Пространство борьбы
Несколько хороших парней и девчонок собрались на чердаке бывшего завода оборонки. Теперь новая генерация молодых художников, известная как «Сквот непокоренных» (по адресу чердака), впервые выступает прилюдно — в лофте «Этажи», под шапкой «Память полей»
В отношении молодых художников, что заняли последний этаж и крышу бывшего «ящика» на углу Гражданского проспекта и Непокоренных, прижилось словоупотребление «Сквот непокоренных». Вот только говорить так — неправильно. Двумя руками против.
Левой рукой: во-первых, сквоттеры с визитками — нонсенс. Как это даже представить, визитку сквоттера? Пробел вместо адреса, телефона, имени — или какая-нибудь развеселая латиница с цифрами и смайликами вперемежку… А тут и адрес, и телефон имеются, и человеческое, слишком человеческое имя — и то, что за именем стоит, протягивая визитку, тоже не оставляет сомнений. Настю, которая с визиткой, и сквоттеров со сквоттершами роднит единственно готовность — на многое и разнообразное. Она рассказывает, что планы — супер. Сообщество (мы не будем все-таки называть это сквотом) может и функции галереи на себя взять, им уже предлагают, да-да, всерьез. А можно еще послужить агентством по добыванию заработка друзьям, пока те на крыше для себя занимаются живописью: вот один неправильно повел себя, даже турнули в одной галерее, теперь придется с нуля начинать промоушен, — а картины действительно недурные, тут и визитки никакой не надо.
Теперь — другой рукой: подобным организациям уже есть название. Называется это «колония» (высаживаются люди на берег, начинают разносить свои правила по округе), что сильно отличается, скажем, от «фактории» (приехали, втюхали бусы индейцам, купили рабов — «фактория непокоренных», — крылья сложили палатки, отвалили). Трое молодых людей получают последний этаж длиннющего заводского корпуса. Сейчас неважно — как. Важно — что получают. На плане коридор с полкилометра с примыкающими помещениями. Вскоре молодых становится четверо. А где четверо, там и семеро. А где семеро, там и двадцать один и так далее, — на выставке на втором этаже «Этажей» их будет уже под сорок. Колония плодится и размножается, пока либо индейцы не встрянут, либо чума, либо не позвонят из центрального офиса Ост-Индской компании и не скажут: хватит, собирайте манатки. Вот в этом колония существенно отличается от сквота, который тоже зиждется частными усилиями, — у колонии всегда есть некая высшая инстанция, как у «непокоренных» — владелец «Кронверк-Синема». Которому первоначальный состав «непокоренных» оформлял кинотеатры, а он им взамен… В общем, господин Пичугин, наверное, и сам не понял, что он сделал. Думаю, те люди, что отправляли первые корабли Ост-Индской компании, тоже не представляли, чем это закончится. Это ведь потом стало общепринятым словоупотреблением в отношении Индии: британская колония, «бриллиант британской короны». Вначале преследовались, что называется, узкокорпоративные интересы. История «непокоренных» — пример как раз не государственной, а частной инициативы (Пичугин от них сперва ждал какого-то абстрактного чуда, потом предлагал вечеринки устраивать, потом просто отстал). В смысле государственной поддержки, патроната — ноль. Через несколько лет, возможно, это будет называться «русским современным искусством». Пока же это яркий пример того, насколько все-таки корпорации оказываются мобильнее и победительнее государств — даже когда не планируют ничего такого. В «колонии» есть запах авантюры и чувствуется личная упертость, корень и надежда, что индейцы, обнюхав бусы, не вернутся перерезать всех подряд. Мы есть и будем. «Колония» в этом смысле — это как комплимент вроде звания «непокоренного». А звание, в общем-то, ни на что, кроме месторасположения, и не указывает — но звучит приятно. «Колония непокоренных» — такое прозвучало бы, а? «Непокоренные лимитед»? «Колонист», во всяком случае, — вот что совсем нетрудно представить на визитке, которую удобно совать в лицо очередному аборигену. Пока «колония» налаживает экспорт специфически колониальных товаров с угла Гражданского и Непокоренных: живопись монументальная, живопись экспрессивная, нестыдные инсталляции, граффитисты, объекты…
На выставке в «Этажах», между прочим, будут два номинанта на премию Государственного, подчеркнем, центра современного искусства «Инновация» в разделе «Новая генерация». В выставке «Память полей», объясним иначе, участвует половина художников, о которых ГЦСИ в этом году, обозрев простор, сказал «перспективно»: Илья Трушевский и Аня Желудь, — но если б эту информацию не ввернул в разговор сам Трушевский, никто бы не вспомнил. Трушевский на «Инновацию» подал «Метро» — его мы видели в «Глобусе». Проект Ани называется двусмысленно «Музей меня»; будто императив, призыв в этом слышится — и, Аня, неважно, как оно там будет с ГЦСИ, но отмузеить вас и Илью…
Ох, была б у меня третья рука, я бы ее возвысил, чтобы обратить внимание: окна-то у «непокоренных» выходят на Гражданский проспект, — но такое вызывающе-противоречивое название, как, например, «Сквот граждан» или «Гражданский сквот», даже в голову никому не приходило. Потому что граждане — это невесть кто, а лично я — из непокоренных.