независимый промоутер

прошлое Закончил МГТУ имени Баумана — впрочем, по специальности никогда не работал. Зато давно работает в музыкальной индустрии — начал 10 лет назад в компании BMG Russia. Сейчас в качестве основной работы трудится продюсером в компании Юсупа Бахшиева.

настоящее Привозит в Москву любимые группы — в основном британские, в основном из 1990-х: Бретт Андерсон, Ян Браун, Mercury Rev и так далее; иногда самостоятельно, иногда в сотрудничестве с более состоятельными партнерами.

будущее Делает концерты группы Interpol в России в конце марта совместно с концертным агентством «Мельница».

Промоутерство до определенного момента было просто моим хобби. Я вообще работаю продюсером в кинокомпании с Юсупом Бахшиевым. Мы делали «Параграф 78», «Жесть», три «Антикиллера» и «Апрель» — и при работе над всеми очень скрупулезно подходили к созданию саундтреков. Когда мы снимали «Параграф», то попросили Яна Брауна из The Stone Roses написать нам песню. Он написал. Потом удалось организовать дуэт Лагутенко и Бретта Андерсона из Suede. Плюс пела песню Слава, которая играла главную женскую роль, причем писали трек The Crystal Method, а сводил Пол Окенфолд. В общем, когда фильм выходил, мы решили сделать двухдневный фестиваль. Привезли и Яна, и Бретта, и Ричарда Фирлесса из Death in Vegas, и Беза из Happy Mondays. «Б1» тогда только-только открылся — и фестиваль был там первым громким концертом, это потом туда приехали все, кто в течение предыдущих 20 лет не мог до нас доехать. Так все и началось.

Еще несколько лет назад основная проблема с концертами заключалась в том, где их проводить. Она, конечно, и сейчас есть. Но за последние 4 года открылись Milk, «Арена», «Б1», Crocus City Hall, в Петербурге — «Главклуб». Хотелось бы надеяться, что к чемпионату мира по футболу тоже будет построено немало спортивных сооружений, которые будут годны для проведения концертов.

Концертный бизнес на Западе за все эти годы настолько отлажен до автоматизма, что становится скучно. Вот, например, группа Interpol, которую мы привозим в марте в Россию, — билеты, к слову, продаются хорошо. Если Interpol выпускают новый альбом, анонсируют тур в Англии и сообщают, что, допустим, 1 апреля в 9 утра билеты поступят в продажу, то в 9.04 уже никаких билетов не будет — все раскупят. Соответственно, промоутер, который все это устраивает, за эти четыре минуты получает прибыль и дальше спокойно занимается организацией. А в России, как правило, билеты продаются до дня концерта, и солд-аут никому не гарантирован. Все совершенно непредсказуемо — только у нас могло случиться так, что U2 и Мадонна не продали все билеты, а группа Mercury Rev вообще собрала 100 человек. Кстати, концерт Mercury Rev был одним из лучших, что я в жизни видел. Группа стадионного уровня! Cолист устроил настоящее театральное представление! А в зале — 100 человек. Ощущение было, что находишься на приватной вечеринке какого-нибудь менеджера из «Газпрома» на Рублевке — и перед тобой выступает, ну не знаю, Принс.

Или вот еще Моррисси — хотя привозили его не мы. Я поклонник The Smiths со школы. Выросло уже новое поколение всех этих хипстеров, и он для них тоже что-то значит — ну, казалось бы. Как Боуи для нашего поколения, например. В общем, было ощущение, что такой артист должен выступать на площадке на 5000 человек минимум — как во всем мире и происходит. А в итоге... Получается, что промоутеры переоценили значение Моррисси для России. И не только они — «Афиша» тоже приложила максимум усилий, чтобы все поверили, что Моррисси здесь любят и ждут. А концерт оказался провальным.

Моррисси гей, кстати. Я знаком с его бывшим менеджером. Много интересного узнал о кумире юности!

Всегда работает внутреннее ощущение промоутера — кого везти, куда, когда. Никакой аналитики по этому поводу в России нет. Статистикой тоже никто почти не делится. Можно ориентироваться на сборы в Европе, на популярность на Last.Fm, на «Вконтакте», на отзывы в прессе и в сети — но в конечном счете все равно полагаешься на чутье. Никакие радиоротации, никакое MTV уже давно не работает. Есть интернет, где все сами выбирают, что слушать — тем более бесплатно. Но штука в том, что это все равно слишком маленькая аудитория — та, которая ходит на концерты и вообще интересуется современной музыкой. И воспитание аудитории — это наше общее дело, конечно. А пока у нас главный культурный феномен — Стас Михайлов. Вот если бы жена нашего президента любила не Стаса Михайлова, а, например, Леонарда Коэна, нам бы это помогло.

Конкуренция существует, как в любом бизнесе. Правда, в бизнесе концертном отечественном она не всегда здоровая. Некоторые промоутеры очень часто предлагают артистам завышенные гонорары — причем я не совсем понимаю, из каких соображений. Из-за этого — а также из-за веселых корпоративов менеджеров высшего звена крупных российских компаний с дачными концертами звезд первой величины — у некоторых иностранных артистов складывается неверное представление о России. Очень часто музыканты просят за свое выступление деньги, которых они в России не стоят. Правило, которому мы всегда следуем: предлагать артисту ровно столько, сколько он может собрать. Специфика ведь везде есть. Какой-нибудь кантри-певец, который выступает в Америке на стадионах, никогда не соберет «Уэмбли». И наоборот — Робби Уильямс никогда не выступит на каком-нибудь стадионе в Оклахоме, который с полпинка соберет Бон Джови.

Не могу сказать, что все артисты по приезде бросаются во все тяжкие. Но главные атрибуты иностранного гастролера — бани, кокаин, проститутки, алкоголь и клубы — никто не отменял. И конечно, им нравится в России. В Петербург хотят попасть все: революция, Достоевский — всем этим они, конечно, очарованы. Россия не всегда попадает в графики туров из-за сложностей с логистикой и месторасположением. Но, как правило, если артист хочет приехать в Россию, то он приедет.

Артисты иногда не едут в Россию, потому что им это просто невыгодно. Например, Америка — это не только Лос-Анджелес и Нью-Йорк, это и Чикаго, Бостон и так далее. Во всех этих городах есть активная аудитория, для которой пойти на концерт — обычное дело. А Россия, к сожалению, это всего лишь Москва и Питер пока. Конечно, есть Екатеринбург, есть Новосибирск, но туда, как правило, возят ретророк — Nazareth, Scorpions и так далее. Очень редко когда промоутеры решаются делать концерты актуальных групп в регионах.

Индустрия музыкальная рухнула. Во всем мире она начала работать так, как она работала в девяностые годы в России: артист получает основную прибыль от концертов, а то, что он записывает, распространяется мизерными тиражами на физических носителях и крадется из интернета. Артист зарабатывает основные деньги за счет туров. Соответственно, мы подтянулись. В 1990-х годах у нас существовали промоутеры, которые привозили Стинга и Элтона Джона — и все. Клубного бизнеса почти не было. Все происходило стихийно. Если посмотреть на календарь событий в Москве сейчас — конечно, мы уступаем Лондону и Нью-Йорку, но с Восточной Европой можем посоперничать.

3 лучших концерта Андрея Саморукова

1. Mercury Rev

«Б2», 9 июля 2009

2. Ян Браун

«Б1 Maximum», 23 февраля 2007

3. Primal Scream

парк «Красная Пресня», 7 июля 2007

независимый промоутер

прошлое Окончил политологический факультет МГИМО, работал пиар-менеджером в издательствах и инвест-холдингах, учился в университете Филадельфии, был редактором в Москве.

настоящее Делает самые разные концерты — от русских до американских, от хип-хопа до построка и авангардного джаза; нередко — в сотрудничестве с другими промоутерами.

будущее 24 марта привозит в «Шестнадцать тонн» шведскую группу Jenniferever, 2 апреля туда же — американского рэпера Бинса.

В середине нулевых я на год уехал в Америку и там попал в местную инди-тусовку — фактически впервые в жизни окунулся в какую-то клубную культуру: в Москве я до того никуда не ходил особо. Потом на лето вернулся, как раз был фестиваль «Авант», еще что-то — плюс мои друзья и однокурсники были музыкантами, играли в группе Mooncake, и я окунулся в местную среду тоже. И мы с моим другом Андреем Валентиновичем попытались сделать промогруппу. Не могу сказать, что это была с самого начала дико успешная затея — но, например, результатом нашей деятельности был один из первых концертов группы Bajinda Behind the Enemy Lines. Одновременно я устроился, естественно, работать клерком — но когда начался кризис и всех стали сокращать, подумал: зачем мне работать в офисе за не очень-то большие деньги, если можно делать что-то самому? Оформил юридическое лицо, открыл агентство — без названия, правда, — и начал потихонечку делать мероприятия.

