Рим: путеводитель

Рим – это не памятники, не колонны, не фасады и не фонтаны. Рим – это жизнь, которая вокруг всего этого происходит, удивительно радостная, солнечная и расслабленная. Рим – это длинноволосый красавец в драной футболке, высовывающийся из окна ренессансного палаццо. Рим – это лавочники, перекликающиеся через прилавки, заваленные снедью, переулки, по которым можно слоняться до одурения, наслаждаясь солнечными бликами на мостовой. Город, где невозможно работать, но можно отдыхать до бесконечности. Лучший город в мире, считает Ольга Гринкруг.

Неразбавленная античность – самое скучное, что есть в Риме. Форум – невнятное, пусть даже и живописное мраморное месиво, где из всех форм жизни встречаются только туристы да кошки. Колизей похож на собственное изображение с открыток; орды камероносцев и карикатурные гладиаторы по 5 евро за снимок его отнюдь не красят. Обаяние сохранил один Пантеон.

Во-первых, это не развалина, а на удивление целое здание (по фасаду и не скажешь, что ему две тысячи лет), а во-вторых, вокруг нет ни заборов, ни билетеров – вместо них плещется фонтан, поют хиппи под гитару и звякают кофейные ложечки: римляне говорят, что у Пантеона – лучший кофе в городе. Тут как раз выясняется, что древности вполне совместимы с жизнью. Еще интереснее, когда эти древности обнаруживаются в местах, совсем, казалось бы, для них не предназначенных: например, в стене жилого дома, где к коринфской капители прицеплена бельевая веревка. За углом над вывеской «Bar Totó» торчат четыре мраморные головы – барельеф, украшавший сначала саркофаг, потом палаццо, а потом стену главной улицы гетто. И так везде: город живет в феерическом смешении времен. Из-под барокко выглядывает Средневековье, под романской базиликой прячется храм Митры, подвал гостиницы оборачивается фрагментом амфитеатра, а египетских обелисков, натуральных и поддельных, тут, кажется, больше, чем в самом Египте. За курьезами даже не обязательно куда-то специально лезть, они сами бросаются в глаза. В табачных ларьках близ Ватикана торгуют марками и индульгенциями. По улицам снуют монашки в накрахмаленных головных уборах – ни дать ни взять персонажи костюмного фильма, только ведут они себя как вполне нормальные люди: жалуются на усталость и, воровато оглядываясь, посылают из церкви СМС. Есть, впрочем, и монашки-затворницы; попытка взглянуть на фрески, спрятанные в их монастырях, оборачивается целым приключением: надо звонить в потайные двери, класть монетку в окошечко, забирать оттуда ключ и самостоятельно отпирать капеллу VIII века, вокруг которой в любом другом месте устроили бы страшный шум. Но в Риме слишком много всего – до VIII века ни у кого не доходят руки. Довольно быстро начинаешь понимать, что до каждой развалины не докопаешься, каждой фрески не разглядишь, у каждой картины не отметишься. Да и ни к чему суетиться: это удел бестолковых экскурсантов. Местная жизнь нетороплива и расслабленна – вместо того чтобы гоняться за достопримечательностями, здесь нужно смаковать каждую мелочь: оглушительно крепкий кофе, закатный свет на рыжей стене, пахучую груду овощей на рынке, оперные зазывания торговцев, истеричные выкрики чаек. Вот это и будет настоящий Рим.

Рим для всех раскручивается по-разному: это город с причудливой планировкой, у которого нет единого центра, откуда естественно было бы начинать, а есть лишь несколько ключевых точек, вокруг каждой из которых по-разному вертится жизнь.

