15 лет кафе «Пушкин»: как это было

Александр Зайцев, в 1999–2004 годах — директор ресторана «Пушкин»:

«Тяжело приживалась услуга валет-паркинга. Мы первыми это в Москве сделали, и люди искренне не понимали, что мы от них хотим. Одно время кто-то шутил, что ресторан — это побочный бизнес, а вообще мы машинами занимаем­ся. Второй по тяжести шла «сударыня». Услышав это слово, гости начинали оглядываться: «Ты кого это сударыней назвал?» Непривычным был старый русский язык в меню. Не было тогда в Москве человека, который бы знал одновременно, что такое гонобобель и устерсы. Третий затык был с завтраками — такой культуры в Москве не было в принципе. К нам вообще никто не приходил по утрам! Видимо, встать, умыться и куда-то поехать завтракать было страшно. А потом как-то жизнь ускорилась, все по разу съездили за границу, где завтраки вне дома — это скорее хорошо, чем плохо, и уже, наверное, через полгода у нас работало не менее пятнадцати официантов по утрам».

Андрей Махов, шеф-повар:

«Некоторые вещи появились впервые именно у нас. Например, лимонад. Когда мы открывались, встретить его в меню московских ресторанов было практически невозможно. Наш рецепт мы вырабатывали несколько месяцев, но так и не придумали его финальную версию. В первый день работы из зала пришел чек на лимонад — в общем, мне за какие-то десять минут пришлось встать и сделать идеальный в нашем понимании лимонад, который подают у нас до сих пор по неизменному рецепту».

Александр Зайцев:

«Единственный раз я видел, чтобы Тверской бульвар ехал в другую сторону, когда по Москве катали Билла Клинтона. С ним у меня связана личная история. В доме по соседству одна была пассажирка, из той особой породы старых москвичей, которые просто говорят: «Хочу, чтобы вас не было». Она писала всем письма — от управы до президента. Так вот, поднялись мы с Клинтоном на веранду, а бабуля эта выскочила на балкон и начала кричать: «Как вам нравится эта … [ерунда]? Мне эта … [ерунда] совсем не нравится!» Клинтон ей помахал ручкой и сказал «хай», потому что думал, что она его так приветствует. В том же году у нас Юрий Михайлович Лужков застрял с телохранителем в лифте. Слава богу, мы достаточно быстро отработали, но несколько минут были неприятными. Но Лужков вообще с юмором мужик. Отшутился как-то».

Антон Носик, основатель Lenta.ru: 

«Благодаря «Пушкину» я стал свидетелем и участником самых странных переговоров. Дело в том, что редакция Lenta.ru в начале нулевых располагалась в здании, окна которого были впритык к верхней террасе заведения. И когда переговоры с партнерами не требовали каких-то долгих посиделок, мы предлагали условия по сотрудничеству, свесившись из окна редакции, а наши партнеры их обсуждали за столиками на террасе «Пушкина».

Николай Грибов, генеральный директор «Пушкина»:

«Официанты «Пушкина» настолько профессиональны, что не теряются ни в каких ситуациях. Как-то гость заказал пельмени с мясом. Официант приносит заказ — тарелку, накрытую крышкой, поднимает ее и говорит: «Прошу, ваши пельмени с грибами». Гость недоуменно замечает, что за­казывал с мясом. Официант не теряется: «Да? Хо­рошо». Накрывает блюдо крышкой, произносит «крэкс-пэкс-фэкс», открывает и говорит: «Пожалуйте, пельмени с мясом». Ну и гости наши порой удивляют. Один мужчина ночью не смог расплатиться по счету, оставил права метрдотелю в качестве залога и уехал за недостающей суммой. И пропал. Вернулся через три года — привез долг и рассказал, что, отправившись за деньгами, по какой-то причине попал в тюрьму. Освободившись, почти сразу поехал к нам. Мы были, конечно, удивлены, но и он сильно удивился, когда мы принесли его документы, которые аккуратно хранились у нас все это время».