Выбор мероприятия, когда что стоит делать — про это вообще можно лекции читать, это реальная наука. Нужно учитывать кучу факторов — вплоть до того, что конкретная среда может быть спрогнозирована как максимально успешная, а конкретная пятница — максимально провальная. Например, четверг 24 февраля был гарантированным провалом. После праздника этот четверг — как понедельник, все с похмелья, да еще и минус двадцать на улице. А какая-нибудь среда в конце января — наоборот, удачный день. Такие дни считаются плохими для концертов, но на самом деле все устают сидеть дома и вылезают. Все это можно изучать. А большинство промоутеров и арт-директоров, хоть с этим и сталкиваются, мыслят стереотипно: четверг, пятница, суббота, праздник, день перед праздником. Понимание приходит со временем, особенно к мелким промоутерам — когда за каждую копейку надо работать. У крупных все немножко иначе: они до сих пор думают, что если повесил десять плакатов — такой эффект, сто плакатов — такой эффект, а тысяча плакатов — ну вообще!

Мне иногда кажется, что каждый год диспозиция эффективности методов, все эти алгоритмы полностью меняются. Скажем, я думаю, что сейчас наступает время возврата к журналам, листингам, к сайтам, время отхода от соцсетей. Я недавно провел эксперимент с Padla Bear Outfit. До этого мы делали в абсолютно такие же примерно дни недели ему концерты в «Шестнадцати тоннах». Делали много промо, рассылали в соцсетях приглашения, сидели на всяких ресурсах. А сейчас мы вообще не стали этого делать — но при этом было больше информации в различных журналах. И публики пришло столько же — прямо человек к человеку. Я сделал вывод, что не нужно пыжиться каждый раз. Мне кажется, люди устали от того, что им что-то пихают. Предыдущее поколение искало, разглядывало афиши на улице, спрашивало друзей, шло наобум. А теперь людей задолбали приглашения в соцсетях. Если у тебя шестьсот друзей, тебе приходит пятьдесят приглашений в день — от этого можно одуреть. Мне кажется, что люди сейчас опять сами заходят на сайты клубов, берут буклетики, как-то сами ищут. И я очень этому рад.

В России сложнее устраивать концерты в первую очередь из-за дорогой логистики, из-за авиаперелетов и виз. Особенно это касается американских исполнителей, потому что визы американцам достаточно дорого стоят. Мои коллеги очень много по этому поводу плачутся. И я раньше плакался — но на самом деле везде же есть свои выходы. Визы дорогие? Есть культурные фонды — можно делать через них и не платить, с гражданами Евросоюза это происходит почти со всеми; клуб «Дума», например, аккредитован при МИДе — можно через него легко делать визы. Дорогие билеты? Ну вот из Германии, например, недорогие. И когда промоутер жалуется, что из Парижа дорого везти, мне хочется ему сказать: «Ну дурак ты, промоутер, а чего ты его из Парижа вез? Подгадал бы тур, чтобы из Германии везти». А не получилось подгадать — не делай концерт, это же профессиональная деятельность. Если не получается, а ты все равно делаешь, значит, ты для себя делаешь, тогда не стоит жаловаться на убытки. Конечно, все равно получается дороже, чем если бы мы были в Чехии. Но надо отметить, что благодаря всяким фашиствующим компаниям, которые приучили русский народ к непомерным ценам на билеты, все мелкие промоутеры типа меня могут спокойно делать билеты дороже, чем в Европе. И еще руку все жмут, говорят: спасибо, мол, что не полторы тысячи рублей.

У нас инди-аудитории больше, чем в среднестатистическом европейском городе. Потому что у нас город сам больше. Все жалуются, что мало ходят, — я считаю, что это бред. Не совсем безапелляционный, конечно, — наверное, в Лондоне побольше ходят. Но вот спросите какую-нибудь группу типа Xiu Xiu. Ходят ли на них столько где-либо? Или какие-нибудь несчастные God Is an Astronaut, которые в «Точке» играют. Думаете, на них где-то ходят в таких количествах? Это какой-то миф про стадионы, которые кто-то якобы собирает. Те же самые Themselves — где они там кого собирают, очень сомневаюсь. А в свое время в «Актовом зале» фурор был, пятьсот человек набежало, и заплатили все раза в два больше, чем в среднем стоит билет на их концерт. У нас народ очень мотивированный, самокритичный, считающий себя чуть ли не недостойным, часто искренне восхищающийся достаточно заурядными исполнителями. Я считаю, что российские плюсы перевешивают минусы с лихвой.

Есть очень большая проблема с клубами, которая мешает нормальному развитию концертной индустрии. Клубов вместимостью около тысячи человек в Москве вообще нет ни одного, клубы вместимостью до шестисот человек почти отсутствуют. Кроме «Шестнадцати тонн», из них вообще ни один профессионально не работает, чтобы была предпродажа, промо какое-то, стабильность. Почему-то считается, что русский человек неорганизован и никогда не покупает ничего в предпродаже — это полная чушь. Даже если небольшая разница в цене, все равно покупают, не ленятся. Но все равно — чего жаловаться, радоваться надо. У нас рынок еще неорганизованный совсем, по сути любой человек в наше время может попытаться стать промоутером, сделать концерт. И пытаются-то немногие — все стремятся алковечеринки делать. И не надо сидеть и ругаться, что все непрофессионалы. Я убежден, что даже людей, делающих крупные концерты, трудно профессионалами назвать. Если они профессионалы, как они могут делать очевидные ошибки?!

Если есть какая-то группа, которая тебе очень нравится, ты мечтаешь ее увидеть — никогда ее не привози. Все это закончится тем, что ты весь на нервах стоишь, потом обливаешься, переживаешь и никакого наслаждения не получаешь. Вези группы, к которым ты спокойно относишься. Главное, чтобы тебе была симпатична не группа, а публика, которую эта группа может собрать. Если у тебя есть симпатия к этим людям, то сделай доброе дело, привези их любимую группу, к тому же денег заработаешь. Вот у меня есть симпатия к постметаллистам как к субкультуре. Они все образованные, трудолюбивые, спокойные, в меру брутальные и невычурные, очень честные ребята.

Западные музыканты все очень похожи друг на друга. Есть две категории: которые приличные и всем восхищаются и которые всем восхищаются, выпивают и начинают неприлично себя вести. Когда зимой приезжают, всем холодно. Все смотрят по сторонам, говорят, что красивый у нас народ. И город красивый — это тоже не остается незамеченным. Да и публика, конечно, у нас намного более живая. Я вот недавно в Лондоне ходил на концерт Shrinebuilder и Wolves in the Throne Room, и людей в зале просто не затрагивало, что на сцене происходило. У нас на построке себя люди активнее ведут, честное слово. А потом я на All Tomorrow’s Parties был, там играли Godspeed You! Black Emperor, которые вообще мечта всей жизни — и тоже все были очень спокойные, глядели, пиво пили, некоторые даже спиной стояли, будто каждый день такое. У нас всегда — даже когда мало людей и провальный концерт — у всех как в последний раз. Все реагируют, как будто они в первый и последний раз нечто подобное вообще видят. Все счастливы безмерно. И музыканты это, конечно, чувствуют.

3 лучших концерта: выбор Казарьяна

1. The Kilimanjaro Darkjazz Ensemble

«Дом», 13 февраля 2010 (вместе с Егором Гусевым)

2. Antipop Consortium

«Моспроект», 28 ноября 2009

3. Oval

«Дом», 20 ноября 2010 (вместе с Егором Гусевым)

промогруппа Lion Is the Sun

прошлое В 14 лет стал директором группы Wahdafunkz?!, в которой играл его старший брат; несколько лет спустя начал заниматься и иностранными артистами.

настоящее Хмелевский и его команда — в полном смысле слова промоутеры-энтузиасты: на свои деньги (а иногда и на чужие, взятые взаймы), на свой страх и риск они привозят группы, которые никто никогда здесь не чаял увидеть — от My Disco и Fucked Up до Gangrene и No Age.

будущее 26 марта Lion Is the Sun делают в клубе «Авант» концерт американской хип-хоп-группы CunninLynguists.