Единственное место, вокруг которого, пожалуй, не вертится ничего, кроме разве что туристических автобусов, – это легендарные Капитолий с Палатином и Форум, который на самом деле надо именовать во множественном числе – форумами: по краям площади, где собиралось население в старые добрые республиканские времена, возводили свои монументальные сооружения императоры-популисты. Сейчас, правда, они наполовину погребены под улицей Фори-Империали, а то, что осталось (лучший вид – с вершины улицы Сан-Пьетро-ин-Карчере), заслонено бесцеремонной громадой Алтаря Отечества – памятника почетному председателю объединения Италии, королю Виктору Эмануилу II, торчащего решительно изо всех римских пейзажей. В тени памятника – Капитолийская площадь: здание городского совета, обрамленное дворцами-близнецами, и конный памятник Марку Аврелию, непривычно розовый и бодрый (позеленевший оригинал убрали от голубей подальше в музей). А вправо уходит Тарпейская скала – несмотря на печальную славу, место живописное и идиллическое.

Все в том же идиллическом жанре – Авентин. С Тарпейской скалы туда можно попасть, спустившись с холма, свернув вдоль набережной влево и миновав древнюю церковь Санта-Мария-ин-Космедин с Устами Истины при входе, фотогеничный Бычий форум с миниатюрными храмами и цветущим олеандром и поросший травой силуэт Большого цирка, где играют собаки и бегают трусцой худеющие. Дальше надо снова взбираться наверх – по тропинке, именуемой Кливо-ди-Рокка-Савелла. Так попадают в апельсиновый сад: с веток свисают дивно пахнущие плоды, в траве играют дети, а с видом на противоположный берег целуются влюбленные (итальянцы – эстеты, целоваться в темном углу – это не про них). За садом – древняя базилика Санта-Сабина, дальше вглубь – штаб-квартира Мальтийского ордена, в чьих воротах Пиранези придумал просверлить дырку: из охраняемого парой карабинеров отверстия виден купол Святого Петра и территория сразу трех государств: сад принадлежит Мальте, купол – Ватикану, а пространство между ними – Италии.

Спустившись с Авентина, оказываешься в Риме эпохи неореализма: невзрачные многоквартирные дома, чьи жильцы попадают домой через балкон, дешевый рынок, крикливые матроны. Это Тестаччо – бывший портовый район, ныне средоточие клубов (почти все они расположены на улице Монте-Тестаччо).

Если в Тестаччо ходят танцевать, то выпивают в основном на другом берегу – в Трастевере: усеянный барами, винериями и пабами лабиринт живописных улочек по привычке считается пристанищем последних истинных римлян. На самом деле бывшие лачуги давно отреставрированы лучшими дизайнерами и захвачены охочими до местного колорита иностранцами, однако пить в Трастевере это совершенно не мешает.

Последние истинные римляне меж тем сосредоточились в окрестностях Пантеона, Кампо-де-Фьори и площади Навона – в Риме ренессансном и барочном, где изобилуют важные дворцы, рестораны и дизайнерские лавки. Это самая впечатляющая часть города: что ни площадь – то сцена, что ни фасад – то кулиса, что ни церковь – то произведение искусства. Посреди грандиозных декораций тусуются любители дольче виты (вот уже несколько десятилетий как съехавшей с Феллиниевой виа Венето). К окружающим памятникам они относятся непочтительно: на Кампо-де-Фьори, где сожгли Джордано Бруно, торгуют зеленью, пьют пиво и поедают пиццу, театральный овал Навоны в выходные служит детской площадкой, у двухтысячелетних колонн Пантеона продают мыльные пузыри и перчатки.

Та часть города, что своим центром имеет площадь Испании, – это Рим барочный, Рим-праздник, город легких романтических комедий, ни к чему не обязывающих приключений, изящных нарядов и веселой толкотни. Рим, где итальянский язык имеет равные права с английским, немецким и французским, где на витрины смотрят больше, чем на фасады, а о древних героях и латыни не задумываются вообще. Сюда с XVIII века стягивались иностранцы, а с тех пор как в мире заговорили об итальянской моде, ведущие от Корсо к Испанской лестнице улицы захватили кутюрье – именно здесь следует искать самые именитые в городе наряды.

