«Обидно, что дети в Крыму поступают без ЕГЭ»: что волнует выпускников

Валерия Никольская

школа №1451

«С 17 лет я наконец-то смогла тусоваться. Раньше меня не отпускали родители. Некоторые и в 15 лет вовсю тусят, но я-то поаккуратнее, потому что я еще и отличница и надо успевать учиться. «Солянка» — первый клуб, в котором я побывала, это было полтора года назад. Потом появились всякие Powerhouse, Monasterio. И у меня ни разу нигде не спрашивали паспорт. Это вопрос того, как нарядиться и накраситься. 

У меня негативно закончилось прошлое лето, и эту отрицательную энергию я решила вылить в какое-то творчество. Тогда я придумала делать футболки #goodnessmarket. Мои подружки стали носить их на вечеринки, у них начали узнавать, что за майки. Мне пишут, заказывают даже в другие города. Главное в дизайне, который я делаю, не картинки, а саркастичные слоганы, как на футболке: «Я убила своего бойфренда», с пятнами крови. То есть они все довольно жесткие, но ироничные. Плюс я использую кадры из фильмов — и это тоже хорошо пошло. Еще я вдохновляюсь поэзией, даже пишу стихи, но так, для себя. Ну и люблю людей, и вокруг меня их все больше. В основном это все арт-тусовка, ведь мне нравится, когда люди что-то свое творят необычное. Ну и музыканты, конечно. Парни-музыканты — это моя боль.

После школы я хочу поступить в университет на пиар и продолжать делать что-то свое. Не обязательно футболки — я вообще человек неусидчивый, очень многое начинала, потом бросала, так что не знаю, куда меня дальше занесет. У меня нет такой цели, как у некоторых, — типа я хочу стать юристом с 8-го класса. Поэтому я собираюсь найти какой-то не слишком суровый университет, чтобы было время на свои идеи.

Я не настолько увлечена политикой, чтобы идти на митинги и что-то отстаивать. Но я понимаю, что тот хаос, который происходит на Украине, и смерти невинных людей — это уже очень близко от нас. Куда уж ближе! И это страшно. Поэтому мне кажется, пора властям перестать что-то до­казывать другим странам и немножко свою агрессию подубавить — и полюбить людей, которые живут в этом государстве. А мне, чисто как школьнице, во всей этой истории обидно, что дети в Крыму поступают в московские вузы без ЕГЭ, у них будут только свои устные экзамены. Так что, можно сказать, они приедут занять наши места. Тем более что условия сдачи очень жесткие: установили металлоискатели, камеры с прямой трансляцией, вбухали в это кучу денег — проще было посадить нас писать тесты в тюремные камеры. К тому же, говорят, будет 60 вариантов тестов. Так что боюсь, что все мои маечки мне еще аукнутся на экзаменах».

Руслан Фарманов

школа №933

«Я родился в Бирюлево и всю жизнь там прожил. Школа №933 — обычная районная, очень многонациональная школа. Когда были погромы на овощебазе, я гулял в центре. Узнал о происходящем из новостной ленты в телефоне. Потом мама позвонила убедиться, что я в порядке. Я знаю, что из моих сверстников, которые живут в нашем районе, там мало кто участвовал, люди просто пришли посмотреть. А в основном погромы устраивали приехавшие из других районов. Мне подруга рассказывала, что ехала как раз в это время в центр на автобусе и к ней подходили фанаты и спра­шивали: где тут у вас Бирюлево, где овощебаза, где будут сборы? Если хотите знать мое мнение, на самом деле это специально спровоцированная история. Овощебазу после погромов закрыли и собираются сейчас там строить торговый центр. ­Кому-то просто нужна была эта территория, и чтобы получить ее, воспользовались существующим напряжением.

Раньше, классе в пятом, часто бывали конфликты на национальной почве. У нас работала школа №928, где была такая солянка в плане национальностей, и школа №933, где учились практически все русские. И они между собой конфликтовали. Но к 10-му классу школы объединили. И конфликтов больше нет, потому что в основном все националисты в 9-м классе ушли в колледжи. Такие обычно до 11-го класса не доходят, поскольку эти идеи — признак небольшого ума. У меня в классе учатся ребята из Азербайджана, Грузии, Армении, Белоруссии и других бывших республик. При этом у меня много друзей детства, которые говорят: «Я русский, это наш город», по больше части это такие скорее простецкие ребята. Мне позиция их не нравится, но конфликтов у меня с ними нет. В детстве нас многое объединяло, но потом все разные пути выбирают.