Самой первой я привез группу Tokyo Sex Destruction — такой гаражный рок из Испании. Мы с братом решили, что надо попробовать. За концерт гонорар не платили, только дорогу и визы оплачивали — и все равно я попал на бабки. И все равно заинтересовался — и все равно сделал следующий концерт: финской психофолковой группы Lau Nau, которая мне очень нравилась. На тот момент мне просто хотелось самому послушать вживую тех, кого я привозил. Но этот процесс затягивает — если начал заниматься, пути назад уже нет. Тем более начинаешь понимать, как это работает, общаешься с музыкантами, с промоутерами. Основное мое стремление было — чтобы в городе происходили такие концерты, чтобы люди на них могли ходить и ходили, чтобы они интересовались. Я и начинал с совсем неизвестных групп — тогда меня интересовал всякий психофолк. Но если честно, пошло не очень.

Основная проблема все-таки в деньгах. Если бы были люди, которые мне бы давали просто так бабки на это все, получалось бы более интересно. И более того, насколько я понимаю, такие спонсоры есть, просто они дают деньги не мне. И в результате... Я вот сейчас стал реже делать концерты, а раньше делал больше, очень много их было летом — ну и в итоге всю осень занимался тем, что отдавал деньги, на которые попал.

Мне очень хотелось сюда привезти МФ Дума, я не мог упустить такой шанс и думал, что все сойдется. Но, разумеется, сошлось не все. Концерт был, с одной стороны, очень успешный, с другой, в плане финансов — неудачный. По разным причинам. Было мало времени на подготовку, мы не могли долго подтвердить билеты, гостиницу в итоге бронировали в день приезда, перелет и визы получились нереально дорогими. Менеджмент Дума тоже устраивал кучу заморочек — вместо того чтобы подавать на визу в Штатах, сделали это в Англии — и в итоге дважды получали отказ. В общем, на вот это на все ушла большая часть бюджета. Зато теперь он хочет приехать еще раз.

С посещаемостью, мне кажется, ничего особо сделать нельзя. Не так много людей, которые вообще знают, что есть такие концерты. Многие просто слушают музыку, и даже не думают о том, что подобные группы приезжают, — я часто слышу такие вещи. Еще кто-то не хочет просто платить за вход. Почему я стал в последнее время повышать цены на билеты: я понял, что та часть людей, которая ходит, они всегда этому рады и они всегда готовы прийти и заплатить деньги. Разница даже в сто рублей для меня будет достаточно ощутимой — при этом заплатят все те же люди, которые платили раньше, а я буду себя чувствовать более комфортно.

Заработать я смог, например, на концерте Nadja — сами музыканты просили очень мало, жили вообще у моей подруги, притом пришли 250 человек по билетам, что для Москвы круто. На Бена Фроста тоже нормально людей пришло. Что-то, конечно, зависит от сезона — в августе, например, когда был смог и когда я привозил No Age, я мог понять тех, кто не пришел; вообще на улицу трудно было выйти. Я изначально был нацелен немного на другую музыку, но получается так, что в последнее время делаю в основном хип-хоп. Те же Themselves — они хорошие, но это все-таки не совсем моя музыка, хотя люди на нее ходят. В общем, поднадоело, хочется вернуться к тому, что я начинал. Скажем, в апреле мы хотим сделать так: несколько человек скидываются — и мы привозим группу Tonstartssbandht, которая мне очень нравится.

На все эти группы ходит очень-очень узкий круг людей. Хотя, казалось бы, мы живем в большом городе, люди вроде бы продвинутые, пытаются быть модными, следят, знают артистов типа No Age, Fucked Up и так далее. Но в итоге все ограничивается походами с целью побухать — а что играет, мало кому важно. И когда ты делаешь концерт конкретной группы, на него приходят твои друзья и очень немного людей, которых ты не знаешь и которые покупают билеты. И заканчивается все тем, что деньги не отбиваются. С другой стороны, есть ощущение, что интерес растет. Ресурсы типа Look At Me и «Афиши» пытаются как-то людей воспитывать. Может быть, все изменится.

Я стал этим заниматься, потому что группы, которые я хотел увидеть, никто не привозил — и шансов, что их привезут, не было. Теперь, если я закончу с этим делом, есть другие. Степа Казарьян, например, — он мне помогал делать МФ Дума. У него даже больше желания сейчас, чем у меня. Он только этим занимается — а я пытаюсь еще быть иллюстратором, дизайнером, учусь. Перспективы в промоутерской работе я не вижу. То есть — смотря какая цель. Если ты хочешь заработать, надо все делать суперграмотно и без риска. А если ты хочешь привозить группы, которые нравятся тебе и, как тебе кажется, должны нравиться всем, — ну, это, конечно, неправильный подход. Если бы я зарабатывал кучу денег и мог часть их тратить на концерты, просто для себя, я бы это делал. А когда это чужие деньги... Зачастую все удовольствие, которое ты получаешь от концерта и от общения с музыкантами, в итоге затмевается этой финансовой проблемой. И ты понимаешь, что все это бесперспективно.

Слушатели страдают меньше всех. Они платят 500 рублей, слушают любимую группу и уходят домой в хорошем настроении. А в это время человек, который организовал концерт, бегает в мыле, понимает, что чего-то не хватает, что он в полной жопе. Да, это работа, да, я не удивляюсь, что приходится напрягаться. Но когда концерт заканчивается, всегда приходит в голову мысль: все было круто, но на деньги ты попал.

З лучших концерта Lion Is the Sun: выбор Хмелевского

1. Fucked Up

«Актовый зал», 30 июля 2010

2. МФ Дум

Ikra, 27 октября 2010 (вместе со Степаном Казарьяном)

3. No Age

«Шестнадцать тонн», 6 августа 2010

промогруппа «Бояре»

прошлое Работала в Студии Артемия Лебедева, в ВГТРК, была (и является сейчас) арт-агентом и ивент-менеджером, развивала стартапы, стала директором группы Narkotiki.

настоящее Оставаясь директором «Наркотиков», вместе с музыкантами ансамбля и сочувствующими основала промогруппу «Бояре», которая делает нерегулярные вечеринки со злободневными звуками и иностранными хедлайнерами. Площадку и финансирование «Боярам» предоставляет клуб «Шестнадцать тонн».

будущее На данный момент запланированных вечеринок у «Бояр» нет.

Промоутерской деятельностью мы занялись просто потому, что никто не возил артистов, на которых мы мечтали побывать. Ну и еще — чтобы показать публике, что происходит интересного в современной музыке. Да и вообще, когда мы начинали, было мало классных вечеринок. А если хочешь посетить хорошую вечеринку, лучше сделай ее сам. В итоге каждый занялся тем, что лучше всего умел: парни отвечали за промо и техническое обеспечение, я — за менеджмент (логистика, букинг, оформление виз, выполнение райдеров, сопровождение и так далее). Сейчас мы взяли паузу, потому что все участники «Бояр» увлечены собственными проектами — и ни на что больше не остается времени. Но уже скоро мы активизируемся с новой силой.

Артисты отбираются по принципу «было бы круто послушать их живьем». Возить музыкантов определенного жанра задачи не было, все зависит только от нашего общего вкуса и увлечений в конкретный момент времени.

Почти все музыканты немного побаивались ехать в Россию. Особенно американцы — для них это как на Марс слетать. Они просто не знали, чего ожидать, но в итоге все проходило хорошо — все они позже признавались, что такого уровня организации они прежде не встречали. Хотя были, конечно, и неприятные истории. Например, когда багаж с оборудованием группы HEALTH остался в Нью-Йорке. Это ставило под угрозу не только московский концерт, но и целый европейский тур. Нам повезло — больше суток оборудование везли в Москву, и в клуб мы его доставили как раз к началу саундчека. И вообще душевных моментов больше. Вот Трэвис (Pictureplane) оказался очень классным парнем, мы стали хорошими друзьями. К вопросу о Марсе: он приехал в Москву в зимних ботинках, потому что думал, что будет холодно. Дело было в мае.

Я никогда не воспринимала «Бояр» как бизнес. Это скорее такая отдушина — ну и немного спортивного интереса. Людям, которые мечтают заработать много денег, лучше держаться подальше от промоутерства и попробовать себя, скажем, в торговле. Вообще жажда денег не идет на пользу клубной индустрии (по крайней мере той, что существует между, условно, «Тоннами» и «Солянкой») — промоутеры часто начинают возить проходных музыкантов из Европы, которые обходятся довольно дешево, и пытаются, сэкономив на билетах и гонорарах, хоть что-то заработать. Конечно, анонсируется это всегда как эпохальное событие. В итоге публика устает доверять и перекармливается неинтересными лайвами — и никто не хочет ходить на вечеринки. С людьми нужно быть честными, это же для них все происходит.