Паломники, в отличие от туристов, стекались сначала к Латерану (где до самого XIV века квартировали папы), а затем – к Ватикану. Самая эффектная в Риме площадь, окаймленная колоннадой Бернини, служила прелюдией к самому главному в католическом мире собору – Святого Петра. С 1870 года она сделалась еще и вратами в государство Ватикан – крепость, где окопались папы, не желавшие признавать объединенной Италии. В 1929 году Муссолини удалось с папами договориться, но государство осталось, на радость любителям курьезов, которые до сих пор стоят в очереди на почте при Ватиканских музеях. На открытках, отправленных оттуда, красуется штамп «Stato di Vaticano» и марка с Иоанном-Павлом II. А бросив письма в ящик, можно углубиться в изучение Ватиканских музеев – грандиозного и необъятного собрания шедевров, фигурирующего в списке обязательных достопримечательностей под номером три (после Колизея и Форума).

Пока папы артачились, государство строилось вокруг вокзала Термини – там, где для него еще оставалось свободное место. От Латеранской площади до площади Барберини все улицы покрыты ровным слоем помпезных и неинтересных зданий. Гулять по ним не тянет, однако именно здесь попадаются лучшие в городе романские колокольни и средневековые мозаики; здесь же, если отступить от главных магистралей, можно наблюдать сценки из жизни аборигенов: старушек, обитающих в церковных двориках, сборища филиппинцев у рынка рядом с площадью Витторио и охотников за дешевыми нарядами – в похожем на благотворительную распродажу супермаркете Magazzini allo Statuto.

Где есть
Послушать чужие разговоры, получится, что еда – главный предмет заботы итальянцев. Весь день только и речи о том, какие нежные артишоки подавались вчера, каким камнем в желудок ложатся испанские колбасы и, наконец, чем порадует мама на ужин. И надо признать, итальянцы знают толк в предмете: достаточно взглянуть, как хозяйки выбирают помидоры, пока мужья руководят нарезкой ветчины. Вид у них собранный, сосредоточенный и исполненный ответственности. Увы, попробовать результат удастся, только попав к кому-нибудь на званый ужин. Тем, у кого друзей в Риме пока не завелось, остается довольствоваться общепитом, что тоже очень неплохо. Правила простые: завтракают на бегу, в кафе или барах; вся процедура (поздороваться – капучино – фраза о погоде – круассан – заплатить) занимает не больше трех минут. Обедают, как правило, тоже в барах (бутербродами-панини или пиццей навынос – pizza al taglio, за которой лучше отправиться на Кампо-де-Фьори). Напоследок полагается снова кофе, причем на сей раз тот, что у нас именуется эспрессо, а у итальянцев – просто il caffé (уважающий традиции римлянин капучино пьет только до полудня). Главных кофейных мест два: La Tazza d’Oro у Пантеона и Bar Sant’Eustachio на одноименной площади у церкви с оленьими рогами. А поскольку состоит этот кофе не из жидкости, а из густого кофеина, то можно запить его водой. Причем не минеральной, а из любого фонтана – она вкуснее, потому что все еще идет по античным акведукам. Если захочется чего-нибудь более основательного, главное – успеть до двух: потом кухня закроется, и придется вернуться к пицце.

Ужин происходит где-то с 19.30 до 23.30. Самый экономный вариант – отправиться в пиццерию: неаполитанскую, вроде Amalfi, где пицца пухлая, как армянский чурек, или римскую, где тесто раскатывается в тонкую лепешку, как в PizzaRé. Блюдами истинно римскими кормят в Da Sergio и в La Carbonara на Кампо-де-Фьори. Изысков и нежностей от них ждать не стоит: тут все сочно, смачно и крайне просто. На закуску – цветки цукини в кляре (fiori di zucca) или артишоки (carciofi). Суп – бульон из бычьего хвоста (coda alla vaccinara). Паста – с грудинкой, острым перцем и овечьим сыром пекорино (all’amatriciana), а то и совсем элементарная: aglio, olio e peperoncino, то есть в оливковом масле, чесноке и перце. В России такого не повторишь – масло не то. А в Риме – бесподобно. Самые отважные могут заказывать тушеный рубец – триппу (trippa) – или бычьи яйца (granelli).

