Алексей Бродович Дизайнеры и фотографы об одном из главных арт-директоров в истории

В «Гараже» открылась выставка работ русского эмигранта и пионера американского дизайна, придумавшего, как должны выглядеть обложка и визуальное содержимое глянцевого журнала. «Афиша» собрала высказывания о Бродовиче.

архив 31 октября 2011

Сильфиды, 1935–1937
Фотография: Алексей Бродович
1/6
Соно Осато, 1935–1937
Фотография: Алексей Бродович
2/6
Сто поцелуев, 1935–1937
Фотография: Алексей Бродович
3/6
Фантастическая симфония, 1935–1937
Фотография: Алексей Бродович
4/6
Фантастическая симфония, 1935–1937
Фотография: Алексей Бродович
5/6

Алексей Бродович

русский эмигрант (которого в Штатах считают пионером американского дизайна), начинавший оформителем дягилевских балетов и ставший самым знаменитым арт-директором на свете в американском Harper’s Bazaar.

Юджин Смит. Harper’s Bazaar, август 1950

Ирвинг Пенн

Фотограф

«Меня часто спрашивают, как удалось Бродовичу стать любопытным, выдающимся человеком, который мог взрастить семена таланта даже в тех людях, которые не знали, что они у них есть. У него получалось так часто и на протяжении столь долгого срока, что просто удачей это объяснить нельзя. Но лично я так и не понял процесс, который он смог запускал снова и снова в самых разных учениках. Должен сказать, Бродович сильно отличался от моего представления о великом учителе. Он редко хвалил, мало заботился о человеческих чувствах, демонстрировал лишь поверхностный энтузиазм по отношению к прорывам в росте и достижениях своих учеников. Атмосфера вокруг него никогда не была легкой и теплой, там не было места веселости; студенты не имели право решать финансовые проблемы, лечить расстройства желудка или вести личную жизнь. Но в этих строгих и недружелюбных условиях, когда студенту каким-то образом удавалось совершить прорыв, Бродович хмуро, даже нехотя, давал понять, что было сделано что-то выдающееся. И казалось, что сама редкость его одобрения придавала глубокое значение и важность достижениям, которые трудно описать кому-либо, кто их не почувствовал на себе».

Боб Като

Дизайнер

«Бродовичу нравился журнал Time, его краткий, компактный редакторский стиль: «как скоропись», так он выразился. Журнал Life был для Бродовича утопией. Когда журнал доставляли в его квартиру, он меня приглашал пододвинуть стул и вместе с ним его пролистать. Он ничуть не скрывал уважения к фотографам Life. Я помню, что он почти ничего не говорил, листая журнал, но делал много жестов руками, кряхтел и шумно вдыхал воздух. Он жаждал приложить руку к большим, широким страницам. Жаль, он так этого и не сделал. Life и Бродович вместе могли бы делать отличную журналистику. Также, насколько я помню, Бродович придумал термин «графический журнализм». Термин точно описывал его. Он был его персонификацией. «Графический репортер», человек, который, как он говорил, «держал руку на пульсе времени».

Ричард Аведон. Анна Маньяни. Harper’s Bazaar, июль 1953
Фотография: предоставлена журналом Harper's Bazaar
1/2
Ричард Аведон. Harper’s Bazaar, август 1955
Фотография: предоставлена журналом Harper's Bazaar
2/2

Ричард Аведон

Фотограф

«Он был гением, и с ним было сложно. Это сейчас с ним все просто. Нужно оказывать ему почести, которые он так ненавидел при жизни и от которых он теперь не может отказаться. Он был моим единственным учителем. Я многому научился благодаря его нетерпеливости, высокомерию, недовольству».