У нас нет конкурентов. Вообще конкуренции нет никакой. Все друг друга знают, все дружат. Это такое довольно узкое сообщество — промоутеры, московские «модные» музыканты и люди, которые приходят на вечеринки; все мы варимся в собственном соку. Ну да, бывает так, что мероприятия проходят в разных местах в одну ночь — но в таком случае по аудитории теряют промоутеры обоих мероприятий. Это не конкуренция, просто ночная жизнь насыщенная.

Настоящая проблема — это площадки. Очень мало достойных мест в Москве, где можно сделать вечеринку. То есть мест-то до фига, но они ориентированы уже на определенную аудиторию, и тут важно не промахнуться. Люди не любят ходить в новые места. Чтобы появилась лояльность, нужно, чтобы хотя бы несколько друзей сказали про заведение, что оно им нравится. Клубы и вечеринки, так или иначе, формируют вокруг себя определенные сообщества. Те, кому это не удается, не выдерживают и сворачиваются.

Российская специфика — это охрана в некоторых клубах. Нигде в Европе я такого не встречала. Я не понимаю, о чем думает администрация, нанимая злых волкодавов в ночной клуб. Если делаешь вечеринки для молодежи, то не надо ждать от нее хорошего поведения. Люди приходят отдохнуть и угореть — и да, нажраться в стельку. Выводить людей с рок-концертов за стейдж-дайвинг — бред полный. Не нравится стейдж-дайвинг? Не делайте рок-концерты.

Лучшие вечеринки «Бояр»: версия Новичихиной

1. Pictureplane

«Шестнадцать тонн», 8 мая 2010

2. Anoraak

«Шестнадцать тонн», 22 мая 2010

3. HEALTH

«Шестнадцать тонн», 6 октября 2010

независимый промоутер, основатель агентства Goldenzwaig Creative Solutions

прошлое Закончил журфак МГУ и там же защитил диссертацию. Занимался пиаром, работал концертным обозревателем «Афиши». Затем стал арт-директором клуба Ikra, по поводу чего написал впоследствии книгу «Клуб, которого не было». Последние годы живет в Стокгольме.

настоящее После закрытия «Икры» выступает как независимый промоутер с особым фокусом на скандинавскую музыку. Одновременно занимается различными культурными проектами в Швеции.

будущее 23 марта в «Шестнадцати тоннах» сыграет проект Олофа Дрейера из The Knife Oni Ayhun, 26 апреля в China Town — норвежская группа 120 Days.

Нельзя сказать, что я менял профессию. Это создателям кладбищенских памятников, наверно, удобно, когда у клиента одна функция: «Иван Петров, журналист», «Петр Сидоров, промоутер». Я писал про музыку в «Афише» в Москве, параллельно ваял диссертацию в Хельсинки — и меня просто распирало от того количества прекрасной музыки, которая окружала меня тогда со всех сторон в Финляндии. Пошел в финское посольство. Там работала замечательная Кирси Тюккюляйнен, муза Аки Каурисмяки, леди с коком из «Ленинградских ковбоев». Получили поддержку. Привезли вагон финнов поездом Хельсинки–Москва — 8 групп в один клуб «Б2» на одну ночь. Киммо Похьонен сломал ногу перед фестивалем, и я к нему врывался домой с камерой в перерыве между предзащитами диссертации — чтобы засвидетельствовать для фестиваля и чтобы нас не уличили в подлоге. Скоро 10 лет как мы с ним встречаемся и эту историю с хохотом вспоминаем. Так и пошло.

Промоутерством на свободной основе я не занимаюсь — это определение вообще напоминает об артистах, которым гонорар забыли заплатить, и публике, которая 4 часа ждет начала концерта. Это не к нам. Мы действительно делаем сейчас в четыре руки концерт основателю и половине The Knife Олофу Дрейеру в «Тоннах» — потому что за этим черт знает сколько лет переписки, потому что Дрейеры страшно избирательны, и грех было бы не довести до конца; надо доделать. Но и когда мы делаем сравнительно небольшие концерты Legendary Pink Dots или 120 Days вместе с моими друзьями, рулящими China Town, — ну никак это не промоутерство на свободной основе и не сольное мое выступление. Все-таки всегда есть команда. А арт-директорство, инхаус — это галеры на 24 часа 7 дней в неделю. Страшно интересные галеры.

Человек может сидеть где угодно, были бы скайп и интернет под рукой. В Москве у нас есть приятные и профессиональные люди, которые работают на месте. Ну и многих нужных агентов я знаю в лицо, а не по переписке — мы рядом географически, пиво пьем, некоторые вещи это упрощает. Со скандинавской музыкой продолжаем делать проекты, как в России, так и в Скандинавии, — только что отправил домой в Москву группу своих студентов, изучающих музыкальный бизнес: показывали им студии ABBA и The Rasmus, клубы да агентства. Плюс я вообще очень люблю Стокгольм и с удовольствием сейчас делаю несколько проектов для городского департамента по туризму — ну вот, например, одна небольшая надводная история.

Этот бизнес высокорисковый в любой стране. Особенность России — мегаприбыли и мегапотери, в отличие от обычных для Запада «плюс немножко — минус немножко и налоги еще заплатить». Российская специфика — сохраняющаяся изолированность. Ну то есть российские промоутеры, не говоря о заказчиках, по-прежнему часто не в состоянии понять интересы артиста, а также реальный статус города Москвы или города Питера на мировой концертной карте. Он периферийный. Он хорош для быстрых шальных заработков и несерьезен для того, чтобы крупные промоутерские компании, через которые идет большинство туров (Live Nation в первую очередь), открывали офис в России. «А вот хочу я, скажем, Ройшн Мерфи — сейчас и немедленно, на свою корпоративную вечеринку. Здрасте, сколько стоит». Менеджмент не знает, какими мухобойками от таких русских покупателей отбиваться. Артист — не баррель нефти. Такой провинциализм преодолим — но для этого надо перестать надувать щеки и потрясать мошной. Надо стараться понять, как устроена индустрия. Пачка кэша — далеко не для всех в индустрии аргумент.

Да, гонорары в Москве выше, чем много где еще, рынок перегрет, промоутеры выдирают друг у друга артистов. Приводит это к тому, что в Москве зритель переплачивает за билет в три конца. К нормализации рынка — не сказал бы, что это приводит. Еще более важная особенность России — полное отсутствие государственной поддержки современной культуры, музыкальной в том числе. Это очень скучными вещами вызвано, о которых вроде как неинтересно говорить — но покуда Дмитрий Анатольевич с Владимиром Владимировичем будут по очереди друг друга выбирать, и каждая местная власть — до райсовета — по их образу и подобию будет сама себе королевишной, ни о какой репрезентативности в поддержке культуры говорить не будет смысла. И это прямые причина и следствие, и это страшно как нехорошо тормозит развитие музыкальной сцены.

Наши студенты на прошлой неделе в Хельсинки и Стокгольме широко глаза открывали: государства вбухивают миллионы в репетиционные базы? Поддерживают молодых музыкантов грантами на заграничные турне? Городские власти соревнуются, кто больше летних фестивалей у себя откроет? Да, потому как если не будут открывать и поддерживать, черта с два они получат голоса молодых избирателей и их родителей за компанию — и вылетят из своих правительственных офисов в два счета. А нас с вами Ансамбль песни и пляски Александрова за границей по-прежнему официально представляет.

Ситуация с рынком в Москве довольно плохая. Но в целом она повторяет общеевропейскую ситуацию: бизнес централизуется, большим артистам и большим площадкам (я не о Мадонне и Леди Гаге, а о сборах от тысячи примерно человек) — все легче, всем, кто ниже, — все сложнее. В Москве действительно негде делать концерты артистов, которые — то, что называется on the edge, — если не на спонсорский бюджет. Но это не новость, и я надеюсь, что свято место пусто не будет. Ну и количественно — концертов в Москве все же немало. Питер — вот где совсем плохо все. Закрытие «Икры» для меня означает, что клуб с близкими мне западными приоритетами, а главное — работающий на самоокупаемости, без регулярных донорских вливаний, в Москве появился слишком рано. Жаль, но таковы реалии.