Еду более необычную и легкую надо искать в винных барах – энотеках. В заведении-лабиринте под вывеской Ferrara будет и рыба-меч, и каплун с тремя соусами, и винная карта в виде двух талмудов: потолще – про красные, потоньше – про белые. Если на тридцатой странице наступит паника, придется сдаваться на милость очкастой рыжеволосой сомелье: плохого она не посоветует. Там же подадут и хитрый шоколадно-бисквитный торт на десерт, но вообще за сладким лучше ходить отдельно: в Giolitti или San Crispino – за мороженым, в Tre Scalini – за десертом «Трюфель» и в Pascucci – за свежими фруктовыми коктейлями: клубника с киви и лимонным соком (2 евро) – настоящее счастье.

Где жить
Как и любой город, где в сезон (10 месяцев в году, за вычетом ноября с февралем) туристы заполняют центр так, что местных жителей не видно, Рим буквально усеян гостиницами. Больше всего их вокруг вокзала: как раз здесь любят селить своих клиентов российские турагентства. Соседство с вокзалом не обязательно означает каморку в клоповнике: тут встречаются вполне симпатичные заведения вроде Santa Prassede, демонстрирующие чудеса эквилибристики, впихивая кровать, шкаф, тумбочку, телевизор и душевую кабинку в каких-то три квадратных метра. Правда, стоят эти метры не меньше, чем в каком-нибудь Лондоне: дешевле џ100 вы не поселитесь, разве что пожертвуете душем или отправитесь в какую-нибудь местную Тмутаракань (остерегайтесь словосочетания «вблизи Ватикана» – это будет не только далеко, но и неудобно).

Если виза у вас уже есть и к агентству вы не привязаны, жилье можно поискать в окрестностях Кампо-де-Фьори и Пантеона. Там за 120-150 евро (в первом случае) и 150-180 (во втором) сдаются комнаты скромных размеров, зато с гениальными видами на купола, крыши и прочую местную романтику. (Самая лучшая панорама – с крыши Albergo del Sole al Biscione, где имеются три специальных номера-мансарды; зато в комнате для завтраков отеля Campo de’ Fiori показывают плиты античного театра, а фасад у него заплетен густым-прегустым плющом). Помещения попросторнее, с менее неряшливым дизайном и вкусным мылом в ванной, – в месте под названием Teatro di Pompeo, чей портье умеет доставать билеты на занятные мероприятия вроде концерта Каэтано Велосо в термах Каракаллы (около 200 евро за двухместный номер).

Третий гостиничный куст – вокруг площади Испании, куда туристы по привычке сбиваются уже несколько веков, хотя никто больше не въезжает в город через стоящие там Фламиниевы ворота. Тут и самые простые заведения стоят не меньше 150-180 евро за комнату, но интересно останавливаться разве что в Marcus, где вместо нейтральных бежевых стен и вишневой обивки – комнаты с разномастной старинной мебелью, хрустальный светильник в холле и настоящие антикварные канделябры на лестнице.

Для желающих действительно наслаждаться жизнью, а не просто иметь куда преклонить чемодан и голову, лучше всего подходят Raphaёl (фасад в клематисах и глицинии, посуда Миро и Де Кирико, вызывающе-жизнерадостные полоски на обоях и сицилийская повозка в холле – натуральная, XIX века) и Eden (тут фасад не слишком выразительный, зато терраса нависает над виллой Боргезе, рестораном заведует мишленовский лауреат, а номера напоминают гостевые комнаты большой виллы, хозяйка которой, будто миссис Дэллоуэй, помнит, какие кто любит цветы на туалетном столике).

Но где бы вы ни решили поселиться, правило одно: бронировать лучше заранее, иначе мест может не оказаться. У вокзала, конечно, всегда найдется где переночевать, но зачем лишний раз таскать по городу чемоданы?

Ночная жизнь
Рим совершенно не клубный город. Кое-какие заведения тут, конечно, есть: в Akab хорошо знакомиться, в Alien – танцевать, в Piper – ностальгировать по 80-м, в Forte Prenestino – изучать нравы лево-альтернативной молодежи (Че Геваре там поклоняется каждый второй, коммунистов любит каждый третий). А улица Монте-Тестаччо вообще представляет собой сплошное злачное место: бары, танцполы и чилл-ауты там перетекают один в другой, не оставляя места ни для ходьбы, ни для парковок.

