Невыносимая прелесть бытия

«А не желаете ли зайти ко мне в гости? Я тут живу в двух шагах. У меня есть восхитительная коллекция бабочек из экзотических стран. К тому же я известный продюсер». — Эти страшные слова, про которые девочкам мамы все объясняют в 12 лет, я услышала в 20. Дело было в Лондоне, в 96-м году, в японском садике, расположенном напротив дизайнерского отеля Hempel, спроектированного сильно прославившейся впоследствии Анушкой Хемпель.

Каждому постояльцу гостиницы выдавали ключ от калитки, и он мог наравне с жителями окрестных улиц сидеть в саду на лавочке. Мне очень нравилась гостиница: камины с искусственным огнем и орхидеи в низких ящиках. В японском садике мне тоже очень нравилось, но ходить туда было невозможно — из-за соседа-англичанина с офицерской выправкой и глазами доктора Лектера, который в этом садике заседал. С тех самых пор у меня все очень плохо складывалось с дизайнерскими гостиницами: где тебя может ожидать подвох, ни за что не скажешь, но то, что он есть, — это точно. За возможность разговаривать с худыми портье в черном, гулять по изысканно декорированному холлу и получать вместо нормального завтрака два крекера приходится не только платить столько же, сколько стоит стандартный номер в надменном буржуазном «Бристоле», — жертвовать приходится еще много чем. В мой первый приезд в гостиницу Costes — вы, конечно, не можете не знать про Costes: там ресторан, где Ванесса Паради встретила мужа, — так вот, в первый раз в Costes, еще до евро, я жила в номере, где знаменитые красные бархатные шторы не пылесосили, похоже, год, и у меня начались проблемы с глазами. Кроме того, душ и унитаз в ванной комнате были расположены таким образом, что, если встать под душ, унитаз оказывался совершенно мокрым. И мне приходилось заранее накрывать его халатом. Зато нас без всяких вопросов сажали в ресторане и на обед, и на ужин — потому что мы постояльцы. Чуть позже я попробовала Costes K на авеню Клебер — уже без красного бархата, а с минималистскими интерьерами в духе шестидесятых годов. Там было не пыльно, немного дешевле, в баре тоже собирались живописные архитекторы, стилисты и издатели, к тому же все сплошь местные, с малолетними детьми. Но — перебои с горячей водой. Процедура принятия душа была следующей. Пробуешь, не повезло ли. Выясняешь, что не повезло. Звонишь на ресепшн. Ресепшн сердится. Через пятнадцать минут — это в лучшем случае — приходит сантехник в резиновом комбинезоне, топчет светлый пол, налаживает горячую воду и уходит. Ты вытираешь следы в ванной, идешь под душ — в этот момент сантехник начинает настойчиво стучать в дверь: он забыл плоскогубцы, а ему еще надо пару номеров обойти.

Какие-нибудь удивительные сложности встречались в каждой гостинице, претендующей на место в ташеновском сборнике «Дизайнерские отели». Скажем, в Blakes в Челси есть и ресторан, где можно увидеть Бориса Березовского в джинсах с надписью «олигарх» на попе, и марокканские комоды, и садик на крыше. Но — удивительно — в Blakes нет кондиционеров. А летом в Лондоне жарко, без кондиционера никак. Поэтому его приносят на заказ, и он похож на холодильник «Саратов» у бабушки на даче. И еще там в ванной полотенце некуда повесить сушиться. А номер стоит уже дороже обычного двухместного в «Бристоле».

Иногда мне даже кажется, что дизайнеры, декораторы и архитекторы специально придумывают все эти неудобства. Они как бы являются частью приключения. Уж если хочешь спать в самых прогрессивных на данный момент интерьерах, разглядывать утром на завтраке относительно знаменитых актрис, то принимай все эти маленькие неудобства стойко. Вот только за последние десять лет дизайнерских гостиниц стало куда больше, и актрис на всех не хватает. Мы это обсуждали с нашими соседями по Blakes — парой немецких пенсионеров. «Вы кого из знаменитостей в нашем ресторане видели?» — спросили они в лифте. Пришлось признаться, что только Березовского. «Ну какая же это знаменитость?» — возмутились немцы.