На тему российских особенностей процитирую Александра Барда, который днями в Стокгольме московским студентам лекцию читал. «Представляете, — говорит, — предлагают нам пару лет назад за воссоединение Army of Lovers в Москве 300 тысяч евро. Мероприятие московской мэрии. А я говорю: нет, спасибо! Потому что мэр ваш сраный гомофоб». Мне кажется, студенты поняли, что хотел сказать автор.

3 лучших концерта Григория Гольденцвайга

1. Current 93

Ikra, 23 и 24 сентября 2006

2. Большая сцена Пикника Афиши-2007

«Мумий Тролль», HushPuppies, Clinic, Múm и другие; Коломенское, 28 июля 2007

3. Михаил Боярский

Ikra, 8 марта 2008

промогруппа Proper People

прошлое Получил среднее специальное программистское образование, учился на журфаке, работал в McDonalds, инженером во ВНИИ «Эталон» и корреспондентом канала A-One.

настоящее Параллельно работая менеджером компании, сдающей в аренду звуковое оборудование, и внештатным сотрудником журнала «Хулиган», с друзьями организовал промогруппу Proper People, специализирующуюся на нестандартном хип-хопе. На данный момент Proper People провели два фестиваля с русскими артистами, в рамках коих на одной сцене выступали «Комба БАКХ» и «Птицу емъ», а также привезли в Россию британских бит-передовиков Старки и Руди Зайгадло.

будущее 16 апреля Proper People устраивают московский концерт Kryptic Minds и Clubroot.

Все началось с того, что мы просто хотели делать небольшие мероприятия для себя в маленьких клубах. Мы вообще не использовали слово «промоутер», потому как продвигать мы ничего не продвигали — просто собирались с друзьями и играли странные, криво сведенные эклектичные сеты: они могли начинаться со Studio и New Order и заканчиваться, скажем, жестким дабстеповым ремиксом от Старки или там британским хардкором. Мы с самого начала были прежде всего меломанами.

Промоутерскую деятельности мы начали с российского абстрактного хип-хопа. То, что сейчас стало относительно известным и популярным — все эти «Ночные грузчики», «Макулатура», ранние «СБПЧ», «Комба БАКХ», — еще совсем недавно, как нам казалось, было совершенно невостребованным. Плюс к тому была и есть целая куча проектов субкультурных, которые знали и любили, скажем, посетители форума hip-hop.ru, но которых почему-то никто даже не пробовал привозить в Москву, — хотя совершенно очевидно, что некоторые из них способны в одиночку собрать гораздо больше людей, чем любой из ансамблей Зайцева и Барамии (при всем моем уважении к ним). В общем, мы захотели для начала попробовать все это собрать на одной сцене — причем по ходу дела стало понятно, что и слово «абстрактный» тут не очень подходит, под абстрактным хип-хопом всегда понимают некую замороченную музыку, состоящую из глитча, нойза и текстов в духе Земфиры, которые при всем желании понять невозможно. А чтобы понять смысл лирики «Макулатуры» или «Комбы», копать глубоко не нужно. Получился фестиваль нетривиального хип-хопа — и это сработало, оказалось, что в Москве есть люди, которые этого ждали.

Еще мы делаем вечеринки «Last Step», которые первоначально должны были быть про новый дабстеп — умный, мелодичный, странный, экспериментальный. Но сейчас уже понятно, что и тут в рамках удержаться не получится. Все-таки чисто субкультурные явления зачастую оказываются скучными и неинтересными. Вот какую музыку, например, сочиняет Руди Зайгадло, которого мы привозили? Это и дабстеп, и синтипоп, и IDM, но в то же время это просто доступная и понятная песенная музыка с мелодиями и энергетикой. Мы не задаемся целью привозить отцов и главных героев жанра, как это, например, делают Capital Bass, — мы просто привозим тех, кто нравится лично нам. В идеале, конечно, хотелось бы сформировать некую аудиторию, которая не загонялась бы по жанрам, не говорила бы, что «это, бл...ь, не дабстеп» или «я пришел на гэридж-вечеринку, а здесь почему-то играет ай-ди-эм и техно». Мы за тотальную эклектику.

Мне кажется, что работа, связанная с независимой музыкой, с организацией концертов на 100-300 человек, в идеале должна быть хобби. Это должны делать люди, которые и без того зарабатывают хорошие деньги, и промоутерство для них является чем-то вроде коллекционирования марок или там дорогих картин — отчасти благотворительностью: вы даете людям возможность сходить на концерт их любимого музыканта, притом что сами вполне можете из-за этого уйти в большие долги. Очень много рисков — нужно в любом случае любить музыку и быть готовым к тому, чтобы вложить свои деньги и не получить их назад.

Российские промоутеры почти никогда не работают с коммерческими визами, всегда — с туристическими. Вообще, когда западные музыканты приезжают в России, все стараются прибегать к куче неофициальных вещей. Вместо коммерческой визы используют туристическую; сначала стараются вписать в квартиру и только потом предлагают гостиницу; дорогому такси предпочитают сомнительные попутки — наше счастье, что у нас есть друг с автомобилем, готовый во имя искусства провести всю ночь по трезвяку. Вот мы привозили Руди Зайгадло — а у него польские корни, он большой поклонник русской литературы и славянской культуры, он очень хотел увидеть Россию. Поскольку оплачивать гостиницу в течение трех дней удовольствие дорогостоящее, мы договорились, что он поживет, где получится. Таким образом, в первый день Руди ночевал в двухэтажном доме на Рублевке и ездил на Porsche — он потом даже говорил, что немного некомфортно себя чувствовал, уж слишком это было напыщенно. А на следующий день мы их отвезли к себе на дачу в Подмосковье, там накормили пельменями, солеными огурцами из погреба моего отца и бутербродами с кабачковой икрой. И ребята (Руди с агентом приезжал) остались очень довольны после всего этого. Вся эта эпопея завершилась концертом, на который пришло человек тридцать. Но было правда круто.

Со средними клубами в городе всегда проблема. Да и вообще мало клубов, с которыми можно сотрудничать. Вот очередной фестиваль мы будем делать в «Актовом зале» — он оптимально подходит под такие задачи, но находится далеко от метро, и многих это может отпугнуть. «Шестнадцать тонн», «Воздух» на «Арме» — да, варианты. Есть «Солянка», которая просто так не отдает свои пятницы и субботы. Есть какой-нибудь там Yoo Too, расположенный на «Тульской» в километре от метро. Клуб, кстати, не самый ужасный по звуку и вместительности, с плохой репутацией: если посмотреть афишу, там проходят фестивали в духе «Металл vs панк». Это примерно как клуб «Точка» — площадка, может быть, не самая ужасная, но вряд ли туда на трезвую голову придет хипстер.

В Москве сейчас стало много промоутеров, специализирующихся на дабстепе. Четыре или пять промогрупп, которые устраивают большие мероприятия с привозами статусных музыкантов. И есть проблема несогласованности. Например, еще в декабре мы забили для Старки дату 19 февраля, но буквально за месяц до мероприятия узнали о том, что 18-го в «Солянке» Kode9. Нам повезло, что поблизости был праздник и свободная дата перед выходным днем — 22 февраля; кое-как удалось перенести — а если бы не удалось, это могло бы отнять существенную часть аудитории. Было бы неплохо, если бы существовала какая-нибудь платформа для промоутеров, чтобы можно было избегать подобных недоразумений.

Наше первое мероприятие было провальным по финансам, потому что мы просто ни в чем не ориентировались. Музыканты называли нам определенные цифры гонораров (которые, как мы потом поняли, этим музыкантам никогда не платили), и мы соглашались на них без всяких сомнений. Очень тяжело нащупать грань, потому что деньги нужны и музыкантам, и клубам. Клубы, как правило, берут процент от входа или арендную плату. В некоторых случаях есть гарантия по бару — то есть нужно, чтобы в баре за ночь была собрана определенная сумма, а в случае, если эти деньги не набираются, то отдавать их ты должен из своего кармана. Скажем, «Шестнадцать тонн» берет себе процент с билетов (притом что, если вечеринка успешная, клуб зарабатывает приличные деньги на баре) — кроме того, туда приходится довозить аппаратуру. А в «Воздухе», где мы делали Старки, нужно было собрать в баре 150000 рублей. Если есть опасение, что на вечеринку не придет много народу, то ты пытаешься пригласить бесплатно побольше друзей и знакомых, которые в жизни не слышали слова «дабстеп», но были бы рады побухать и оставить за ночь пару тысяч в баре.