Если честно, после Москвы или Питера, не говоря уж о Берлине и Лондоне, все это выглядит довольно провинциально (коктейли, впрочем, отменно хороши: уважающий себя бармен знает их не меньше 60). Самое интересное происходит вне клубов (и уж тем более вне дурацких как бы ирландских пабов, отличающихся друг от друга разве что именами и ценами на «Гиннесс»; лучший образчик жанра – The Drunken Ship на Кампо-де-Фьори, где обречен хоть раз напиться каждый, кто оказался в Риме). Во-первых, глупо в Италии тратить время на пиво – сюда его привозят оттуда же, откуда и в Москву. Лучше уж выпивать в барах (вроде La Pace, Ombre Rosse, Bar del Fico, Café Notegen): там и обстановка посимпатичнее, и закуски поинтереснее, и на публику любопытно поглазеть. Концентрируются такие бары в Трастевере и вокруг площади Навона. Но самый главный аттракцион – сами площади: Кампо-де-Фьори, площадь Испании, Навона, Санта-Мария-ин-Трастевере по вечерам, особенно в выходные и летом, превращаются в грандиозную тусовку. Все свободное пространство заполняют разряженные, громко галдящие и бурно жестикулирующие люди, которые сидят на парапетах и фонтанах, поют песни и смеются; тут же глотают шпаги, жонглируют факелами и показывают живые картины. Музыкальные гастроли, кстати, тоже проходят под открытым небом (в основном, соответственно, летом): в термах Каракаллы отплясывает Горан Брегович с цыганами, в потайном углу Целия на вилле Челимонтана играют диджеи и джазмены, на вилле Боргезе проходят рок-концерты. Называется все это счастье Estate Romana: следите за афишами (программа мероприятий на неделю публикуется в брошюрке «Roma c’é»; главные анонсы переводятся и на английский). А завершается вылазка в свет (будь то дегустация коктейлей, танцы или болтовня за кружкой пива) всегда одинаково: всем диетам назло на ночь итальянцы съедают по круассану (cornetto) в работающем допоздна баре (вроде Cecere на виа Сан-Франческо-а-Рипа) или спозаранку открывшейся пекарне.

Магазины
Все привыкли, что за покупками следует ехать в Милан, при слове «Рим» магазины даже не вспоминаются. Меж тем в окрестностях площади Испании, разноцветных и жизнерадостных – в отличие от серой миланской Монтенаполеоне, – извечная компания из Armani, Louis Vuitton и Dolce & Gabbana собралась в полном составе (не говоря уже об Альберте Ферретти, коренной римлянке). Правда, вместо бледнолицых жертв моды в очередях стоят сплошные японцы – но какая, в сущности, разница? Японцы даже лучше: кроме маленьких размеров, их ничего не интересует, а больше двух предметов в одни руки в Louis Vuitton все равно не дают. Альтернативные варианты – в пустынных закоулках между корсо Витторио-Эмануэле, Кампо-де-Фьори и Пантеоном: экстравагантные развевающиеся наряды в Le Tartarughe и Arsenale; в Loco, у витрин которого перешептываются прохожие, разглядывая шлепанцы с кольцами вместо ремешков; в Lei с ошеломительными бальными платьями. Мейнстримом торгуют на улицах покрупнее: Национале, Корсо, Кола-ди-Риенцо, в торговом центре на нижнем уровне вокзала. Там страда всю неделю напролет: магазины работают и в обед (в прочих местах с 13.30 до 15.30 сиеста), и в выходные (то есть в воскресенье и в первую половину понедельника). Поздно вечером наступает черед лавочек на Джуббонари: под Рождество они открыты чуть ли не до полуночи.

Цены – чуть ниже, чем в Милане, чуть выше, чем в Неаполе, но уж точно не как в Москве. Зимой с 15 января и летом с 16 августа стартует сезон распродаж; если попасть ближе к концу, скидки достигнут 70%.