Призывники
«Я надеваю гавайскую рубашку, сшитую по лекалам 40-х, и сажусь за руль «бьюика» образца 1937 года. Красавцем въезжаю на съемочную площадку. Вокруг – пожар. Горизонт закрывает дымящийся авианосец. Поднимаю голову и вижу, что с неба на нас пикируют японские истребители. Мне страшно». Так описал 22-летний актер Джош Хартнетт свой первый съемочный день в фильме «Перл Харбор». 31 мая состоится московская премьера картины, возрождающей жанр военного кино. Алексей Васильев – о голливудских парнях, которые лучше всех воевали на съемочных площадках.
На рассвете 7 января 1941 года военно-воздушные силы Японии атаковали бухту Перл Харбор, где располагался Тихоокеанский штаб ВМС США. 2403 американца погибли, 1178 были ранены. США, чей военный опыт ограничивался конфликтами с семинолами, апачами, мексиканцами и эпизодическим участием в Первой мировой, никогда прежде не вступали в глобальную войну. Адмирал Ямамото, спланировавший атаку, до последнего момента призывал к ненападению на США. Получив сводки о потерях американцев, Ямамото произнес: «Мы разбудили спящего гиганта и вселили в него ужасающую отвагу». Ямамото был прав дважды. Атакой Перл Харбора японцы разбудили не только гиганта американской армии и оборонной промышленности, но и гиганта кинематографического.
Гари Купер, главный мужчина-звезда звукового кино, между съемками любил отдыхать в Европе. Срывался в Мадрид, Париж или Стокгольм, фрахтовал там какую-нибудь высокородную вдову и совершал с ней круизы по модным портным, ресторанам и отелям. К концу 30-х Купер несколько остепенился, женился на племяннице голливудского дизайнера-миллионера Седрика Гиббонса. Журналистам Купер говорил, что согласился на брак с ней только потому, что она «умеет ездить верхом, стрелять и вообще делать все, что я сам люблю делать», однако время супруги проводили не верхом на лошадях с ружьями наперевес, а все больше за покупкой картин Джорджии О’Кифф и все в тех же поездках в Европу. В 1939 году Купер побывал в Германии и вернулся оттуда буквально с выпученными глазами. «Они там затевают войну, без вариантов», – выпалил Купер журналистам.
Через полтора года японцы атаковали Перл Харбор. Америка приступила к мобилизации, а вместе с ней – и Голливуд. Для пробуждения боевого духа нации документальных кинохроник было явно недостаточно. Киностудия Warner Brothers бросила на выполнение государственного заказа лучшие силы. Сценарист Джон Хьюстон только что закончил работу над «Мальтийским соколом» – фильмом, который открыл жанр film noir. У режиссера Говарда Хоукса к тому времени в послужном списке значились: одна из самых смешных комедий «Воспитание крошки», лучший гангстерский фильм «Лицо со шрамом» и опыт обращения с военным инвентарем («Утренний патруль», «Только у ангелов есть крылья»). Вместе они должны были адаптировать к требованиям времени историю единственного американского героя Первой мировой – снайпера Элвина Йорка. Героя должен был играть актер, одно имя которого на афише смогло бы притянуть в кинозалы сотни тысяч призывников. Гари Купер занимал первую строчку в голливудском рейтинге 1941 года, так что война в лице Хьюстона и Хоукса постучалась в ворота его башни из слоновой кости.
Сложность проекта заключалась в том, что группе во главе с Хьюстоном приходилось изобретать новый для Голливуда жанр – «военное кино». Гари Купер становился его первым новобранцем. Некоторый военный опыт у Купера уже был: в мелодраме «Марокко» он демонстрировал, как грациозно можно целоваться с Марлен Дитрих, будучи переодетым в легионера, а в фильме «Крылья» Купер, в форме летчика, съедал шоколадку, отряхивал руки и садился в самолет. Самолет взлетал, подвергался обстрелу и пикировал носом в пшеницу. Больше Купер в «Крыльях» не появлялся. Военный опыт всего Голливуда был примерно таким же: мелодрамы о легионерах и кабаретных певицах, авиаревю о летчиках и кабаретных певицах и костюмные фильмы о Гражданской войне и строптивых помещицах. С какой стороны подойти к выполнению госзаказа, было совершенно непонятно. А время, как всегда, когда требуется срочная мобилизация, поджимало.
