Петровский пассаж

«Хроники обыкновенного безумия» Петра Зеленки

Чешский режиссер Петр Зеленка прославился в 1997-м, сняв картину «Пуговичники», один из героев которой имел привычку выкусывать диванные пуговицы вставной челюстью, зажатой между ягодиц. Его новый фильм «Хроники обыкновенного безумия» (главный приз последнего Московского фестиваля) также посвящен тихим сумасшедшим, которые, по Зеленке, и есть соль земли.

— Обычно люди, которые снимают про безумие, сами до отвращения нормальные. Вот Линч, например. А у вас как с душевным здоровьем?

— Нормально. К тому же у меня от рождения технический склад ума: я математику люблю.

— Математики, кстати, сходят с ума сплошь и рядом.

— Со мной все хорошо, не волнуйтесь. Хотя у меня, как у всякого, есть знакомые сумасшедшие. Скажем, в фильме есть такой персонаж — мама. Меня на нее вдохновила мама моей бывшей девушки.

— Что в вашем понимании безумие?

— Подлинное безумие уродливо: безумцы погибают в муках или влачат жизнь впотьмах. Один знаменитый психиатр мне рассказывал, как в 60-е, работая в стационаре, он видел людей с острой депрессией, которые умоляли назначить им электрошок: они думали, это облегчит их страдания. Не надо путать, я снимаю не про клиническое сумасшествие, а про людей на грани, людей со смещенным центром тяжести. Это вполне благотворная форма безумия, такие люди меняют мир в ходе своих безумств.

— У вас в фильмах есть такой прием: в конце начинает брезжить надежда, а потом раз — и вы ее в последнюю секунду убиваете. По-вашему, мир так и устроен?

— Ну не знаю. В данном случае герой заслужил такой конец. Он был слишком безответственный, инфантильный. Это центральная мысль: стань ответственным — или всё, край.

— Для режиссера, который делает, строго говоря, комедии, у вас замечательно саспенс получается.

— Да бросьте, разве это саспенс.

— Это вы бросьте. Там, когда девушка коробку открывает, такое напряжение, что промотать вперед хочется. Вы не думали триллер снять?

— Ой, нет-нет. В чешской кинотрадиции такого слова, как «триллер», вообще нет. Когда чех начинает снимать триллер, получается или пародия, или просто глупость.

— Кстати, девушка, которая коробку открывает, подружка героя, по-моему, она красивая очень.

— Это Зузана Шулайова — она мне тоже очень нравится. Хотя тут она, между нами, так себе играет. Она вообще не актриса, она фотограф из Словакии.

— Странно, что «Хроники» — театральная пьеса. Там очень кинематографично все: кажется, сперва придумывался кадр, а потом писались к нему слова. Как вообще можно было все это играть на сцене?

— Я сильно ее переписал. Почти половину исходного текста пьесы выбросил. Год это все заняло, проще было сесть и с нуля новый сценарий написать.

— А почему вы правда новый не написали?

— Э, знаете, под экранизацию пьесы гораздо проще деньги собрать. Продюсер приводит инвесторов в театр, они выходят в полном восторге и вкладывают деньги. Все творческие трудности при таком раскладе, как понимаете, тотчас меркнут.

— У вас в фильме есть момент, когда на человека надевают мыльный пузырь. Как вы это сделали — чисто технически?

— В Праге есть такой человек — он занимается пузырями. И я к нему обратился, потому что мне показалось — это очень изящный образ: пожилой мужчина в пузыре. А оказалось, это почти невозможно сделать: пузырь оседает практически в мгновение ока. Мы кучу дублей сделали, снимали в итоге со скоростью 50 кадров в секунду, чтоб потом на постпродакшен замедлить. В театре проще: хороший актер может просто сыграть нахождение внутри мыльного пузыря — получится даже лучше.

— Как дела с вашим давно обещанным фильмом про сумасшедших в Америке?

— Я, знаете, бросил его. Три года с ним просидел и вот буквально в январе наконец признал свое поражение. Чего-то там не хватало в сценарии — жизни какой-то, подлинности, если хотите.

— Правда, что там у вас все американские пейзажи должны были идти под русский рок?

— Да, там была хорошая подборка, я ее до сих пор слушаю. «Аквариум», «Гражданская оборона» — альбом «Звездопад» в основном, — еще что-то.

— А что за музыку вы сами играете? Я не смог найти записей вашей группы Zbytky charismatu.

— Мы играли говнорок. Не ищите, забудьте. Тем более группа распалась.

— Я тут прочитал, что у вас любимый режиссер — Оливер Стоун. Странно, я думал — вы какого-нибудь Джармуша любите. Стоун на вас так не похож.

— Он, понимаете, пламенный человек. Работает с сильными героями, с вопросами жизни и смерти. Он даже про политику снимает так искренне, что это перестает быть пропагандой. Он борец, по крайней мере был им раньше. Вот «Взвод» — это шедевр. И «Сальвадор», видели? Да и «Дж.Ф.К.», если на то пошло. Отличный режиссер он. Выпьем за него.