Я наполовину русский: отец из Узбекистана, но приехал еще в молодости в 90-х. На себе я ­никакого напряжения в нашем районе не ощущаю, никогда с прямой агрессией не сталкивался. Многие националисты на словах выражают свое недовольство, а на деле они не станут приставать, тем более им известно, что все восточные ребята серьезно занимаются спортом и борьбой. Разве что приезжие из среднеазиатских стран спортом не занимаются, а только работают дворниками и чернорабочими. Вот такие только и получают, потому что только их фанаты и решаются бить. Если бы фанаты ходили и шугали всех, били — это можно было бы назвать напряжением. Но так не происходит. Мой друг азербайджанец недавно приехал в Москву, у него уже много друзей, и ему нормально тут живется. Мне нравится Бирюлево. У нас зелено, в центре сплошные дома и дороги. Тем более сейчас присоединяют территории с Юга и хотят все приводить в порядок, отстаивать. У родителей знакомый работает в милиции, и он говорит, что собираются развивать южные районы, так что я вижу позитивное будущее.

Меня скорее другое беспокоит. С вузом я еще не определился, а факультеты буду рассматривать — бизнес, информатику либо управление, что-то такое. Но многие заканчивают институты, получают бесполезные профессии и никуда устроиться потом не могут. Допустим, Путин сказал, что инженеры будут много получать, а вот мой знакомый заканчивает инженерный факультет — и никаких больших зарплат ему не светит. Так думаю, что после института придется заняться бизнесом. Отец занимается машинами, запчастями, у него свое дело. Мне это не особо близко. Но свести свое хобби с работой получается у немногих».

Маргарита Пушик

гимназия №1518

«Недавно я прочитала статью «Молодые людоеды», в которой студенты ВШЭ говорят, что при наступлении финансового кризиса первыми от голода будут умирать историки, которые никому не нужны. Странно, когда возникают идеи, будто какие-то люди не нужны. И то, что сейчас, выбирая специальность, тянутся только за длинным рублем, а не за тем, что интересно, — печально. Другая странная тенденция — это то, что закрываются университеты. Свидетельством прогресса было бы обратное — если бы университеты открывались и высшее образование становилось ­доступнее. А пока с каждым годом поступать на бюджетный все сложнее. Образование, по сути, только для людей, у которых есть деньги. У всех моих знакомых, даже тех, кто идет на бюджет, обязательно есть репетиторы и на поступление тратятся огромные деньги. В результате бесплатное образование вовсе не бесплатное.

В идеале я хочу поступить на юридический факультет МГУ, но все зависит от того, сколько баллов наберу. Как олимпиадник я без экзаменов попадаю на факультеты, где профиль — история. Нужно будет еще сдать внутренний экзамен МГУ. Но, думаю, я справлюсь. Мне кажется, что даже если я буду работать не по специальности, юридическое образование очень поможет в жизни. Большинство людей в нашей стране не читали даже конституцию. В XXI веке, веке информации, это просто неприемлемо. Люди даже не знают, по каким правилам играют. Вообще, у нас юристы нужны в основном для того, чтобы помогать своим начальникам обходить законы. Правовой нигилизм — это отличительная черта русских людей, которые уверены, что закон можно повернуть как удобно. Сейчас в России объединяют ­суды, и это ведет к тому, что у нас, по сути, уничтожается разделение властей. А недавно я наткнулась на статью про новый законопроект: в Совете Федерации 10% сенаторов будет назначать лично президент и чуть ли не пожизненно. То есть формально у нас демократия, но люди будут получать огромную власть, обоснованную исключительно симпатией президента. Это какой-то полнейший абсурд. И главное, у нас активно обсуждают присоединение Крыма, День Победы, «Евровидение», ЛГТБ-сообщество — все что угодно. А такую серьезную новость вообще никто не замечает. Будто в России все плохо именно потому, что у нас в стране гомосексуалисты есть. Просто несерьезно на государственном уровне обсуждать ориентацию людей. Ну а Крым… Сейчас рейтинг президента нереально вырос, это действительно внешнеполитическая победа нашей страны. Но у нас, как обычно, все обращают внимание на внешнюю политику, а не на внутреннюю. То, что дотации пойдут в Крым, а другие регионы из-за этого будут урезать, — это мало кого беспокоит.

Что касается меня — в моей жизни в России меня все устраивает. Москва мне нравится. Молодость бьет ключом, у меня успехи в учебе, и в то же время я не забываю про общение с друзьями. Все в порядке. Мне кажется, когда я вступлю во взрослую жизнь и получу образование, сделаю карьеру, то смогу влиять на ситуацию в стране, просто будучи честным человеком и хорошо исполняя свою работу. Потому что митинги, протесты — это замечательно, но мне кажется, прежде всего надо менять что-то в системе, будучи ее частью. Это единственный выход».

Николай Растрига

школа №780

«Я бы хотел взять самую высокую планку — попробую поступать в МГУ на химфак. Я отличник, но надо подстраховаться, чтобы не было никаких проблем с поступлением. Если с МГУ не получится, то я еще в четыре вуза подаю документы. В армию, когда такая ситуация на Украине, идти никак нельзя — воевать с «Правым сектором» что-то мне не хочется. Да и мама не отпустит.

