ: Вообще интересные имена начинают появляться с нескольких сторон. На эти знаки надо реагировать.

КАПЛИНСКАЯ: Потом, вокруг нас уже собралась хорошая команда. Женя Соболь, Андрей Донин... много людей, которые следят за тем, что происходит в мире и даже в какой-то степени влияют на мировые тенденции. У нас так с Piticu получилось.

ШЕЛОБКОВ: Это румын, который, когда мы его привезли, мало кому был известен. Он приехал выступать бесплатно, только за билет. Просто в довесок к старшим румынам. Сыграл в «Арме», потом на «Казантипе». Там ему повезло выступать вместе с Ричи Хотиным. Видео с ними разлетелось по всему интернету. Его начали букировать в берлинский Watergate, на Ибицу. В итоге сейчас он переезжает жить в Берлин.

 

 

— То есть благодаря выступлению у вас он сделал себе неплохую карьеру, да?

ШЕЛОБКОВ: Да-да. Не только, конечно. Он очень много работал. 8 лет играл. Для пустых залов, для полупустых залов. Он жил этим, и в какой-то момент мы дали ему платформу, с которой он смог стартануть.

— Вы умудряетесь делать вечеринки с каким-то невероятным количеством западных музыкантов. Сколько у вас зарубежных гостей на этот новый год?

ШЕЛОБКОВ: Штук десять, наверное, есть.

КАПЛИНСКАЯ: Пятнадцать, если с герлфрендами и менеджерами.

ШЕЛОБКОВ: Да. Но были и сложные ситуации, когда Рикардо Виллалобос приехал с автобусом друзей два года назад, а мы к этому были совершенно не готовы.

— А они не на самолете летели?

ШЕЛОБКОВ: Это же Рикардо! Вместо того чтобы лететь бизнес-классом, он летит экономом вместе со всеми своими друзьями.

— Вокруг Рикардо вообще много легенд. Про его гедонизм невероятный часто говорят. Нет ли у вас ощущения, что он персонаж типа Эми Вайнхаус? Что все получают удовольствие, наблюдая за тем, как он угорает и угасает?

КАПЛИНСКАЯ: Нет. На самом деле он настолько соприкасается с реальностью, насколько ему хочется. Он живет в вакууме, поставил много фильтров, которые позволяют ему сохранять высокий уровень творческой концентрации. Он вообще не знает, что такое фейсбук, он может не отвечать на электронные письма. Единственный способ с ним общаться — СМС. При этом у него гигантский круг общения...

ШЕЛОБКОВ: Все, что надо, ему расскажут.

— А я правильно понимаю, что Виллалобос для того направления ночной жизни, которое воплощает «Арма», — это главный человек?

КАПЛИНСКАЯ: Помимо того что он гениальный тусовщик, человек-праздник, он делает потрясающую музыку. В том месте, где он появляется, всегда происходит истерика, ажиотаж. Люди сходят с ума, а потом не понимают вообще, что с ними происходило. Это энергетика, которая вышибает людей из их привычного состояния. Одно его появление гарантирует, что вечеринка будет запоминающаяся.

 

 

ШЕЛОБКОВ: А организатору оно сигнализирует: «Готовься!» То есть ты не знаешь, какие проблемы будут, но они обязательно возникнут.

— Давайте обсудим теперь вашу аудиторию. Как вы оцениваете ее абсолютное количество в Москве?

КАПЛИНСКАЯ: Я думаю, что больше десяти тысяч.

ШЕЛОБКОВ: Если количество людей, которые просто прошли за это время, — я бы назвал цифру порядка 15–20 тысяч.

— Относительно других европейских городов — это мало?

ШЕЛОБКОВ: Скажем так, тусующаяся аудитория в Москве по сравнению с количеством населения — небольшая. Когда у нас будет аудитория в 4 раза больше, будет больше вечеринок.

— А чего не хватает, чтобы перейти на следующий этап развития? Меня очень смущает, например, что у нас, в отличие от Европы, в заведениях фактически нет туристов.

ШЕЛОБКОВ: Визы сложно получить. От Берлина сюда лететь — 200 евро. Обычному клаберу, который хочет прилететь за 150–200 евро и поселиться в отеле за 50 евро, поесть за 5–7 и войти в клуб за 12, — ему тяжело в Москве. Хотя конечно, когда люди сюда попадают, они приходят в дикий восторг.

 

 

КАПЛИНСКАЯ: У них точно пропадает убеждение, что в Москве нет ночной жизни.

ШЕЛОБКОВ: Но преодоление барьера, необходимое, чтобы этот экспириенс получить, несоизмеримо по затратам энергии.

— То есть в принципе клубную Москву можно продавать на Запад?

ШЕЛОБКОВ: Это не то что водка-матрешка и олигархи. Это действительно про современность, про дружелюбие москвичей. У нас музыка на танцполе воспринимается гораздо радостнее, чем в Германии, скажем. Если Россия с визами разберется в ближайшее время, то, думаю, ситуация сильно изменится.

— Еще один секрет «Армы» для меня — как вы сами выживаете? Клубная жизнь ведь довольно сильно меняет строение человеческой психики. Многие люди теряют ощущение адекватности. А Леша бизнесменит в IT-сфере, Наташа — мама. Вы производите впечатление самых вменяемых людей в индустрии. Какой секрет у вас?

КАПЛИНСКАЯ: Дисциплина. Самодисциплина.

— Йога? Автомобиль? Что вас дисциплинирует?

КАПЛИНСКАЯ: Только ты сам себя можешь дисциплинировать. Если ты хочешь съехать с катушек — это легко. И мы, к сожалению, наблюдали некоторых наших коллег, терявших почву под ногами.

ШЕЛОБКОВ: У меня есть жесткий график. Что бы ни случилось, в понедельник в семь утра я встаю и иду на работу.

КАПЛИНСКАЯ: А у меня свой график: я, например, в понедельник вообще не встаю и не работаю.

ШЕЛОБКОВ: Необходимы четкие правила, которых ты должен придерживаться. Важен постоянный баланс. Никогда не забывать, что это не просто развлечение, а дело.

КАПЛИНСКАЯ: Плюс здоровый образ жизни.

ШЕЛОБКОВ: Люди, которые не занимаются вечеринками, даже чаще ведут менее здоровый образ жизни.

КАПЛИНСКАЯ: Мы, например, вегетарианцы, не пьем алкоголь, не курим табак.

— А посетители «Армы»? Насколько они сознательны?

КАПЛИНСКАЯ: На митинги ходят.

ШЕЛОБКОВ: Наша аудитория, мне кажется, абсолютно четко в этом плане знает, что хочет и куда хочет. И за свои права будет бороться.

 

Последние в этом году вечеринки в Arma 17 состоятся в субботу, 24 декабря (по случаю Scatemass танцпол клуба превратят в каток), и в новогоднюю ночь, 31 декабря, когда в клубе в очередной раз сыграет десяток звезд в диапазоне от Кэсси до того же Piticu