Сергей Шнуров, музыкант: 

«Я туда ходил, когда Зимин (Алексей Зимин, ныне — главный редактор «Афиши–Еда». — Прим. ред.) работал в «Афише», а Семеляк был там же музыкальным критиком, — завтракать их водил. Помню, Семеляк поражался тому, что я крайне уважал напиток под названием клюковка. Эту жутко сладкую, приторную гадость я квасил промышленными масштабами, а у Семеляка слипались глаза, когда он на все это смотрел, — завтраки заканчивались в два ночи. А когда ты вот так весь день завтракаешь, то к вечеру уже не понимаешь ни хера и помнишь только ощущение — дискомфорт, оттого что какая-то сука щиплет струны. Как по нервам. Это что касается арфистки из фильма Бориса Хлебникова «Пока ночь не разлучит»: она в нескольких пьянках, как сейчас помню, сильно докучала. В принципе, это было такое замечательное время, когда мы не проводили ни­какой разницы между «Пушкиным» и, скажем, «ОГИ». Нам было в принципе … [без разницы], где пить».

Николай Грибов: 

«Как-то один из гостей приехал ночью с большой свитой, включая цыганский табор. Все они пировали в отдельном зале. В какой-то момент ему почему-то захотелось прокатиться за рулем «шестерки». Его охрана тут же на бульваре остановила нужную машину и предложила ее водителю две рыночные цены автомобиля. Тот согласился. Автомобиль прибуксировали ко входу, но наш гость заявил, что хочет ехать на машине, сидя исклю­чительно на том стуле, на котором он проводил у нас время. Тогда из машины выкинули все сиденья, запихнули туда стул (ножки пришлось отпилить), гость сел и поехал в своей новой машине в окружении кортежа с охраной».

Игорь Компаниец, редактор журнала Port Russia:

«В начале нового миллениума мы с коллегами трудились на благо различных глянцевых СМИ. Засиживались в редакционных помещениях на сдачах, валялись под рейлами, курили раз в 20 минут, в общем, пыжились до утра. В те пятницы-субботы, когда сдач не было, мы сдвигали бокалы. Употребляли в ночных клубах — тогда они были важнее баров. Поспать не получалось, опять же, до утра. В любом случае, с лучами рассвета мы отправлялись пить последний напиток либо как все, в «Старлайт», либо — пошла такая мода — гурьбой вваливались в круглосуточный, но в шесть утра совершенно пустой «Пушкин». Заказывали, как правило, яичницу и грамм 300 водки. Интерьерное благолепие, тактичный персонал — и мы, все такие неформатные, хохочущие и при копеечке, каждый был доволен и местом, и собой. Еще бы, ведь всей гурьбе казалось, что мы занимаемся самым интересным делом из офисных, что похмелье — это форменный обман, а «Пушкин» — лучшее заведение из разряда дорогих. Прошло 10–12 лет. Первые два пункта давно уже признаны ошибочными, сказались возраст и правда жизни, тогда как пункт третий до сих пор представляется совершенно верным». 

Алексей Казаков, в 2004–2007 годах — главный редактор журнала «Большой город»:

«В 2005 году мы выпустили материал, состоящий из разговоров посетителей «Пушкина», — потом на его основе Борис Хлебников снял фильм «Пока ночь не разлучит». Появился он от безысходности. За два дня до сдачи очередного номера у нас слетел материал. Горели торфяники, и мы хотели сделать статью про людей, которые спокойно живут в этом адском смоге. Но все выходные лил дождь, смог развеялся, и стало ясно, что, когда выйдет журнал, это уже на хрен никому не будет интересно. В итоге нужно срочно было заполнить чем-то шесть пустых полос. Находясь на грани истерики, я вышел на балкон издательского дома «Афиши», который тогда находился на Тверском бульваре и нависал над летней террасой «Пуш­кина». С этого балкона курьеры периодически в знак социального протеста пуляли окурки прямиком в тарелку с окрошкой к буржуям. Голова заработала, и родился план. Как минимум красивое менеджерское решение. Я собрал редакцию и сказал: «Ребята, у нас жопа, и поэтому мы сейчас быстро идем в ресторан «Пушкин», рассре­дотачиваемся по залам и внимательно слушаем, о чем говорят за соседними столиками». Довольно быстро выяснилось, что слышно чужие разговоры не так уж хорошо; Маша Гессен, я помню, даже сняла со своих пожилых родственников слуховой аппарат для прослушки. Ну и конечно, в какой-то момент все начали напиваться, и в итоге работа над материалом превратилась в огромную пьянку. Тем не менее к ночи выпуска у меня было огромное количество текста. А через несколько дней после выхода номера стало ясно, что это бомба. Самой страшной была предположительная реакция «Пушкина». Казалось, что я потерял любимую ресторанную точку и ходить туда мне отныне будет довольно стремно. Но через недели две, когда феномен текста стал просто лавинообразным, там поняли, что в конечном счете мы им сделали довольно мощную рекламу: после этого «Пушкин» действительно стал главной переговорной города Москвы».

