Бойня №5

«Зенит» – АЕК

– Александр Кержаков, – сообщает комментатор, – сегодня рвется вперед, прямо как Александр Македонский!   

– Александр Македонский, между прочим, сине-бело-голубой, – уточняет кто-то из сидящих рядом.

Мы в баре «Телеграф» на Рубинштейна. Питерский «Зенит» на своем поле бьется с греческим АЕК: матч Кубка УЕФА вроде бы не самый важный в сезоне, но в последних играх российского первенства «Зениту» фатально не везло, Кержаков – Македонский, вытягивающий на себе всю игру, валялся с травмой, а тут еще через четыре дня принципиальный матч с ЦСКА. В общем, начало матча мои питерские коллеги еще отслеживали по интернету, но когда греки забили, а «Зенит» сравнял, не усидели на рабочих местах: погнали бегом на Рубинштейна.

В баре «Телеграф» полно мужиков – как из рекламного ролика МТС: с животиком, в трехцветных шарфах. От таких ждешь, что они начнут расплескивать пиво на головы соседям и докапываться: «Ты меня уважаешь?» Но эти ведут себя как записные пикейные жилеты – в основном комментируют комментатора.

– О-о-о, Македонский! Пошел, пошел!

– Какой же молодец Кержаков! – радуется комментатор. – Накрутил трех соперников, засунул между ног…

– О-о-о, засунул между ног! – ржут довольные мужики.

Среди мужиков ходит Владимир Владимирович Путин. Вообще-то, по логике вещей, президент должен находиться где-то поближе к Красной площади – но у человека из «Телеграфа» та же походка, тот же кургузый костюм и ровно то же выражение лица. Питерские коллеги считают, что это тщательно скрываемый от СМИ брат ВВП – скажем, Петр Путин.

– Когда-то, в 70-е, – комментатор ударяется в воспоминания, – ходило такое стихотворение: «Ленинградский наш «Зенит» был игрою знаменит, а теперь игра в «Зените» не игра, а извините!» Так вот: сегодня «Зенит» показывает настоящую суперигру!

– О-о-о! Суперигру! – хрюкают от радости пикейные жилеты.

Тем временем Кержаков забивает, еще забивает, и мужики степенно чокаются и обнимаются с незнакомыми, а «Зенит» опять выводит Кержакова один на один с вратарем, и вот уже счет 5:1 в пользу наших. Камера берет крупным планом тренера российской сборной Георгия Ярцева: тот сидит на трибунах и что-то не прыгает от радости.

– Надо сделать 7:1! – гогочут пикейные жилеты. – Вот Ярцев удивится. На какой матч ни придет – везде 7:1!

По углам жмутся интеллигентные юноши в очках, тихие девушки в свитерах и серьезные менеджеры в костюмах – но когда забивает Кержаков, они тоже вскакивают, и орут, и обнимаются с мужиками в шарфиках. В бар заскакивают люди с улицы: «Какой счет?» – и постепенно становится ясно, что так сейчас во всем городе. Крики, объятия, радость, от которой кажутся родными даже самые далекие люди. Это в Москве от болельщиков шарахаются старушки и мамы отводят подальше детей; возможно, чтобы футбол здесь перестал выглядеть как гетто для оголтелых, стоило бы сократить число команд хотя бы до двух – чтобы можно было устраивать дерби, чтобы город жил вечной борьбой противоположностей, добра и зла, Алой и Белой розы. В Питере план перевыполнен: Питер объединен одной любовью.

Через несколько минут над стадионом «Петровский» начнется салют. Потом на Невский выдвинется колонна машин с сине-бело-голубыми флагами, вывешенными из окон, и громкими гудками в унисон. Потом дойдут пешеходы – пляшущие, смеющиеся, кричащие случайным прохожим: «Ты видел ЭТО?» А еще через четыре дня ЦСКА отберет у этого города надежду на главный День Победы – во всем российском чемпионате. Но пока комментатор продолжает захлебываться от радости:

– А еще мне сказали, что перед игрой на стадионе помыли прожекторы, и теперь освещенность вместо обычных 450 люкс – целых 900 люкс!

– Га-га-га! – пикейные жилеты изображают приступ патриотизма. – Наши лампочки помыли! Впервые за 80 лет!