Тело. Шаг в сторону
Фестиваль «Pro-движение» могли бы назвать просто танцевальным. Или просто театральным. Для обоих вариантов есть основания: этот род искусства в равной степени воспринял идеи contemporary dance и драмы. Однако нашлось иное определение – фестиваль пластических театров. И хотя к слову «пластика» удачно приклеивается рифма «гимнастика», эта рифма неудачна.
В Голландии были б они mim. В Англии, положим, physical theatre. В Германии их числили бы по разряду театра танца, во Франции – танцтеатра. В Японии назвали бы танцовщиками буто, в Америке – последователями контактной импровизации.
В России люди, изменившие традиционное представление о телесной выразительности, – и то, и другое, и третье. Но без названия. Почти по Пригову:
В Японии я был б Катулл,
А в Риме был бы Хокусаем,
А вот в России я тот самый,
Что вот в Японии – Катулл,
А в Риме – чистым Хокусаем
Был бы.
Загадочно это племя. Происхождение его окутано тайной. Сами продвиженцы этот туман только сгущают, творя и публикуя чудеснейшие легенды о своих корнях. Ирина Гонтовая (проект «Кв. №5», спектакль «Сутра Камы») утверждает, что родилась в Казахстане и танцевать ее учил степной ветер. Ее партнеру Константину Мишину «берега реки Иртыш сообщили при рождении необходимое для профессии режиссера спокойствие». Другой дуэт: актер Василий Ющенко и пианист Одиссей Богусевич, авторы «антидраматического спектакля «Пейзаж», – уверяют, что ведут происхождение от Бога. Которого ищут «вне себя и в себе» путем совместных музыкально-пластических импровизаций. Po.V.S.Tanze (в народе «повстанцы») вообще отказываются говорить на эту щекотливую тему. «Нас пятеро. Мы все учились здесь и там, тому и другому, вместе и по отдельности, ездили к морю, варили глинтвейн, но не в этом дело».
Тогда в чем же? Видимо, в самой манере вести диалог с публикой. В самоиронии и уклончивости. В запутывании следов и утверждении собственной маргинальности. Как будто срабатывает родовой инстинкт выживания: мы таковы, каковы есть; мы сами по себе. Даже если доподлинно известно, что все участники фестиваля «Pro-движение» так или иначе прошли через «Класс экспрессивной пластики» Геннадия Абрамова. И обитатели «Кв. №5», и «повстанцы». И хореограф Роман Кислухин (проект «Минима») – своего рода связной между «Классом» Абрамова, где занимался, «Кинетическим театром» Александра Пепеляева, в котором танцует, и Камерным балетом «Москва», в котором спектакли ставит. Даже совсем левых и радикальных Олега Сулименко и Андрея Андрианова («отцы» группы «Плантация») коснулась абрамовская шинелька.
Собственно, по этому библейскому принципу – Авраам породил Исайю – и составлена программа фестиваля, формально посвященного десятилетию класса Геннадия Абрамова (здесь можно будет увидеть два лучших его спектакля: «Стая» и «Кровать», и всех абрамовцев в полном составе и лучшей форме). Но фактически пространство продвиженческих идей куда шире. Их география так же расплывчата, как и генеалогия. Хотя – вполне определима. Потому что идея мастерских, где язык общения разминается, как глина, а зрители привыкают доверять не знанию, а инстинкту, – эта идея оказывается общей и для происков продвиженцев, и для экспериментов театральных авангардистов: Юхананова, Клима, Адасинского, Киселева, Доктора Да. Всех тех, кто ищет «новую телесность». В драме, в танце. В продвижении.