Александр Зайцев:

«Борис Хлебников очень хотел снять у нас свой фильм. И мы с ним много раз встречались, но так и не договорились. Понимаете, мы бы с удовольствием, и фильм получился неплохой, забавный, но не было у нас никогда драк. Тем более с арфисткой. В результате они снимали в «Мосте». 

Рустам Рахматуллин, москвовед, культуролог:

«В 2002 году компания Деллоса и Эрнста уведомила правительство Москвы о реконструкции части усадьбы Римских-Корсаковых, памятника федерального значения, построенного в XVIII веке. Корпуса усадьбы Римских-Корсаковых — система из нескольких замкнутых дворов, а фасад одного из домов (в нем и находится кафе «Пушкин») выходит на Тверской бульвар. В 1995 году все строения усадьбы президентским указом были поставлены на государственную охрану. Названная причина реконструкции — «создание культурного центра русской старины». На деле же компания, которой принадлежит «Пушкин», снесла Северные палаты старинной усадьбы за зданием, где находится ресторан, с целью построить здесь подземный гараж и технические помещения для своих нужд. В 2005 году были снесены и Южные палаты. Разрешение на «реконструкцию» было выдано тогдашним заместителем министра культуры России Наталией Дементьевой. В ее письме застройщику сообщалось, что данные строения не являются памятниками архитектуры и находятся в неудовлетворительном техническом состоянии. Экспертиза, которая выявила это, была, на наш взгляд, фальшивой. Москомнаследие пыталось бороться с этим варварством, но безуспешно: все внутренние строения, в одном из которых Римского-Корсакова навещал Александр Пушкин, были снесены».

Роман Волобуев, в 2004–2012 годах — редактор и кинокритик журнала «Афиша»:

«Лет пять назад мы с подругой сидели ночью в кафе «Пушкин», и пришел артист Алексей Панин с дико милой девушкой — такая прямо Одри Тоту из «Салона красоты «Венера», даже рюкзачок такой же. Панин был как-то так очень нежно и непротивно, хотя и в дымину, пьян: попросил пива, девушке — пирожное, потом судака; когда того принесли, в ужасе отшатнулся и сказал, чтобы завернули с собой. А когда попробовал заплатить, у него не прошла карточка. И другая не прошла. А наличных не было. И девушка сразу сказала: «Ой, я тебя на улице подожду» — и исчезла. Он собрался звонить друзьям, и тут выяснилось, что телефон не то разряжен, не то потерялся. А официант встал у колонны и стал задумчиво на него смотреть. И мы сидели, тоже смотрели, и это было так грустно, минут тридцать прошло, и я уже даже начал думал, не дать ли ему денег (но, к счастью, посмотрел, сколько стоит судак). А потом двери открылись, и в «Пушкин» вошли Сергей Александрович Соловьев и Татьяна Люсьеновна Друбич. И артист Панин так вскрикнул и так бросился к ним… Я это к тому рассказываю, что самый темный час наступает перед рассветом».

Алексей Панин, актер:

«Будучи начинающим артистом, иногда, получая гонорар, заходил в «Пушкин». Меня уже узнавали зрители, к тому же я познакомился с персоналом заведения. Бывало, что денег не было, и тогда, гуляя по центру, я сворачивал на бульвар, заходил в ресторан и одалживал рюмочку, которую мне всегда без проблем наливали. Да и сейчас я все равно постоянно возвращаюсь сюда завтракать, обедать и ужинать».