Химия у меня сразу хорошо пошла. Сначала возникла зрительная симпатия к формулам: смотрю H₂SO₄ — и мне нравится. А потом стал более глубоко разбираться. Попросил у родителей купить мне реагенты, сейчас у меня дома маленькая лаборатория. Есть даже серьезные вещества. Например, серная кислота, целый литр, 96%-ная. Я купил много лабораторной посуды, расставляю у себя на кухне и там химичу. Очень интересное занятие. Я хочу заниматься наукой. У меня уже школьная привычка — постоянно ум напрягать, поэтому буду продолжать учиться, а лучшее учение как раз в научной деятельно­сти. Боюсь, что в данный момент наша страна не очень приспособлена для научной карьеры, но у меня позитивные прогнозы. Наше государ­ство всегда отыгрывалось на интеллигенции: ­учителям, ученым мало платят, потому что знают, что они, как люди интеллигентные, бунтовать не будут. Этим и пользуются. Но все будет меняться. Думаю, мы будем укреплять науку — тем более сейчас ­такое воодушевление в связи с последними со­бытиями.

Когда присоединили Крым, я даже гордость какую-то почувствовал, патриотизм. Мы показываем свое место в мире. Народ наш объединился, мы стали противостоять Западу с его дикими нравами. Вы «Евровидение» видели? За Австрию выступал трансвестит и выиграл. Получается, Европа не за пение голосовала, а за принадлежность к среднему полу. Какая-то дикость, вседозволенность и демократия во всем. Это против нашей природы — по сути, сделать человека бесплодным и чтобы это еще поощрялось государством. Так мы все вымрем. Надеюсь, этот пример поможет умным людям (а в науку идут, разумеется, умные люди) понять, что мы занимаем правильную позицию, в то время как в Европе идет моральное разложение. И умы должны потянуться к нам, как к оппозиции ко всем этим веяниям. Украина сама себе вырастила поколение неофашистов — вот к чему привели эти переписанные учебники истории. Люди выросли с неправильным представлением о прошлом. Они думают, что Бандера был кем-то вроде просветителя и что можно теперь под его именем убивать людей других рас и национальностей. Я этого не понимаю. Тем более сам Бан­дера убивал украинцев, но они об этом умалчива­ют. Идея расовой ненависти, к сожалению, вечна и периодически будет появляться в умах разных людей. И с ней надо бороться.

Что касается нашей страны, мы просто еще не доросли до демократии. На нашем теперешнем уровне развития, я считаю, мы не способны мыслить целой группой, народом. Каждый тянет одеяло на себя, и мы не можем договориться. Нашему народу привычнее тоталитарный режим или авторитарный — нам надо больше жесткости, меньше свободы самовыражения, которая не согласуется с общими понятиями о морали. Правда, в тоталитарной власти чаще всего главное, чтобы ее нельзя было критиковать. Если бы найти что-то такое смежное, где, с одной стороны, людей контролируют в моральном плане, а с другой, им дают высказываться в адрес самой власти, — это был бы идеальный вариант».

Людмила Гурина

Свято-Владимирская православная гимназия

«У нас все то же самое, что и в обыкновенной школе. Просто есть еще такой предмет, как ОПК — основы православной культуры. Еще, поскольку школа частная, у нас учится меньше народу. У меня 5 человек в классе. Получается индивидуальный подход к каждому ребенку.

Я собираюсь поступать на психолога — мне всегда нравилось общение с людьми. Но я бы не хотела заниматься семейными проблемами. Я буду работать в бизнесе, устраивать тренинги, заниматься подборкой персонала. Хорошим семейным или детским психологом может быть человек с большим жизненным опытом. Молодая девушка, незамужняя, без ребенка, вряд ли сможет помочь супружеской паре, которая пытается спасти отношения после 10 лет брака.

На данный момент у меня нет времени следить за новостями, но я в курсе событий. Что касается каких-то скандалов вроде истории с Pussy Riot, я считаю, что это был неправильный поступок с их стороны. Если они были чем-то недовольны, стоило это высказывать иначе. Нужно уважать чужие интересы. Я против скандалов. Бессмысленно кому-либо что-либо доказывать. Если человек в чем-то уже уверен, его вряд ли можно переубедить. А меня в нашей стране все устраивает. Тут и природа красивая, люди очень красивые. И хорошо, что мы не зависим от чужого мнения, отдельно ставим себя. Сейчас у меня одна мечта — поскорее сдать экзамены. После школы почти каждый вечер хожу к репетиторам. У меня даже нет возможности книжку почитать — читаешь либо учебники, либо краткое содержание, целиком произведения никак не успеть. Когда все закончится, хочется просто взять и почитать какую-нибудь книгу. Я уже очень устала, и с психологической точки зрения ЕГЭ — это большой стресс, страшно не поступить.

Мне многие говорят, что потом буду скучать по школе, что школа — это халява по сравнению с тем, что будет. Ну посмотрим. Пока одна мысль, чтобы все это наконец закончилось».