О пище душевной
В путешествиях я очень ценю процесс поглощения прекрасной местной пищи. Сокровища человеческого духа (сокращенно СЧД) тоже привлекают меня как образованного, интеллигентного человека, но пожрать, несомненно, приятнее. Так же приятно разделить эту радость с близким. Правда, не всегда же потащишь близкого с собой. Отсюда рождается идея привозить из путешествий не брелок с Эйфелевой башней или кружку с Парфеноном, а что-нибудь из аутентичных продуктов питания.
Я помню, как мы сидели и пили в Тоскане, в ресторанчике Il Poggio, созерцая округлые тосканские холмы, похожие на наполненные вином груди с красными сосками крыш. Не было ничего вкуснее зеленого оливкового масла, называвшегося Il Poggio, в которое мы макали простой грубый хлеб, и густого vino rosso, также называвшегося Il Poggio, которое мы поглощали, с восторгом и отчаянием уговаривая себя, что не так уж круты серпантины, по которым нам предстоит вести в конюшню взятую напрокат машину.
— А можно ли купить это чудесное пьяное вино? Это прекрасное масляное масло? — был наш вопрос. В ответ на который нас, бережно поддерживая под руку, отвели в соседний магазинчик, называвшийся — правильно! — Il Poggio. Вино и масло были заботливо упакованы, драгоценные бутыли мы увезли в Москву, дали отлежаться и вскрыли в ожидании чуда. Ну вино. Красное. Ну масло. Оливковое. Вино как вино. Масло как масло. Стоило ли желать их так страстно? Стоило ли тащить?
Не у меня одного есть эта страсть. Сужу по количеству свиных ног, на которые опирались мои соседи в аэропорту Малаги или по тяжело и душно пахнущим сырам на рейсах Air France — так пронзительно пахли колбасой подмосковные электрички моего детства. Сколько раз я вез с собой кульки, которые сулили блаженство, но в итоге только расстраивали. Продукты из соседнего скучного супермаркета оказывались ничуть не хуже, чем с дикими трудами привезенные заморские яства и вина. Ну не звучат они в России, воздух у нас какой-то тлетворный и кислый, должно быть. И чем слаще надежда, тем солоней разочарование.
Такого раньше не было — в гомеровской Греции любой местный одиссей мог полжизни плыть с одного островка на другой и всюду находить одни и те же пресные лепешки и мед одинакового вкуса, а от незнакомой пищи надо было шарахаться, потому что она могла тебя буквально превратить в свинью.
Это все плоды глобализации, попытка попробовать местный колорит на зуб. На заднем крылечке Европы, в черногорском городке Ульцине, на рынке множество продавцов, но все они предлагают одно и то же: одинакового размера мелкие черные «маслены», одинаковой консистенции однодневный сыр, одной прозрачности домашнюю ракию — и все как с центрального пункта раздачи. Так нет же! И здесь бытует странное мнение, что негушский пршут — вяленая ветчина, привезенная за тридевять земель (то есть километров за двести от деревни Негуши), — гораздо лучше и правильнее, чем продающийся здесь точно такой же вяленый окорок.
После стольких опытов мне стало ясно: еда — такое же неперемещаемое СЧД, которое надо потреблять на месте, запивая местным воздухом и вприглядку с местным пейзажем. Не верьте в будущее, ешьте здесь! Пейте сейчас! С собой, как говорится, все равно не унесете.