Илья Осколков-Ценципер, основатель агентства Winter, основатель, главный редактор и генеральный директор «Афиши» в 1999–2009 годах:

«Наш издатель Эндрю Полсон любил приводить в «Пушкин» своих иностранных друзей, угощать их тамошним квасом и, отвечая на вопрос «Что это такое?», торжественно объяснять: «This is russian rotten bread!» — то есть гнилой русский хлеб. Мы же с сотрудниками редакции завели себе следующий ритуал: ранним утром вторника, после ночной сдачи номера, ели там пельмени и выпивали. В ресторане кроме нас в это время практически никого не было, не считая парочки загулявших гостей и персонала, стоически боровшегося со сном. По какому-то странному стечению обстоятельств каждый второй вторник ровно в шесть утра мимо ресторана шествовала хмурая процессия дворников в оранжевых жилетках. Как по расписанию, всегда в одну и ту же сторону».

Василий Уткин, журналист:

«Когда мы однажды были в ресторане, в красивом винтажном лифте застрял один из гостей. При этом он уже успел сделать заказ. Представьте себе такую картину: человек сидит в лифте, а его через решетку кормит официант… Я впоследствии несколько раз специально ездил в этом лифте, надеясь, что со мной произойдет то же самое, но, увы, мечта не сбылась».

Олег Шишкин, писатель:

«Я был одним из соавторов фильма «Утомленные солнцем-2» — писал сценарий вместе с Глебом Панфиловым. Время от времени Никита Сергеевич посещал наш творческий круг и рассказывал о каких-то событиях из его жизни. Одним из них был его неосуществленный проект с Пауло Коэльо. Встречу они, конечно, провели в ресторане «Пушкин», потому что, как следовало из слов Никиты Сергеевича, по антуражу место вполне соответствовало тону их рандеву. О ресторане он говорил восторженно. Но самое удивительное, что о его визите в «Пушкин» я узнал раньше от художника Кулика с писателем Сорокиным. Они не признали Коэльо и просто рассказывали, что Михалков сидел с каким-то старичком».

Александр Зайцев:

«На моей памяти было такое количество предложений в «Пушкине» — и придумывали подачу кольца мы больше сотни раз точно. Кольцо под клошем — это совсем просто, и мы буквально пару раз эту интепретацию использовали. Да куда только мы эти кольца не прятали — даже в пельмени закатывали. Из самых ярких предложений… Отец-певец и сын-певец… Как их? Да не Газмановы — импортные! Иглесиасы! Так вот, Хулио делал у нас какой-то даме предложение. А в это время у меня наверху шел адский банкет, который просто съел весь мозг. Напряженный был день: нужно было разорваться, но успеть и кольцо подать, и компанию приземлить».

Игорь Шулинский, бывший главный редактор журнала TimeOut: 

«Пушкин» — это первый московский круглосуточный настоящий ресторан, где в пять утра можно взять запотевший графин с водкой и съесть замечательную котлету по-пожарски. Однажды я познакомился с прекрасной девушкой, которая была со своим молодым человеком. Типичный ­такой — узенькие брючки, современный типаж. Девушка мне очень понравилась, мы засели ночью в «Пушкине» и начали выпивать. Я, признаться, твердо решил эту пару разбить, настолько мне понравилась девушка. Наше поколение — ребята крепкие в смысле воздействия спиртного, а вот молодой человек быстро поплыл и почему-то начал падать со стула. А я, соответственно, его снова водружал. Падал он так неудачно, что умудрился сломать целых два стула, а персонал заведения почему-то решил, что ломал стулья я. Была неприятная ситуация, но, впрочем, разрешилась она хорошо. А однажды я, как большой любитель секса в лифтах, пытался сделать это с подругой в том ­самом красивом, под старину, лифте ресторана. И в стенку постучал охранник с совершенно прекрасной репликой: «Ни в коем случае…» 

Кафе «Пушкин» не проводит торжеств по случаю своего дня рождения этим летом. Праздничные мероприятия намечены на осень и конец 2014 года. Подробностей о них пока нет.