З лучших концерта Proper People: выбор Морозова

1. Старки

«Воздух», 22 февраля 2011

2. Руди Зайгадло

«Шестнадцать тонн», 1 октября 2010

3. Proper Hoppers Fest II

«Актовый зал», 26 ноября 2010

промогруппа Capital Bass

прошлое Учился в Гуманитарном институте телевидения и радиовещания, работал режиссером на телевидении. Параллельно стал диджеем и радиоведущим, специализирующимся на новой электронике и конкретно дабстепе.

настоящее Последние пять лет вместе с друзьями и коллегами делает вечеринки Capital Bass, в рамках которых Москву посетила практически вся элита дабстепа: Kode9 (дважды), Скрим, Бенга, Лоуфа и так далее.

будущее 8 апреля в рамках очередного эпизода Capital Bass в «Солянке» сыграют Redlight и Dread MC.

Слово «промогруппа» я бы не использовал вообще — у нас скорее просто объединение людей, которые интересуются музыкой, мы с самого начала занимались этим исключительно ради собственного фана. Еще до того, как появился Capital Bass, я интересовался британской андеграунд-сценой: граймом, брейкбитом, хардкором, в какой-то степени джанглом; покупал пластинки, общался с людьми, которые двигали все это в Москве. И когда появились артисты вроде Скрима, Бенги, Kode9, когда стало понятно, что появляется что-то новое, я не мог обойти это стороной.

Когда была наша первая вечеринка — выступали Kode9 и The Spaceape в «Шестнадцати тоннах», — про дабстеп тут толком никто не знал. Нам хотелось донести до людей этот звук, рассказать им об этом новом саунде и показать его. Впрочем, мы всегда старались не зацикливаться на дабстепе, подходить более фундаментально; у нас не было цели просто устроить вечеринку, привезти артиста и на этом заработать — тем более что в России это в любом случае нереально, если ты не делаешь большие коммерческие рейвы. Хотелось показать, как работает клубная сцена в Британии, откуда все это растет, что это за традиция. Ничего подобного же в Москве никогда не было — в 90-х тут был только драм-н-бейс, и то по пальцам можно было пересчитать диджеев, которые играли настоящий стаф. В России всегда было тяжело с восприятием черной музыки. Слава богу, умы нынешнего поколения она уже захватывает. Чего нам, собственно, и хотелось.

Если вникнуть в схему привоза западных музыкантов в Москве, легко понять, что заработать на этом практически невозможно. У нас очень избалованная публика, очень много людей, которые не хотят платить за вход. В Европе это нормальная практика, люди понимают, что если не заплатят, могут испортить хорошую историю. А у нас вот из-за такого потребительского отношения много хороших вещей провалились. Они не понимают, как это трудно, бухают в палатке, а не в клубе, проходят на халяву и так далее. Никто на этом не зарабатывает — хотя и в минус мы, к счастью, не выходим. Зарабатывают на всяких трансовых опен-эйрах и чем-то подобном. Вот этот московский менталитет типа «все нам должны» — он сильно портит ситуацию.

Почему в Москве сложно делать мероприятия? Есть несколько факторов. Во-первых, у нас очень стереотипные вкусы у аудитории и у журналистов. Ну то есть аудитория еще ладно. Но ведь именно СМИ во многом формируют хайп вокруг тех или иных артистов — а журналисты в большинстве случаев пользуются какими-то очень странными критериями, и восемь из десяти артистов, востребованных во всем мире, здесь не котируются. Это очень большая проблема. Очень много суперинтересных музыкантов, признанных на Западе, которые приезжают в Москву, и СМИ приходят мимо. Это можно понять — очень большой поток информации. Но ведь работа журналистов и заключается в том, чтобы вылавливать классные штуки. Пока они не начнут глубоко вникать в суть вопроса, пока аудитория не приучит себя платить за вход и не бухать пиво в палатках, у нас так и будет довольно второсортная сцена. Это все тоже своего рода пиратство, на самом деле. Невоспитанность, отсутствие культуры поведения и потребления. Наверное, многие так себя ведут не специально, а просто потому что не знают, как может и должно быть.

Мы начинали в «Шестнадцати тоннах» — когда туда привозили Kode9, нас пригласили как единственных людей, которые на тот момент интересовались этой сценой, там наша команда и собралась. Мы ставили хорошую саундсистему, очень парились из-за всех деталей — из-за подачи, из-за выстроенности лайн-апа. Конечно, в «Тоннах» были моменты, которые сложно побороть: тетя с рок-концерта, вылезающая на танцпол и пляшущая адские танцы под дабстеп, всякие странные штуки. Но все равно было круто. Дальше был «Моспроект» — фактически, мы этот клуб и делали. Насколько получилось — судите сами, но мы слепили, что могли, из того, что было. А был всего один сезон. Зато многие до сих пор по тем вечеринкам ностальгируют, потому что это был такой типичный западный клуб: с черными стенами, без лишних деталей, без окон и дверей; звук, саундсистема, бар, танцпол — все. Могло сработать, но по ряду причин не сработало. И то, что мы пришли в «Солянку», лишний раз доказывает, что «Солянка» — единственный полноценный, хороший многожанровый клуб в Москве, за который не стыдно. Звук хороший, люди понимают, чем занимаются, знают, о какой музыке идет речь, как должна выглядеть вечеринка, какой должен быть бар. Ты не тратишь часы на объяснения, ты работаешь в нормальной профессиональной обстановке, разговариваешь со всеми на одном языке. Другого такого клуба в Москве я назвать не могу.

С музыкантами, которые приезжают, всегда очень индивидуальный момент. Конечно, артисты, которые постоянно гастролируют по всему миру, в какой-то мере снобы — можно понять, когда они с кем-то из журналистов не очень вежливо говорят. Все-таки надо быть готовым к разговору на уровне — ну это все равно что у ученого интервью брать. Люди, которых мы привозим, они не поверхностные, с ними надо держать ухо востро. Но при этом у меня ни от кого никаких негативных впечатлений не осталось. Все очень приятные люди, очень интересные, в том числе корифеи жанра — будь то Лоуфа или Kode9.

Когда мы только начинали, конечно, был тот момент, что Россия — дикая и неизвестная страна. Но музыканты, которых мы привозим, — это же коммьюнити, они все общаются, и после нескольких первых вечеринок все, кто приезжал, уже знали, что такое Capital Bass, что все нормально. Сейчас нашу вечеринку знают за границей, с многими артистами мы поддерживаем личный контакт, они нам присылают свои новости, какие-то релизы, мы плотно общаемся. Короче говоря, в этом смысле Россия Диким Западом быть перестала.

3 лучших вечеринки Capital Bass: выбор Розова

1. Kode9

«Солянка», 18 февраля 2011

2. Мэри-Энн Хоббс

«Моспроект», 23 января 2010

3. The Bug

«Моспроект», 27 марта 2010

арт-директор и промоутер клуба «Дом»

прошлое Работает в «Доме» с 1999 года; начинал сотрудником технического персонала.

настоящее Два года назад Марков с женой переехал в Таиланд, где открыл собственный бар. Программой «Дома» продолжает заниматься удаленно.

будущее 12 мая в «Доме» сыграет голландская группа The Ex.

С момента основания «Дома» я там работал техническим персоналом. Меня туда любезно устроил Дмитрий Ухов — сказал, что открывается такое новое место, там будет его фестиваль «Альтернатива», если хотите попасть туда бесплатно — помогите. Так и пошло. Когда умер Коля Дмитриев, собрался совет, и хозяин попросил, чтобы я занялся программой. Здесь была некоторая специфика, потому что передо мной поставили задачу следовать той доктрине и тому вектору, который придумал Коля. Поскольку я с ним очень хорошо был знаком и очень буквально представлял, что он хочет и как все видит, мне кажется, что мы этот вектор не сильно изменили. Где-то даже улучшили, потому что в какой-то момент он оказался несколько консервативным человеком. Условно говоря, не знал группу Pan Sonic. Я их поставил ему, и после этого в «Доме» случился концерт.