В начале «Сержанта Йорка» Купер, пьяный, в мятой шляпе, скачет на лошади и выписывает из ружья на деревьях свои инициалы, пока вся деревня служит мессу. Потом встречается с благонравной девушкой, хочет на ней жениться, бросает пить, работает с утра до вечера и посещает мессы. Потом его призывают на войну. В бою он применяет на немцах свой опыт отстрела индеек и в одиночку выигрывает сражение. Страна дарит герою дом на плодородном участке, девушка выходит за него замуж, и к Йорку приходит счастье. Вот и все кино.
Купер, привыкший носить на экране и в жизни шикарные костюмы, впервые сутулился в деревенской одежке и солдатской униформе. Франт и хлыщ Купер в образе неопытной в любовных делах деревенщины совершенно растерялся. Он ходил по экрану, неловко чувствуя себя в мешковатом костюме, и жался в любовных сценах, не зная, как сыграть нерешительность в сердечных делах. Его поведение попало в точку: в сержанте Йорке деревенские ребята узнали себя и потянулись на фронт за победой, а Купер получил свой первый «Оскар».
Джон Уэйн играл по три ковбоя в год, ежедневно выпивал бутылку виски и чувствовал себя прекрасно. Красная физиономия Уэйна красовалась на флаерах, рекламирующих попкорн в кинотеатрах, и на упаковках игральных карт. Главную роль в фильме о Второй мировой Уэйн исполнил еще за год до того, как США вступили в войну. В фильме Джона Форда «Долгий путь домой» (1940) его герой, матрос Британского торгового флота Оле Ольсен, оказался отрезанным от дома, потому что за время плавания их судна на Карибы немцы пришли в Атлантику. Бравый ковбой Уэйн, в тельняшке и с бутылкой, тоскует по матери и дому, лежа плашмя в ночных доках и до слез всматриваясь в звезды. Впервые в карьере Уэйн изображал столь трогательное и ранимое существо, и эффект от этого был просто запредельным: киномир стоял на грани открытия нового канонического мужского образа.
Как только Америка вступила в войну, открытие канонического мужского образа было отложено. О «Долгом пути домой» забыли, а сам Уэйн рвался в действующую армию. Но в настоящую армию Уэйна не взяли из-за порванного, как не преминули уточнить все газеты, «при игре в футбол» сухожилия. В 1942 году Уэйн отправился на киновойну. В обмундировании командующего эскадрильей добровольцев «Летающие тигры» (так называется и фильм). Его «Тигры» летели в Китай отражать нападение японской авиации. Уэйн руководил этой операцией, вдохновлял летчиков на подвиг и осаживал истеричного пилота, пытавшегося раззадорить японцев самовольными вылетами и соблазнить даму самого Уэйна.
«Летающие тигры» совершили семимильный шаг вперед по сравнению с «Сержантом Йорком». В них была найдена идеальная формула военного фильма: планирование операции + батальные сцены + мужская возня с обучающими элементами «как вести себя на фронте» + немного мелодраматического интереса.
Единственное отличие следующих военных картин Джона Уэйна от «Тигров» – род войск и место действия, вынесенные в названия: «Морской стройбат идет в бой», «Операция «Тихий океан», «Летающий морпех», «Пески Иводжимы». Последний вошел в киноучебники сценой, где герой Уэйна, сержант Страйкер, учил новобранца танцевать с ружьем. Когда в аллее звезд у Китайского театра открывали звезду Уэйна, цемент для нее привезли из Иводжимы.
Несмотря на капитуляцию Германии и Японии, Уэйн продолжал воевать. Жанр, который родился в целях агитации, оказался слишком хорош, чтобы умирать. К 60-м Уэйн сменил офицерский мундир на генеральский, снимался во все более масштабных постановках («Самый длинный день», о высадке союзников в Нормандии), а в 1968 году поставил ура-патриотический фильм «Зеленые береты» про вьетнамскую войну. Когда фильм вышел, не было критика, который не поупражнялся бы в ехидстве, указывая на технический недосмотр: в финале герой Уэйна идет по закатным джунглям, над которыми солнце садится на востоке. Впрочем, эту сцену можно трактовать как символ – обещание Вьетнаму поражения и гибели. В конце концов, Уэйн всегда говорил: «Мне все равно, права Америка или нет. Это моя страна, и я буду на ее стороне, что бы ни случилось».