Лиллиан Бассман. Harper’s Bazaar, март 1950
Фотография: предоставлена журналом Harper's Bazaar
1/2
Эктахром. Джерри Плуцер-Сарн. Harper’s Bazaar, апрель 1951
Фотография: предоставлена журналом Harper's Bazaar
2/2

Илья Рудерман

Арт-директор РИА «Новости»

«Алексей Бродович — это секретный источник всего современного искусства — от графического дизайна и современной рекламы, через издательскую деятельность, моду и лайфстайл-журналы к дизайн-образованию и промотированию профессии. Мое персональное знакомство началось с номера журнала «Портфолио», найденного в библиотеке Королевской академии искусств в Гааге. Там, в первом номере за 1950 год, Бродович продемонстрировал шрифт, аналоги которого стали появляться лишь спустя 20 лет, да что там — этот шрифт (Al-bro alphabeth) и до сих пор выглядит вполне современным. Фактически Бродович был первым в целой куче вещей: он — родоначальник глянца и, отчасти, лайфстайла в журналах, он — пионер рекламы, видоизменивший индустрию своими работами; он — экспериментатор в шрифтовой графике, в чем-то опередивший свое время; он — начало нового дизайн-образования. Он даже предвестник дизайн-периодики. Мы не можем себе представить, как это было — чем был дизайн в те времена, но мы точно своими сегодняшними позициями отчасти обязаны Алексею Бродовичу, знаем мы об этом или нет».

Фотография: предоставлена журналом Harper's Bazaar
1/7
Лиллиан Бассман. Обложка журнала Harper’s Bazaar, июнь 1954
Фотография: предоставлена журналом Harper's Bazaar
2/7
Обложка журнала Harper’s Bazaar, март 1955 года
Фотография: предоставлена журналом Harper's Bazaar
3/7
Обложка журнала Harper’s Bazaar, декабрь 1958 года
Фотография: предоставлена журналом Harper's Bazaar
4/7
Обложка журнала Harper’s Bazaar, июль 1958 года
Фотография: предоставлена журналом Harper's Bazaar
5/7
Обложка журнала Harper’s Bazaar, декабрь 1959 года
Фотография: предоставлена журналом Harper's Bazaar
6/7
Обложка журнала Harper’s Bazaar, февраль 1959 года
Фотография: предоставлена журналом Harper's Bazaar
7/7

Максим Никаноров

Арт-директор журнала Esquire

«Я на самом деле не так давно узнал о Бродовиче — все в интернете посмотрел. Могу сказать, что это был переворот в женской глянцевой журналистике — ну просто невероятная какая-то штука. Подписываюсь совершенно под словами о том, что Бродович совершил переворот и с собой его забрал. Последователей у него не оказалось, но это и не нужно. Да, он повлиял на людей в профессии, и вовсе не надо было продолжать делать так, как он делал. Просто он показал, что можно делать вот так, а еще вот так. Боюсь, что таких журналов, каким был его Harper’s Bazaar, сейчас нет, потому что у нас нет никакого стандарта, никакой революции — дизайнерской, я имею в виду, революции. И вообще все как-то застыло… Я даже думаю, что с тех пор, как ушел Бродович, не появился никто, не случилось ничего. Одна надежда только: вот сейчас достанет все это кого-то окончательно и он снова покажет всем, как надо делать журналы».

Герберт Мэттер. Harper’s Bazaar, сентябрь 1943

Дмитрий Барбанель

Арт-директор

«Бродович — это человек, которым я, конечно, сильно горжусь. Он сделал какую-то революцию в понимании пластики журнального листа, в работе с фоткой, со шрифтом. В чем вся фигня, я сказать не сумею, получатся какие-то общие фразы, и не будет в них человеческой натуры. Лучше я расскажу, как несколько лет назад я должен был будто делать русский Harper’s Bazaar с оглядкой на Бродовича. И я замерял его историю, сравнивал 30–40-е годы и 50–60-е. Пытался понять, хотя бы на уровне размерности, что было главным. Помню, мы пытались сделать его таким же мягким на уровне бумаги, на уровне ощущений от листания. В те времена же Harper’s Bazaar был не таким толстым и плотным, а таким, как «Огонек». И все эти попытки приблизиться были поклоном Бродовичу. Без копирования, но на уровне предложения, мол, я вот так вижу то, что делал он. Это был единственный в моей жизни случай, когда мне удалось долго покопаться в архивах Bazaar, — полюбопытствовать, кто ж такой этот Бородович. Стоит сказать, что дело это американцы нам зарубили, а через полгода выпустили именно такой Harper’s Bazaar, какой хотели сделать мы. И понятно, что это был не нам, русским пацанам, респект, а Бродовичу, конечно».

Выставка «Алексей Бродович: от Дягилева до Harper’s Bazaar» открыта в центре «Гараж» до 25 ноября.

Теги

Интервью:

Наталья Кострова