Какие группы у нас играют? Как сам Дмитриев формулировал, это может быть что угодно, но ни в коем случае не мейнстрим и не чистый жанр. Блюз нас не интересует, если извращенный блюз — это может быть любопытно. Джаз-мейнстрим нам совсем не интересен, но, например, молдавская группа Trigon, вплетающая в джаз элементы национальной музыки, нам уже подходит. Любые экспериментальные формы, все, что стоит подальше от основной линии. Мы так и продолжаем, но это проблема, потому что с такой музыкой очень сложно выходить на самоокупаемость. Это наша большая проблема. Нам помогает наш спонсор-хозяин, вроде как нулевой баланс сохраняется: ничего не потеряли, ничего не заработали. Это продолжается одиннадцать лет и будет какое-то время еще продолжаться, если новые хозяева Москвы помещение не отберут.

У каждого нашего концерта своя аудитория. Мы прекрасно представляем, кого мы увидим. Нет такого человека, который посещал хотя бы пятьдесят процентов наших концертов.

С локальными артистами, конечно, проще — можно договориться на процент от входа; иногда люди просто платят минимальную ренту, и я им отдаю весь вход. Бесплатно работать никому не охота: у нас выходят бармен, звукоинженер, уборщица и так далее. С посещением вв пятнадцать человек нам легче клуб не открывать в принципе. Но со здешними артистами — никаких прямых расходов. А вот если мы кого-то привозим, то мы должны оплатить приглашение в Россию, визовые сборы, авиабилеты, гостиницу, транспорт, питание, дополнительное оборудование, фиксированный гонорар. Здесь сложная ситуация, потому что никогда не угадаешь, где выстрелит, а где — нет. Бывают концерты с нормальным плюсом, бывают выходящие в ноль, бывают концерты, на которых мы имеем минус.

Если лично мы кого-то привозим, то я должен быть абсолютно уверен, что это надо, что это будет хорошо. Мы ни разу не ошибались, все группы, которые приезжали по приглашению «Дома», отыгрывали отличные концерты, публика была в восторге. Но делать это сложно, потому что в Москве все дорого. И никогда не угадаешь, сколько придет людей. Я был очень удивлен, когда на концерт группы The Thing пришло очень много народу, мы даже вынуждены были прекратить пускать людей в зал. А бывают случаи, когда ждешь как минимум 150-200 человек — это уровень посещаемости, обеспечивающий нам покрытие всех наших расходов. И бац — сто человек.

Финансово удачными за последние несколько лет были концерты скандинавского джазкор-трио The Thing, сольное выступление американского пианиста-импровизатора Мэттью Шиппа, австралийских джаз-минималистов The Necks. Примером эпохального по культурному значению, но провального по деньгам концерта является выступление легендарного композитора и саксофониста Энтони Брэкстона.

В данный момент я переписываюсь с одним агентом: итальянская группа Zu сейчас делает совместный проект с группой Current 93. В туре — семь человек. Мне лично это неинтересно, но по описаниям это очень яркая история. Я сейчас сижу и размышляю о коммерческой целесообразности всего этого дела. Понятно, что резонанс будет — но как организовать и на сколько людей рассчитывать, это большой вопрос.

Когда ты вкладываешь свои деньги, которых к тому же нет, это всегда большой риск. Поэтому мы все меньше и меньше сами этим занимаемся, в основном предоставляем площадку нашим партнерам. Это все очень сложно и рискованно. Мы сдаем помещение в аренду, и я примерно представляю калькуляцию каждого промоутера, но они не всегда выходят в плюс. Промоутер — это человек, который всегда рискует своими деньгами. Хорошо, если деньги есть, а если занимает? Вот, например, Саша Чепарухин. Я в курсе всех его финансовых раскладов по всем его привозам. Мы заранее всегда пытаемся представить, проговорить, но до момента третьего звонка в зал все совершенно неочевидно.

Насчет реакции музыкантов: девяносто пять процентов привозных музыкантов, которые выступают у нас, получают огромное удовольствие от публики. Потому что у нас — по крайней мере в «Доме» — качество публики очень высокое. Приходят люди подготовленные, на каждый концерт приходят люди с нормальными пластинками и дисками на подпись, с какими-то раритетами и так далее. Последние два-три года мы привозили только новоджазовых и импровизационных музыкантов, и они все были довольны. Те люди, которые приходят на эти концерты, — их может быть мало, но они очень хорошо подкованы, очень хорошо образованы, все прекрасно понимают. К примеру, Борис Ковач, которого Чепарухин начал возить лет семь назад, в какой-то момент сказал, что в Москве будет выступать только в нормальном человеческом концертном зале типа ЦДХ и выше уровнем, либо в культурном центре «Дом» — и нигде больше. Сколько бы ни было народа, даже если пятьдесят человек в зале, они сидят и слушают внимательно, ни у кого не звонят мобильные телефоны, никакой ерунды нет, и все проходит прекрасно. Мы и сами стараемся как-то на это влиять. Во-первых, мы не гонимся за сверхприбылью — мы продаем двести билетов. Пятьдесят человек бесплатно — журналисты, друзья и так далее. Примерно двести пятьдесят человек в зале имеем и больше не пускаем, потому что это уже получается не концерт, а бардак.

В Москве, на самом деле, всегда было плохо с концертными площадками. Но в России сейчас очень много гораздо более актуальных вопросов стоит. Сейчас отсутствуют нормальные залы-тысячники. Был зал «Россия», теперь все закрылось. По-хорошему, очень мало чего осталось. Но на фоне всех проблем, которые вообще происходят в стране, это, конечно, дело десятое.

3 лучших концерта «Дома» после 2005 года: выбор Маркова

1. Мэттью Шипп

17 сентября 2010

2. Энтони Брэкстон

29 июня 2008

3. Tin Hat Quartet

16 ноября 2005

промогруппа Main Rock

прошлое «Всю жизнь занимаюсь музыкой».

настоящее Main Rock — одни из нескольких промоутеров, обеспечивающих ассортиментом клуб «Точка», то есть снабжающих Москву разномастным хардкором и прочей порывистой тяжелой музыкой. Привозили Bad Manners, Converge и Das Ich; работают и с русскими музыкантами — в частности, с Jane Air, «Animal Джаз» и «Последними танками в Париже».

будущее В апреле Main Rock привозят в «Точку» Kvelertak, Sick of It All и The Black Dahlia Murder.

Мы решили, что пора культуру развивать. По-хорошему, особых денег это не приносит — во многом все делается для страны: интерес к такой музыке у нас есть, а исполнителей мало. Привозим мы в основном хардкор и что-то в этом духе — это наша тема. Удивительно: за границей эти группы собирают большие площадки, а у нас — почти ничего. Но нам самим интересно, нам самим нравится эта музыка. К тому же тут есть отдельный смысл: на концертах таких исполнителей происходит очень сильный выброс позитивной энергии. Молодежь отвлекается от повседневного негатива, энергия по-доброму выходит из людей, после этого они не пойдут на улицу что-нибудь громить. Это для нас очень важно. Чем бить друг другу лица — лучше разрядить свой энергетический запас на концерте.

Концертами реально очень тяжело заниматься. Ты рискуешь каждый раз — почему многие быстро с этим и заканчивают. Гонорары, авиаперелеты — все же денег стоит. У нас бывало, что на группу, которая, как мы рассчитывали, должна была собрать, приходило в два-три раза меньше людей. И это все — приходится выгребать деньги подчистую, очень долго отрабатывать все это. Нужно быть очень уверенным в артисте, чтобы делать концерт.

Многие привозят артистов просто потому, что у них такое тщеславие — я тусуюсь с таким человеком, я знаю музыканта, мы друзья. Нам это неинтересно, потому что сказать, что меня знают... Да никто никого не знает. Они забывают сразу, как только уезжают из страны, они забывают всех своих промоутеров. У меня есть несколько приятелей, с которыми мы активно переписываемся, по-дружески общаемся вне зависимости от того, приезжает группа или нет. Но по большому счету Россия — всего лишь очередная страна, в которую они приезжают, и все.

Западным музыкантам все нравится. То, что к русским как-то свысока относятся, — это реально миф. Уже давно такого нет. Особенно когда они встречают людей, которые хорошо говорят по-английски — а наша аудитория, как правило, английский знает. Они попадают в среду, которая, в принципе, для них не чужда, с удовольствием общаются, активничают. Очень многие артисты говорят, что наша публика — самая благодарная. За границей-то всего этого добра навалом, там публика пресыщена, потому что все эти группы турят там постоянно. К нам же они приезжают в лучшем случае раз в год, и народ реагирует. Но при этом — если первый раз ты сыграл плохо, во второй раз на твой концерт просто не придут. Случаи бывали. Это коммьюнити в общем и целом очень доверчивое — но если их первый раз обманули, они уже тебе не поверят.

