Симачев — Новиков

Иллюстрация: Courtney Wotherspoon

Денис Симачев — первый русский модельер, по-настоящему прославившийся на Западе. Его фантазии в русском стиле — в широком смысле, от платьев под гжель до маек с Путиным в розочках, — продаются в Милане, Париже, Нью-Йорке и Лондоне.

Аркадий Новиков — живая легенда московского ресторанного бизнеса, открывает по одному новому заведению в месяц. К его империи принадлежат среди прочего «Царская охота», «Галерея», Vogue Café, «Бисквит» и — уникальный случай — московские отделения обоих крупнейших в мире гастрономических бутиков, Hediard и Fauchon.

Денис Симачев: — Я вот подумал, что буду рад с тобой поговорить, как если бы я работал в журнале. Или можно наоборот, будто я никакого отношения не имею к журналу, а просто так разговариваю.

Аркадий Новиков: — Готов. Главное, чтобы людям было интересно.

Д.С.: — Ты знаешь, я собирал все это время вопросы, какое-то количество собрал, и чем ближе была встреча, тем меньше их там становилось, из-за того что я понимал, что это какая-то глупость и это, и вычеркивал. Тем более что ты стараешься не рассказывать о себе.

А.Н.: — В основном-то все знают про меня. Давайте про рестораны говорить.

Д.С.: — Я, наоборот, пытался все вопросы от ресторанов увести как можно дальше, потому что это то же самое, что говорить со мной про одежду.

А.Н.: — Да все равно все к этому приходит. Ну что, это же твоя болезнь, это то, чем ты живешь, и у меня в принципе все вокруг. Я уже привык — с кем-нибудь встречаешься, у тебя спрашивают: ну, куда ты ходил, в театр там, ну как там твои рестораны? что новое открываешь? Я готов.

Д.С.: — Когда ты последний раз хулиганил? Как в детстве?

А.Н.: — Может, сегодня похулиганю. Вон господин Мазаев сидит. Сейчас подойду к нему и кольну чем-нибудь сзади. А может, пересолить ему что-нибудь — не знаю, что он там ест. Переперчить или горчицы налить. Не знаю, когда хулиганил. Ну хулиганил. Вот есть хулиганы Михалков и Бондарчук, иногда мы с ними там… ну просто смеемся друг над другом.

Д.С.: — А боишься кого-нибудь или чего-нибудь?

А.Н.: — Конечно, боюсь. У меня есть страхи. О страхах не говорят, но есть, не буду врать. Но не хочу говорить о слабостях, чтобы все знали.

Д.С.: — Ну не о том, что есть, а о том, что ты с ними в постоянной борьбе находишься и побеждаешь.

А.Н.: — Мы все всегда находимся в борьбе. Вот на улице важно не замерзнуть, чтобы быть здоровым. Важно поесть хорошо, чтобы было хорошее настроение. Боюсь, что вдруг ресторан не получится. А ты, наверное, хочешь, чтобы получилась коллекция. В общем, боюсь от обратного. Хочу, чтобы получилось, и боюсь, что не получится. Не так, что ты болеешь этим совсем и тебе страшно так, что это как болезнь какая-то и тебе надо таблетки принимать, нет. А боюсь, что там… не хочу говорить об этом.

Д.С.: — Кому хотелось бы пожать руку? Есть такой человек?

А.Н.: — В принципе, всем, кому я хотел пожать руку, я пожал. Может быть, второй раз пожать — есть ряд людей, которым я хотел бы чаще жать руки.

Д.С.: — А гипотетически? Кому-нибудь вроде папы римского?

А.Н.: — Нет, таких нет. Сразу скажу — нет такого человека, с которым я бы хотел познакомиться и у меня бы не получилось. Понимаешь, банально как. Вот скажи, а ты кому хотел бы пожать руку?

Д.С.: — Ну я, как ты, я тоже им всем уже пожал.

А.Н.: — Мне только хотелось бы чаще жать кому-то руку. Вот я хотел бы пожать руку тому же Мазаеву. Мы с ним в одном цвете сегодня оделись, и он не видит меня. Мазаев! А он еще плохо слышит.

Д.С.: — Ну он барабанщик.

А.Н.: — Барабанщик, да?

Д.С.: — Конечно.

