Шестая московская «Велоночь» Сергей Никитин о ночных велопрогулках, которые захватили весь мир

В этом году «Велоночь» исследует запад Москвы. Остановки будут следующие: 1) обелиск «Москва — город-герой»; 2) храм Покрова в Филях; 3) завод имени Хруничева и ДК имени Горбунова; 4) усадьба Нарышкиных; 5) «Ельцинский дом» и Крылатские холмы; 6) Рабочий поселок; 7) «Ближняя дача» Сталина; 8) киностудия «Мосфильм» и «Дом на Мосфильмовской»; 9) смотровая площадка на Воробьевых горах (финиш).

— Все началось, как я понимаю, с организации под названием «Москультпрог».

— Да, это уже такой холдинг, в котором есть маленький театр, «Велоночь», «Мельников-бар». Начался он с того, что мы с моими друзьями учились на истфаке МГУ и гуляли после занятий по Москве. При этом все занимались разными темами — и почти никто не занимался Москвой как историк. Так получилось, что в Питере мощнейшая краеведческая школа, а в Москве ее не было. Даже наши величайшие краеведы не были историками — например, Сергей Константинович Романюк так и не стал профессиональным историком, а работал в МГУ на физическом факультете. Выяснилось, что Москвой в принципе мало кто занимался как таковой. И у нас возникло желание узнать и инсценировать события в некоторых точках города: а как это было? И мы с тех пор остались на той же самой точке зрения. Мы хотим почувствовать, ощутить место, в котором что-то произошло.

— Сначала были пешеходные экскурсии?

— Мы никогда не делали экскурсий. Это были пешие прогулки. Я не говорю об экскурсиях, потому что это всегда были размышления. В качестве авторов прогулок с самого начала были люди, которые либо очень интересуются темой прогулки, либо профессионально ей занимаются. Мне всегда интересно, чтобы у людей горели глаза, когда они что-то рассказывают и показывают. И чтобы люди сами нашли этот материал — тогда у них возникает особое ощущение принадлежности. Все это точки больших эмоций, больших переживаний. И поэтому наши маршруты очень часто были совершенно необычными.

— Тем, что они проходили за пределами центра города?

— Да, мы прославились, наверное, маршрутами, которые были провокативны по своей сути. Когда мы показывали Марьино, когда мы делали краеведческий мюзикл в Свиблово, когда мы гуляли по Бибирево, по Метрогородку и по прочим местам. Мы в тот момент уже были кружком людей, которые в основном занимались историей архитектуры и попадали в места, в которых по большому счету никогда историки архитектуры не бывали. До предыдущего поколения все было однозначно плохо, скучно и по-брежневски неинтересно. Наше поколение уже смотрело немножко по-другому на это. Мы стали видеть в этом какую-то поэтику, лирику, эпику. Да, существовали официальные экскурсии, но ничего подобного не было.

— Как это все переросло в «Велоночь»?

— Элементарным способом. Это было проецирование тех же самых прогулок, только с пересаживанием на велосипед. Началось с того, что я приехал в гости к своему другу, жившему на Хорошевском шоссе. Мы поехали на велосипедах кататься по Ходынскому полю и подумали, что можно сделать прекрасную прогулку по этим местам: про архитектуру, про авиастроительство, про коронацию и про Ходынскую катастрофу. Но все точки рассказа находились на расстоянии минимум километра-полутора друг от друга. Пешком идти уныло — это десятичасовой транс. И в качестве пробного варианта мы придумали «Велодень», посвященный Ходынскому полю.

— «Велодень»?

— Да, это было днем, и приехало человек 50. Я помню, что многие мои знакомые тогда купили велосипед к этому мероприятию. Это было то ли в 2005-м, то ли весной 2006 года. Потом прошел еще год. Как-то все это было еще не очень понятно. А потом стали кататься по вечерам. Первая большая «Велоночь» состоялась 7 июля 2007 года — 777.

— Каким был маршрут?

— В 2006 году отмечался юбилей Мельникова — 115 лет. Я просто предложил друзьям проехаться по его местам, в том числе по Авиамоторной, там находится последняя его постройка в Москве — гараж. Если ехать дальше, то начинается вообще счастье совершеннейшее: заброшенные заводы, какие-то рощи, на которые попадали бомбы во время войны, полустанки, барачного вида домики, одинокие магазины-будки, которые светятся в ночи, будто ты можешь прямо сейчас прийти туда и снимать 1960-е годы, хотя там продают «Сникерсы» и прочее. В тот день родился формат «Велоночи». Я твердо уверился, что именно там нужно это делать, хотя 10–15 моих друзей, ездивших по маршруту со мной, были не уверены: «Ну, знаешь, мы вообще ничего не поняли из того, что ты нам показывал. Почему этот маршрут не проехать днем?» Я говорю: «Подождите. Там был такой цвет неба, далекий город — вроде бы находишься внутри города, но непонятно где». В результате я решился, и ровно через год мы провели «Велоночь» по этому маршруту, собралось 100 человек. А дальше все уже стало развиваться. И если в первый раз еще можно было обходиться громкоговорителем, это были полупустынные места, то на втором уже встал вопрос ребром по поводу того, как сделать так, чтобы все услышали рассказ, потому что приехало более 500 человек. И тогда мы вышли на радиостанции, «Велоночь» стала транслироваться в радиоэфире — вначале «Кекс ФМ», потом «Серебряный дождь», в этом году это радио «Маяк».

— Музыкант Дэвид Бирн писал, что езда на велосипеде идеальна для осмотра города. Как вы думаете, в этом причина такой популярности «Велоночи»?