Сейчас с концертами уже все нормально. Появилось много больших концертных агентств, у меня есть знакомые, которые этим занимаются давно, привозят артистов с гигантскими гонорарами — все это несказанно радует. Во многом тут вопрос образования публики. Вот вроде бы засилье попсы — а при этом если этим людям делать сольные концерты, никто ничего не сможет собрать, это чисто корпоративная деятельность. Мне нравится, что есть люди, которые находят деньги и привозят Джорджа Майкла, Элтона Джона, Iron Maiden, Korn. Хорошую, качественную музыку. Раньше было сложнее: народ слушал «два притопа, два прихлопа». А теперь получается, что ты приходишь на концерт того же Элтона Джона — и там все билеты распроданы. Вот это круто, я считаю.

Все люди в концертном бизнесе друг друга давно знают, все знакомы, все стараются помогать. Хотя есть, конечно, некоторые, которые в силу своих амбиций или, может быть, отсутствия опыта рушат всю структуру. Образно говоря: папа дал мне денег, я решил привезти любимого артиста, заплатил ему большой гонорар, он приехал, отыграл. Потом я захотел сделать другого артиста — но папа много денег не дает, а музыканты говорят: «Почему мы должны приезжать, если ты заплатил этому столько; мы что, хуже?» Группы же между собой тоже общаются. Получается, что рынок рушится.

История с «Хромой лошадью» и все, что было потом, конечно, подкосила многие площадки. Требования ужесточились — но это, в принципе, правильно: здоровье людей-то дороже. Но вообще — где устроить концерт, в принципе, есть. Другой вопрос, что, может быть, государству надо как-то обращать на ситуацию внимание, помогать — во всем мире, насколько я знаю, оно за этими делами следит. Что будет дальше — вопрос. Ситуация сложная, мы очень сильно зависим от Запада. Артисты, которые могли бы с тамошними конкурировать, появляются тогда, когда стиль, в котором они играют, уже пребывает в застое. Очень мало самобытного. Мне бы хотелось, чтобы молодежь наша активничала в этом смысле. Если уж взялся — играй, потому что хочется, а не потому что модно.

3 лучших концерта Main Rock: выбор Дорошина

1. Hatebreed

«Точка», 15 февраля 2010

2. God Is an Astronaut

«Точка», 17 февраля 2011

3. Sick of It All

«Точка», 24 июня 2008

основатель, арт-директор и промоутер клуба Avant

прошлое Закончил журфак МГУ, где еще и защитил диссертацию, работал корреспондентом в московском корпункте испанского информагентства EFE, писал в разнообразные издания о музыке и кино, преподавал на том же журфаке.

настоящее В начале нулевых придумал «Авант» — сначала движение, объединявшее промоутеров, независимых московских музыкантов и сочувствующих; затем — одноименные клуб и ежегодный фестиваль, которые существуют до сих пор. Именно Сильва-Вега первым поверил в то, что у инди-музыки здесь есть своя платежеспособная аудитория; именно ему Москва обязана неутихающим спросом на построк; именно он пестовал и опекал первое поколение здешней модной музыкальной молодежи нулевых.

будущее 24 марта в «Б2» выступит немецкий фрик-оркестр Bonaparte, 16 апреля в «Авант», который сейчас находится в помещении творческого кластера Artplay, приедет Пол Волински из 65daysofstatic со своим сольным проектом.

В 90-х я как журналист писал про фестивали, делал сайт про клубы разных городов мира — в общем, эта сфера была мне интересна и близка: мне казалось, что это интересное пространство для функционирования современной культуры. Я видел, что делают коллеги, какие-то первые опыты организации гастролей — и мне самому хотелось немножко сменить атмосферу, попробовать что-то новое по сравнению с журналистикой. Решил в качестве эксперимента, совсем не зная, что и как, организовать несколько концертов. И мне страшно понравилось, потому что потребность в новом общении была удовлетворена на сто пятьдесят процентов. Был огромнейший фидбэк от музыкантов, с которыми я встретился, и я понял, что если бы я в это все не влез, в жизни бы с этими людьми не познакомился. Это было такое маленькое чудо. От зрителей тоже был фидбэк — было приятно наблюдать, как они с музыкантами общаются. В общем, я на это подсел — именно на общение: именно этот момент для меня был самым ценным во всем процессе. В процессе своих путешествий я понял, что это общение связано еще и с атмосферой, которую можно назвать фестивальной, — люди встречаются, получают новый опыт, делятся впечатлениями, абсолютно открыты друг другу. И я подумал, что было бы здорово сделать фестиваль самому. И в 2004 году сделал.

В Москве сейчас исчез элемент этого самого маленького чуда. В начале двухтысячных каждое новое имя, новый концерт встречались со вниманием и интересом. Сейчас стало гораздо больше всего — в том числе и отечественных групп, которые играют новую музыку; сменилось несколько субкультурных поколений, все разбрелось по нишам. Плюс возникло много информационного шума, вся информация хаотична и неструктурирована. Оттого кажется, что в Москве так много всего, что она будто бы пресытилась, хотя на самом деле не так много всего происходит, хотелось бы, чтобы было больше. А главное — чтобы эта жизнь получала развитие в регионах. Это большая задача для промоутеров, для организаторов, для всех. Мне кажется, что пока у нас не будет какой-то развитой концертной сети, больших туров — как отечественных, так и зарубежных музыкантов, нам не выйти на один уровень с Европой в плане организации и всего остального. Здесь тоже потихоньку что-то сдвигается — но нужно больше, гораздо больше.

Есть много сложностей, которые препятствуют большему открытию нашего рынка зарубежным артистам. Например, у нас разные законодательства, разные правила вплоть до оформления финансовых, бухгалтерских дел. Мы все время «переводим», образно выражаясь, с одного языка на другой и обратно, на это уходят дополнительные ресурсы. Оттого и кажется, что Москва далеко. Та же Финляндия ведь под боком, но все равно я заметил, что многие западные агентства говорят: «Слишком много проблем надо преодолевать, чтобы ехать так далеко» — а в Финляндию едут с удовольствием. Да что там — Австралия уж, казалось бы, куда как неблизко, а там очень динамичная концертная жизнь.

Многое в промоутерской судьбе связано с какой-то удачей. Бывает, что фортуна поворачивается к тебе лицом, и так складывается, что ты сходишься с каким-то интересным артистом ровно в тот момент, когда ему интересно. Хотя, конечно, нужно и работать, и думать. Нужно иметь опыт, понимание, сколько может прийти зрителей на тот или иной концерт, сравнивать бюджеты, расходы, доходы. Если уж говорить о математике: многие промоутеры могли бы делать гораздо больше, но не хватает примерно пятидесяти процентов тех средств, которые можно выручить. Если бы публики было хотя бы в полтора раза больше или если бы концерты как-то спонсировались, все было бы иначе. Мы сами могли бы делать гораздо больше.

Мне кажется, что с концертными площадками в Москве вполне обычная ситуация. Ничем особенно она не отличается от других европейских городов. Они и там закрываются, открываются, как-то зависят от конъюнктуры рынка — это везде есть. Проблема, если она и есть, не в клубах, а именно в организаторах. Было бы больше организаторов с волей, с желанием не заработать быстрых денег, а работать на перспективу, не получая больших дивидендов, все было бы иначе. Дальше и клубы будут открываться, и площадки. Все должно снизу расти, вся эта инициатива.

Если бы у нас было больше интересных предложений для западных музыкантов, они бы лучше реагировали. Если бы было больше фестивалей, каких-то мероприятий, инициатив, то они понимали бы, что отсюда идет какой-то сигнал. Пока что в этом мы не можем конкурировать даже с Восточной Европой, где много фестивалей с хорошей репутацией, в которых западным артистам интересно участвовать. Масса актуальных артистов, которые играют на европейских фестивалях, готова приехать в июле-августе в Россию, но большая часть наших промоутеров не заинтересована, так как они заведомо не смогут окупить гонорары и расходы: слишком мала отечественная аудитория — на этом практически невозможно заработать. Это все опять упирается в необходимость развития концертной жизни в регионах и в необходимость поддержки музыкальной жизни со стороны бизнеса и государства. От этого, в конце концов, зависит будущее нашей культуры.

3 главных концерта «Аванта»: выбор Сильвы-Веги

1. Патрик Вулф

«Авант» в «35ММ», 22 октября 2004

2. The Notwist

«Апельсин», 10 декабря 2005

3. ...And You Will Know Us by the Trail of Dead

«Апельсин», 22 апреля 2006