Создатели «Реутов ТВ» «Каждая программа — это большое журналистское расследование. Как у Парфенова, только из Реутова»

Сергей Мезенцев: Привет. Вот тебе подарочек мы принесли. (Достает трехлитровую банку соленых огурцов.)

— Спасибо. Сами закатывали?

Владимир Маркони: Видишь — тут на крышке вензель «РТ». Мы продали патент. Теперь у нас свой бизнес. Мы сегодня обмываем как раз. Здесь вокруг наши монтажеры. (За столом напротив компания пьяных мужчин поет в караоке.) Они радуются, что у них появилось свое дело. Огурцы.

Мезенцев: Через двадцать минут начнется главная часть нашего корпоратива — поножовщина.

— Ну раз времени мало, давайте про телевидение. Я слышала, у вас новый сезон на «2x2» будет мощный.

Маркони: Мы планируем в новом сезоне получить «Грэмми» как лучший кантри-коллектив.

Мезенцев: Смотри, как будет выглядеть новый сезон. Вот это телевидение. (Достает из сумки бумажный телевизор.) А вот это наша программа. (Бьет кулаком по телевизору.)

— Проще говоря, вы всех порвете…

Мезенцев: Революция! Переворот!

— Но это будет все то же «Реутов ТВ»?

Маркони: Из трех пар наших героев мы пока решили оставить только Огурцова и Шмеля, журналистов из города Реутова. Они ребята резкие, рубят с плеча. Каждая программа — это большое журналистское расследование на важные темы. Так же, как у Парфенова, только из Реутова. Вот, например, одна из наших тем — гомосексуализм. Еще мы обманом попали на Селигер. Так вот, там выяснилось, что все наши молодые патриоты как один хотят свалить на Бали.

— Типичная для Селигера история. Где вы еще были?

Маркони: Я вот в порно снялся. Водопроводчика сыграл. Еще ходил на митинг коммунистов на Пушкинскую площадь. С одним старым закаленным коммунистом я говорил о том, что гомосексуализм опорочил идею мужского поцелуя. Вот раньше в СССР мужчины целовались прилюдно, долго и смачно — Брежнев, например. А потом это стало как-то неудобно. Он, естественно, со мной тут же согласился. И на прощание мы с ним поцеловались. Нормально так, по-мужски. Так вот после этого я могу авторитетно заявить: в СССР был секс. Еще были в День России на Красной площади. Люди в патриотическом экстазе кричали: «Россия! Россия!» Мы к ним подходили и спрашивали, какие слова у гимна России, какие цвета у российского флага — у них этот флаг был на щеке нарисован.

Мезенцев: Сказать хоть что-то мог только один из десяти.

— То есть пошли по острым темам. Политика вас интересует?

Михаил Федоров: Нет.

Маркони: У нас заготовлено несколько шуточек, если Путин и Медведев подвернутся в коридорах.

Мезенцев: И лучше бы они нас не встречали.

— Пока, честно говоря, не совсем понятно, о чем это все. Это уже явно не просто глумление над разными людьми. Вы что теперь — решили вылечить общество от всех болезней?

Маркони: Я сейчас объясню, зачем мы все это делаем. Когда мы только приехали в Москву, мы несколько месяцев кантовались на Ярославском вокзале, и вот там мы и поняли, что нужно делать, в какую сторону двигаться. Я там научился курить. Миша — пить. Ну и потом, конечно, однажды ко мне пришел дух Ларри Кинга и на английском (которого я тогда еще не знал) объяснил мне, что нужно делать.

Мезенцев: Так. Ладно. Про программу. Мы стараемся брать темы, где какая-то дискуссия возможна. Вот, например, мы часто берем интервью у людей на улице, да и не только на улице — в Госдуме вот недавно были. Так вот везде одно и то же — люди вообще не понимают вопросов, смысла не понимают. И при этом готовы такие безумства творить на голубом глазу, что офигеть просто. Хоругвеносцы согласились сжигать чучело Элтона Джона. Потому что он для них настоящий дьявол. На фоне храма Христа Спасителя при этом.

— И у вас теперь все по-взрослому: интервью, эксперты, герои?

Мезенцев: Да. Мы действуем партизанскими методами. Нас почти никуда не пускают, но мы придумали хитрую схему, которая пока работает. Организаторы не сразу понимают, кто мы такие и что нам нужно. А когда понимают, обычно уже слишком поздно. Камера работает, и нужно держать лицо. А выгоняют, когда все уже снято.

Маркони: У нас есть еще одно ноу-хау. Для того чтобы снять какие-то куски, мы используем жанр мокьюментари. Например, по сюжету нас выгоняют с «Реутов ТВ», с позором выставляют с канала. Мы идет в троллейбусный парк. Ссоримся там со всеми, сотрудники вызывают охрану, директора парка, и нас с пафосом и криками вышвыривают вон. И вот у нас есть снятая сцена. И ни один из актеров никогда в жизни бы так не сыграл.

— Ваша программа может появиться на большом канале?

Мезенцев: С нами связывались НТВ, ТНТ.

— Первый канал?

Маркони: Да, Первый канал тоже.

— И чего отказались?

Маркони: Пришлось бы снизить уровень остроты. «2x2» как раз позволяет делать то, что мы хотим. А на других каналах, может быть, это и получится, но только я не вижу в этом смысла, потому что мы все-таки для публики, которая живет в основном в интернете. А «2x2» ближе всего к интернету.

Федоров: Ну и потом паспорта наши у них.

— То есть мировая слава и баснословное богатство вас не очень интересуют?

Федоров: Подожди. Ты что? Я смог купить айфон себе.

Маркони: Разве бедный человек смог бы себе позволить пойти в такое кафе? (Вокруг пьяный дебош. Мужчина в караоке поет «Песню мамонтенка».) И потом — вот. (Достает айпэд.) Сам купил. Так что ваши слова просто оскорбительны.

— Вы сами представляете себе вашу целевую аудиторию? Кто вас смотрит?

Маркони: Девчонки в бикини. Ты подходишь.

— Я не в бикини, к сожалению.

Мезенцев: Если без шуток, то наша аудитория — это люди в желтых штанах, у которых дома есть чучело совы. Это если совсем точно. До семидесяти лет.