Юрий Сапрыкин о жизни в ожидании угрозы

Взрывы в людных местах, захваты заложников, траур по погибшим, страх заходить в метро, паника при виде бесхозной сумки — для России это не новость. Мы знаем, как с этим жить и как быстро это забывается. Жизнь все равно побеждает смерть, пусть даже не в возвышенно-метафизическом смысле, а в самом бытовом: если положить на разные чаши весов желание отдохнуть на курорте и вероятность совпасть по пути с траекторией движения очередного смертника, отпуск все равно перевесит. Теракты в Париже, как цинично это ни прозвучит, лишь еще одна глава в истории необъявленной мировой войны, где страницы про Россию последних 20 лет оказались особенно кровавыми. 

И все же: наверняка у вас за последние дни проскакивала мысль, что сейчас все серьезнее, чем когда-либо, и вы не нашли веских поводов, чтобы ее отогнать. Организация из четырех букв, про которую нельзя говорить без упоминания о том, что она запрещена в России, демонстрирует всеми способами, что она так же вездесуща и безжалостна, как герой известной книжки, Которого Тоже Нельзя Называть. Старая Европа уже не выглядит тихой гаванью, где красное вино из местных погребов больших шато; и нет сомнений, что у запрещенной в России организации хватит коварства, чтобы испортить жизнь там, где нам все еще бывает хорошо. К страху заходить в метро можно привыкнуть — но то, что на земле все меньше мест, куда можно от этого страха убежать, это новое и крайне неприятное ощущение. 

Но, может быть, самое ужасное: уже нельзя сказать, будто ИГИЛ — «это то, что бывает с другими»; тактика и ход мысли этой сетевой структуры оказались чертовски привлекательными для всех, кто страстно желает утвердиться в собственной правоте и покарать всех, кто не прав, контора уже сейчас вербует своих сторонников не только среди тех, кто принял ислам при рождении, и чем сильнее будет разворачиваться борьба с ИГИЛом, тем больше будет вероятность самим превратиться в такой же ИГИЛ, даже не меняя вероисповедания.

А им только того и надо. 

Так вот, не давайте им этого добиться, хотя бы на том маленьком участке, который зависит от вас. Не ищите после очередной атаки виноватых — кроме тех людей, кто ее совершил, и тех идей, которые их к этому подтолкнули. Не злитесь на людей, которые выражают свою скорбь не так, не там и не по тем. Не упирайтесь, как лбом в стенку, в ощущение, что кругом мрак, страх и безнадежность: Европа и Россия переживали и похуже времена, и ничего — пережили. Если вам невыносимо от мысли, что все самое дорогое для вас оказалось под угрозой, — это хороший повод разобраться, что вам по-настоящему дорого. Соберите для себя неприкосновенный запас, как наши бабушки запасали на случай войны крупу и спички, и даже неважно, что окажется в этом наборе — томик «Анны Карениной», выставка в «Гараже», служба в храме Живоначальной Троицы, предпоследний альбом Beach House — проведите с этим побольше времени, пока это время еще есть. Позвоните родителям. Почитайте детям книжку на ночь. Вспомните, что вслед за Хеллоуином и Пятницей, 13, всегда приходит Новый год.

И ничего не бойтесь.