Монтгомери Клифт вел жизнь открытого гомосексуалиста, получая удовольствие от того впечатления, которое его порочность в сочетании с безупречной внешностью производили на публику 40-х. Свой утонченный нарциссизм он удовлетворял на сценах нью-йоркских театров, откуда его безуспешно пытался перетащить к себе Голливуд. Богемная жизнь Клифта устраивала куда больше, чем существование в голливудской системе, где ему пришлось бы выдавать себя за женолюба. Голливуд, в свою очередь, никак не мог обойтись без этого точеного лица. Сопротивление Клифта было сломлено в 1948 году предложением сыграть солдата в фильме, в котором не было бы никаких роковых красоток и разбитых сердец. В фильме «Поиск» он играл американского солдата в освобожденном Берлине. Его герой, маясь в ожидании отправки на родину, встречается с немецким мальчиком, который сбежал из концлагеря и не смог найти свою маму. Солдат заботится о мальчике, помогает ему преодолеть страх, а сам тем временем преодолевает чувство утраты жизненной цели – синдром ветерана. Клифт сильно переработал сценарий, убрав откровенно мелодраматические ходы, и постоянно указывал режиссеру, в каких ракурсах его нужно снимать. Получившийся киноколлаж иконических образов Отца (молодого мужчины в униформе) и Сына на фоне разбомбленного города без слез просветления смотреть невозможно.
Пять лет спустя Клифту довелось еще раз сыграть солдата в фильме «Отныне и во веки веков». Его герой – полковой трубач, разжалованный из капралов в рядовые и переведенный в гарнизон Перл Харбора за несколько недель до бомбардировки. Он был оскорблен решением командира, когда тот назначил первым трубачом гарнизона своего фаворита и более слабого музыканта. В Перл Харборе трубач продолжает проявлять свою принципиальность. Великолепный боксер, он отказывается драться за команду Пёрл Харбора, потому что однажды нанесенный им удар в голову противника привел к тому, что тот ослеп. В фильме жизнь гарнизона была воссоздана как картина райской красоты. Трубачи, выдувающие свою боль на крыше, загорелые боксеры в белоснежных майках на залитом солнцем плацу и матросы, развалившиеся с бутылками бурбона в гамаках, натянутых меж пальм под звездами карибской ночи.
Клифт перевоплощался в солдат, как трансвеститы перевоплощаются в эстрадных див. Он любил мужчин, много наблюдал за ними и собирал своих героев как конструкторы: из самых выразительных и точных поз и жестов. Клифт стал первым в Голливуде актером, ставшим кумиром не из-за личной харизмы, а благодаря искусству перевоплощения. Для Марлона Брандо, который тоже строил свою карьеру, меняя от фильма к фильму тип героя, Клифт был единственным соперником. Впрочем, ситуация изменилась в пользу Брандо самым неожиданным образом: по дороге на вечеринку к Элизабет Тэйлор Клифт врезался на машине в дерево, и его лицо хирургам пришлось кроить заново. В результате операции в 35 лет Клифт стал выглядеть как 60-летний человек, разбитый жизнью. В 1958 году Брандо и Клифт вместе сыграли в военном эпосе «Молодые львы»: Клифт – американского солдата, Брандо – немецкого офицера. Преимущество было на стороне последнего – Клифт был лишен своего лица, которое было для актера тем же, чем для его героя в «Отныне и во веки веков» труба. Он больше не был уверен, что вырванная из памяти ухмылка или прищур не превратятся в клоунскую гримасу на старческой маске. Вскоре Клифт умер от разрыва сердца.