— Бирн прав, обзор, конечно лучше. Но есть еще один момент... У велосипеда всегда есть сила. Есть такое русское слово — «велик», в котором есть азарт, какой-то детский приключенческий дух исследования своих окрестностей. Когда ты садишься на велосипед в первый раз, родители обычно говорят: «Туда не заезжай, туда не заезжай и туда». Ты существуешь в пространстве, которое ты ну очень хорошо знаешь, более-менее квадратном и безопасном. А потом ты обходишь правила и вдруг едешь куда-то, где ты даже не знаешь что находится. И ты видишь гигантский пруд, несешься вдоль него, и у тебя захватывает дух от открытия. Конечно, GPS в какой-то степени отбивает это ощущение сегодня, но дух приключения, который дает велосипед, незаменим.

— Почему именно ночь?

— Во-первых, это проще, меньше машин. Во-вторых, чище воздух, безусловно. Это очень важный момент. Здесь бы я просто хотел предостеречь всех ребят, которые ездят на работу днем в Москве. Может, кому-то это покажется смешным, но надо брать с собой респираторы. А третий момент связан с тем, что мы рассказываем истории. Для истории нужно особое состояние, настроение группы. Если вы сейчас, в три часа дня, посмотрите на улицу, то увидите, как много всего происходит: и троллейбус проехал, и стройка долбит, и все остальное. Это отвлекает от истории, от ритма, который мы хотим привнести. Потому что рассказы наших экспертов, спикеров «Велоночи» — это по большому счету очень маленькие, очень компактные, но эссе. И они требуют некой сосредоточенности — так же, как сказка на ночь. Я думаю, именно поэтому наш формат заинтересовал европейские столицы, которые редко обращаются за русским опытом. Обычно мы что-то у них уже забираем.

— А как вам удалось перенести всю эту историю в Лондон, Нью-Йорк и Рим? Как я понимаю, они сами к вам обратились.

— Это история имеет несколько фаз. Первая — это мои давние научные, художественные, дружеские и личные связи, которые сложились с Италией в связи с моей работой над книжкой про Рим. На нашу третью «Велоночь» (сейчас будет шестая), которая была посвящена экспериментальной архитектуре Юго-Запада, приехали итальянские журналисты. И они сказали мне: «Почему ты в Риме этого не сделал?» Я немного оторопел, потому что как-то... Рим — другой город, и нужно иметь что сказать про него. Они мне говорят: «Ну у тебя же есть уже такое количество публикаций». И я рассказал об этом в обычном разговоре в итальянском посольстве. «Рассчитывайте на поддержку, обязательно надо сделать», — ответили мне. И наше оргбюро приехало в Рим на встречу с мэром и с ним договорилось. И потом, как только мы стали делать Рим, получили предложение сделать «Велоночь» в Лондоне. Предложение поступило от фестиваля архитектуры, который делает Питер Мюррей, страстный велофанат. Лондонскую «Велоночь» мы готовим 2 года, и скоро она состоится. Мы уже сделали Нью-Йорк. На очереди — Париж, Берлин и Вена, которые появились сразу после Лондона. Оказывается, ни в одном из этих городов никогда не делали ничего подобного. 

— Почему вы так долго готовите мероприятия? Казалось бы, разработал маршрут, сел и поехал.

— Меня друзья спрашивают: «Зачем ты делаешь столько тест-драйвов? Зачем так много проезжаешь? Ты ведь там это уже либо видел, либо про это читал». Но на тест-драйве ты чувствуешь ландшафт, ты понимаешь, условно говоря, где тебе надо открыть рот для того, чтобы рассказ был уместным. Самая идеальная ночь, которую мы когда-либо сделаем, будет сделана буквально по мгновениям и будет рассчитана по миллиметру. Другое дело, что большое количество участников немного затрудняет этот момент. Когда мы делали «Велоночь» в Петербурге, авангард оказывался у дома Лосинского на Каменоостровском, а арьергард в это время только отъехал от площади Льва Толстого, где красивый дом с башенками. 

— Где сложнее сделать «Велоночь»: в Риме, Лондоне, Нью-Йорке или здесь? С точки зрения организации и безопасности?

— Я думаю, что везде сложно по-разному и по-своему. Потому что в каждом городе есть свои некие стереотипы, которые нам приходится если не обходить, то оборачивать в свою пользу. Очень часто не понимается масштаб, размеры. И мы об этом заявляем, но... В Риме в последний момент они поняли, что им придется перекрывать главную магистраль, улицу Кристофоро Коломбо. А итальянцы довольно поздно ужинают, и даже в позднее время на этой улице сильное движение. В итоге перекрыли одну полосу — и ко мне подъехали люди из критической массы римской и говорят: «Перекрыли Коломбо! Это что, русские милиционеры?» Я говорю: «Ну да, из России привезли». — «Они никогда ее не перекрывали!»

— А велосипедисты в разных странах отличаются?

— Нет. Велосипедная культура — это вопрос сложный, всесторонний, который, мне кажется, надо везде поднимать и совершенствовать. Есть четкое ощущение, особенно в Лондоне и Нью-Йорке, что большинство велосипедистов не умеют водить машину, не знают правил дорожного движения. Сейчас там бессмысленно водить машину, потому что это очень дорого, и появляется большой сегмент новых велосипедистов, которые не знакомы с правилами движения вообще никак. И я думаю, все-таки идея относительно того, что надо сделать какие-то экзамены, — она правильная. Нужно популяризировать самые простые, внятные правила, делать какие-то профилактические вещи.

«Велоночь» пройдет в ночь со 2 на 3 июня. Узнать точку старта можно, зарегистрировавшись на сайте мероприятия.