А.Н.: — Серень, приятного аппетита! Вот меня тут спрашивают: кому бы ты хотел сейчас пожать руку? Я Сергею Мазаеву хотел бы пожать руку. Хотел тебе пожелать приятного аппетита. Ну как тебе?

Сергей Мазаев: — Очень вкусно.

А.Н.: — Вот человек очень культурный, никогда не скажет правду. Приятного аппетита!

Д.С.: — Ну давай к ресторанам все-таки.

А.Н.: — Да, руки уже пожали всем.

Д.С.: — Не было идеи в Vogue Cafe поставить камеру и сделать реалити-шоу? Место центровое, там вся Москва.

А.Н.: — Вообще, не очень хорошо камеры ставить в ресторанах. Мало ли, люди не хотят, чтобы видели, как они едят. Это такое достаточно интимное место. Кто-то не хочет, чтобы видели, с кем он пришел. Это как в твоем магазине в раздевалке поставить камеру и снимать, как люди заходят, меряют одежду, смотрят на себя в зеркало, и потом показывать по телевизору. В принципе, мне бы было интересно. Но я думаю, насколько посетителям это понравится.

Д.С.: — Сеть киосков с шаурмой открыл бы?

А.Н.: — Открыл бы. Все, наверное, ждут, что я скажу: да нет, да вы что, я крутой ресторатор… Если бы было их много и они давали прибыль, то я бы с удовольствием открыл. Я просто шаурму люблю. Быстро и вкусно. И недорого.

Д.С.: — Мне просто кажется, что весь общепит в Москве из-за безумного темпа потихонечку приходит к фаст-фуду. Понятно, что всегда останутся заведения, куда ты пришел, час потратил, но…

А.Н.: — Простите, но вот того, о чем мы говорим, просто нет. Мало очень предприятий быстрого питания, ресторанов недорогих, а причина — несоответствие цен на недвижимость и аренды количеству желающих недорого поесть. Поэтому ресторанов дешевых нет. Ресторан, может, и хотел бы быть дешевым, но с такой арендой, которая ему обычно навязывается, это сделать невозможно.

Д.С.: — Про Москву и про недвижимость вопрос. Существуют, наверное, любимые места в городе — не рестораны, а улицы, что-то из детства?

А.Н.: — Я вообще всю Москву люблю. Еще люблю, когда нет пробок.

Д.С.: — Станция метро есть любимая? С архитектурной точки зрения.

А.Н.: — «Площадь Революции».

Д.С.: — Давно видел ее?

А.Н.: — Давно. Я был где-то лет шесть назад. С одной стороны, это было кайфово, а с другой стороны, чувство страха опять было.

Д.С.: — В связи с терактами в метро?

А.Н.: — Из-за страха, что опять можно окунуться в эту жизнь. Опять — это как бы в кавычках, но тем не менее я вспоминаю эти получасовые ожидания автобуса, когда ты едешь на работу, поездки в электричке, запихивание своего тела в вагон, когда метро забито, и честно — не очень хочется.

Д.С.: — А я с ностальгией вспоминаю. Мне просто в то время столько мыслей приходило в голову. Я смотрел на людей, оценивал…

А.Н.: — Просто тогда нам проще было думать, меньше дел было, больше мыслей лезло в голову. А сейчас мы все заняты делами какими-то, бизнесом, счетами-расчетами, организацией чего-то.

Д.С.: — У вас в школе столовая была? Что самое любимое было?

А.Н.: — Язычки. Копеек 8 они стоили или 9. Или 6, не помню.

Д.С.: — А булочки с сахаром такие за 5 копеек?

А.Н.: — Обожаю. Я вообще выпечку люблю, тесто.

Д.С.: — Ну у нас с тестом проблемы в городе.

А.Н.: — Это все опять связано с недвижимостью, это центральное. У нас нет вообще булочных хороших, кондитерских хороших, и даже кофейни те, которые есть, — что, вообще, немаловажно — у них также мало выпечки хорошей. Но я думаю, что все будет. Как не было раньше одежды хорошей, хороших российских дизайнеров. А сейчас есть. Когда-то не было ресторанов, а сейчас какие-то появились. Так что все будет. Сейчас мы в основном все цивилизованные, ездим уже на более-менее нормальных машинах, улицы у нас чистые, пальмы, видите, цветут. Все будет.