Берт Ланкастер попал в цирк еще ребенком и к двадцати годам вымахал в широкоплечего гимнаста, выступающего на трапеции. Природа вылепила его лицо как скульптуру: огромный длинный рот с полными губами и лошадиной челюстью, прямой нос с раздувающимися ноздрями, широко расставленные светлые глаза. А над всем этим – грива густых русых кудрей. В 1946 году Ланкастер вышел на экран породистым конем, с которым даже не знали, что делать, и в основном просили показывать акробатические трюки в костюме пирата верхом на мачтах в приключенческих фильмах.
В фильме «Отныне и во веки веков» Ланкастеру досталась роль сержанта, который послушно выполняет все приказы командира-самодура, а в свободное время крутит роман с командирской женой. Поскольку природные данные Ланкастера были его самым удивительным актерским инструментом, было бы странно их не показывать во всей красе, и Берт Ланкастер стал первым актером, сыгравшим солдата, оставшегося в одних плавках. Его сержант стаскивает с себя одежду, ныряет в океан, мокрым катается по песку, сжимая женщину в объятиях, бегает, принимая на старте позу спринтера перед забегом – так, чтобы вдоль ног играли мускулы, жадно целует лицо любовницы и заслоняет экран широкой спиной, усыпанной веснушками. Даже по прошествии полувека сексуальная энергия этой сцены впечатляет. Не случайно ее по любому поводу до сих пор показывают на церемониях вручения премии «Оскар» как образец голливудской эротики.
«Ты не женишься на мне, потому что ты уже женат на армии», – говорила вслед уходящему герою Ланкастера его подруга. Застегнув мундир, Ланкастер отправился в серию новых военных фильмов, где нет женщин, а есть море техники и мужчины, конфликтующие в загоне подводной лодки, авиабазы или гарнизона.
Бен Аффлек живет один в полном беспорядке, не убирается и часто, закурив спросонья сигарету в качестве завтрака, находит на диване в гостиной друга детства – Мэтта Дэмона. Единственный роман Аффлека – с Гвинет Пэлтроу – закончился тихо и мирно. Он тратит гонорары на покупку мотоциклов, а питаться предпочитает в фаст-фудах сети Subway. Мужчина, который больше всего на свете любит себя, если с кем-то встречается, то как с аксессуаром, с которым приятно появиться в свете, селится возле больших магазинов и развлекается шопингом. Он герой нашего времени в той же степени, как Гари Купер для 30-х, Джон Уэйн для 40-х, Монтгомери Клифт для 50-х и Берт Ланкастер для 60-х. Поэтому Бен Аффлек поведет Америку XXI века на Вторую мировую войну. Вернет в Пёрл Харбор. Весна 2000 года застала его за мытьем сортира в казарме: он проходил тренинг в настоящем военном лагере, готовясь к роли военного летчика Рэйфа МакКоули.
В 1998 году фильм «Спасти рядового Райана» о высадке союзников в Нормандии открыл новый сезон военного кино. Год спустя вышел «Ю-571» о войне подводных лодок в Атлантике 42-го, вдохновленный военно-приключенческим фильмом 1958 года «Идите тихо, идите глубоко» с Бертом Ланкастером. Военная форма все чаще стала мелькать на экране: морские кители в «Военном ныряльщике», советские гимнастерки во «Враге у ворот», десантная экипировка в «Доказательстве жизни». Кристаллизацией процесса станет «Перл Харбор» с Беном Аффлеком.
Фильм оказался самой дорогой кинопродукцией в истории Голливуда: его стоимость – 140 миллионов долларов, при том что сюда не включены гонорары кинозвезд: Аффлек и его партнер Джош Хартнетт («Факультет», «Девственницы-самоубийцы») работали под проценты от будущих прибылей.
«Перл Харбор» еще никто не видел. Американская премьера намечена на День памяти, 25 мая, и уже спустя 6 дней фильм выйдет в Москве. Известно, что там будут воздушные бои и тонущие авианосцы. Будет гарнизонная жизнь с ее разборками. Будет история дружбы и соперничества двух летчиков, влюбленных в одну и ту же женщину. Будет подробный военно-исторический экскурс в дальнейшее развитие событий, с генералами, колонными залами и решающими битвами. Будет Бен Аффлек за штурвалом истребителя Британской королевской авиации – в кожаных куртке и шлеме военного летчика.