«Как можно унизить 70 лет российской истории?»: французы о том самом чемодане

«Чемодан Louis Vuitton на Красной площади — это настоящая метафора современного общества, и в этом смысле он исключительно важен. Было необходимо, чтобы русские восстали против него, потому что это символ все более и более ухудшающейся ситуации с правами человека в России. Для меня чемодан LV — зеркало репрессий, нетерпимости к геям, иностранцам и вообще к людям в России. Мощь государства и диктатура гламура отразились на Красной площади в этом всеподавляющем образе».

«Все знают, что Москва любит крайности. Чемодан LV мог оказаться только огромным, гротескным, подавляющим Мавзолей Ленина и собор Василия Блаженного и презрительно посматривающим на стены Кремля. Когда я его заметил, мне в голову пришла параллель с лозунгами оппозиции: «Путин, собирай чемоданы!» Что это было? Противостояние Louis Vuitton компании Yves Rocher, которая попыталась отправить Навального в тюрьму? Я шучу, конечно. Но какой невероятный фарс! С одной стороны, суетящиеся патриоты в Думе, с другой — администрация президента, которая сделала вид, что только что его заметила. И Луи Вюиттон прячется за благотворительностью. Ура! Новогодний маскарад на Красной площади!»

«Это непостижимо: вы можете представить себе гигантскую матрешку с логотипом «Русского стандарта» напротив Триумфальной арки в Париже? Представьте себе реакцию французов. Человек в маркетинге, который это придумал, должен быть уволен! Мне кажется, вся эта история — одна большая маркетинговая ошибка. Как иностранная компания может построить напротив мавзолея чемодан? Как можно унизить 70 лет российской истории? Однако всем вовлеченным в проект людям и компании LVHM пришлось отступить. Оказалось, что люди сильнее брендов! Потом Louis Vuitton — это не Франция. Это жадная транснациональная корпорация, которая ведет себя как диктаторское государство».

«Я думаю, что только в Москве можно увидеть сундук LV, раздутый до невероятных размеров, — вот она, Россия! Я в восторге, и все мои друзья считают, что это очень круто. В Париже представить себе это абсолютно невозможно: такая чрезмерность совершенно не во французском духе, у нас это сочтут безвкусицей. По-моему, идея перенести чемодан в один из парков — совершенно блестящая. Зачем его разбирать? Мне очень нравится и сам сундук, и его размеры, и то, что, кроме Москвы, такого не увидишь больше нигде».

«Я тоже работаю сейчас над этой темой и пытаюсь поговорить с гендиректором LVHM в России, и, конечно же, ничего не получается. Помню, в начале прошлой недели я утром зашел в метро, взял газету «Метро» и увидел фото с чемоданом на Красной площади. Забавно, что журналисты издания старательно не называли названия компании, которая его установила, однако догадаться было несложно. Потом я увидел его вживую. И знаете, мне все равно. Это не мое дело, не я его поставил на площадь. Он стоит напротив окна одноименного бутика, и это выглядит нормально. Мы вообще не сильно реагируем на Louis Vuitton. Я, например, не люблю эту марку, в отличие от моей девушки. Пытаюсь ее убедить, что совсем не шикарно обладать дорогой сумкой, когда точно такая же подделка стоит 1000 р. в переходе. Зато чемоданы у Вюиттона действительно хорошие. Меня удивила реакция русских: ведь они обожают LV. У бутика на Елисейских Полях всегда слышна русская речь, и, если вы видите девушку с их монограммой на сумке в Париже, то, скорее всего, она окажется туристкой из России. А вот мама моего приятеля говорит, что ей стыдно выходить на улицу с ее «Биркин». Мне казалось, что русские отнесутся к чемодану с иронией, однако они страшно обиделись. Что касается французов, живущих в Москве, то большинству — наплевать. Мы воспринимаем это как рекламу, поэтому во французских СМИ так мало статей, посвященных московскому скандалу». 

«Ясно, что это жирный пиар. Но в нем хотя бы прослеживалась цепочка выгоды — деньги от проданных билетов собирались отдать в Фонд Водяновой. «Луис» получает внимание, Москва — выставку, дети — прибыль. Ведь это был временный павильон, а не ангар уродливый. Не шатер белый. Люди старались сделать красиво. Почему чемодан вызвал столько эмоций, мой мозг не понимает. Оливьеро Тоскани в 1993 г. надевал огромный презерватив на обелиск на Площади согласия в Париже, и было нормально. Я никакого стыда не чувствую в связи со скандалом. Просто есть серия риторических вопросов. Люди, вам нечем заняться? Именно чемодан вам больше всего мешал в Москве? Вот эта штука вызывает у вас такое обостренное чувство протеста? Судите сами: имидж у LV и так ни к черту, несмотря на популярность марки, Бернар Арно ничего не теряет. А вот Москва лишилась крутой выставки. И дети Водяновой остались без денег».